– Мы понимаем, – тускло ответил Донахью. Да, он наверняка понимал, что в нашем нынешнем положении не время устраивать разборки. В случае конфликта я скорее всего встал бы на сторону Андрея. Да и, как ни крути, Камачо убил себя сам, Стеценко же не сделал для этого ничего.

Товарищ полковник привстал и приподнял голову Пустельги, до сих пор сидевшего за столом. Можно было этого и не делать – из затылка Миши был вырван изрядный кусок, и кровь залила всю клавиатуру. Входное пулевое отверстие во лбу выглядело поаккуратнее, но компьютерный гений все равно был мертвее мертвого. Мертвее Камачо.

– Альваро работал на Агентство национальной безопасности, – проговорил Мартин, глядя в стену остановившимся взглядом. – Давно, уже лет десять. Это был удачный симбиоз. Руководство закрывало глаза на его экстремальные вылазки, а мы время от времени выполняли некоторые поручения спецслужб в горячих регионах. А они позволяли нам избежать многих проблем со снаряжением и местной бюрократией. Идеальное прикрытие для спецслужб: всемирно известные путешественники! Кажется, Эдгар По говорил, что если хочешь надежно спрятать какую-нибудь вещь, положи ее на самое видное место. Кто мог предположить, что эти странные путешественники, бездельники и романтики связаны с Агентством безопасности Соединенных Штатов? Такие дела…

– Шпионы чертовы, – безнадежно произнес я, опускаясь за стол секретаря. – Кретины. Доигрались в свои игры? Боюсь, как бы нам вскоре не пришлось позавидовать этим ребятам, – я мотнул головой в направлении покойников. – Кстати, могли бы и больше денег предложить проводнику, раз уж связаны с разведкой и эта миссия была так вам важна.

– Слишком большая сумма вызвала бы ненужные подозрения, – пояснил Стеценко, присаживаясь за стол рядом с Мишей. Хорошо держится, отметил я. – Сам же сказал, что сафари было бы относительно безопасным. Нам необходимо было все сделать по-тихому. Среди сталкеров немало людей, работающих на Хозяев Зоны. Почти все они полагают, что сотрудничают со спецслужбами и разведками разных стран, с научными центрами и университетами, которые не желают афишировать свой интерес в Зоне. Однако на самом деле они работают по заданиям Хозяев, которые получают через посредников, порой через третьи или четвертые руки. Нас очень беспокоит возросшая на этой территории в последнее время активность. Аналитики опасаются, что коллективный разум Зоны рассматривает человеческую цивилизацию как угрозу своему существованию и готовится к крупномасштабной войне.

– И не без оснований рассматривает.

– Безусловно. Только первыми на нашу территорию проникли они, сделав Зону совершенно непригодной для жизни людей. Пойми, Хемуль, мы не нападаем, мы обороняемся.

– Ясно.

– Мы с тобой обороняемся, Хемуль. Именно мы с тобой. Не абстрактные мы, не лицемерный зажравшийся Запад и не имперская тоталитарная Россия. Мы с тобой, Хемуль. Человечество.

– Я сейчас зарыдаю.

– Кстати, что касается денег для проводника… Я думаю, исходя из случившихся форс-мажоров, плату вполне можно поднять еще. Допустим, удвоить последнюю цифру, а? Сафари получилось слишком опасным, и не по твоей вине, сталкер.

– Очень заманчиво. – Прищурившись, я посмотрел на него. Дурак ты, полковник. Пацан зеленый, хоть мы с тобой и одного возраста. Какое, к дьяволу, удвоить?! Нам бы до утра дожить, а ты все играешь в свои психологические игрушки, покупаешь мою лояльность. Дешево покупаешь. На тот свет я твои деньги не унесу.

Прошло полчаса. Бюреры осознали тщетность своих попыток продолбиться к нам через стену и бросили их, но гвалт из коридора по-прежнему просачивался в помещение. Мы сидели, заточенные в бетонном каземате – кто за столом, кто просто на полу, – и молчали, размышляя каждый о своем, готовые к длительной тоскливой осаде.

– Кто такие Хозяева Зоны? Это люди или инопланетяне какие-нибудь? – спросил я, когда молчать стало невмоготу.

– Когда-то они были людьми, – проговорил Стеценко. – Бывшие уголовники, смертники, которые вместо казни согласились участвовать в качестве материала в военных экспериментах по созданию коллективного разума… В общем, у нас очень мало информации. Несколько наших операций в Зоне были сорваны. Мы потеряли здесь восемь опытных агентов. Пока Хозяева переигрывают нас по всем статьям. Нам ни в коем случае нельзя было засветиться – слишком много игроков топчется на этом маленьком пятачке. Мы нашли общий язык с ЦРУ, поскольку наши интересы в принципе совпали, но не факт, что нашей экспедиции не ставит палки в колеса МОССАД, или террористический интернационал, или колумбийская мафия, или и те, и другие, и третьи, и еще четвертые, и пятые, и шестые. Слишком много интересов пересекается в этой точке пространства, слишком многих интересуют открывающиеся здесь возможности, а дыр в системе безопасности видимо-невидимо. Да и как им не быть, если Зона постоянно расползается и защитные линии приходится все время обновлять…

Я повернулся к Донахью, который устало прислонился к сейфу.

– Вы-то, ребята, какого черта ввязались в эти шпионские игры? – спросил я. – Камачо понятно, а вам зачем это понадобилось?

Донахью утомленно закрыл глаза.

– Мы решили, что это будет интересно и даже забавно.

– Ну и как оно – забавно? – ядовито осведомился я.

– Уже не очень. Но по-прежнему интересно.

– Хе-Хе – ваш агент? – снова обратился я к Андрею.

– Да, – ответил тот. – Это он настоятельно порекомендовал нам тебя.

Похоже, Стеценко решил, что честность в отношении меня – лучшая политика. Или, может быть, он не собирается оставлять меня в живых, если нам удастся выбраться из катакомб и дотянуть до Периметра?..

– Сука, – с сожалением произнес я. – Когда Доктор его вылечит, убью гниду.

Ну, правильно. Как Хе-Хе нежно, ненавязчиво подталкивал меня к Темной долине по заказу своих кураторов, старался сделать ее одним из первых мест, куда следует заглянуть. А я, дурак, полагал, что разрабатываю маршрут по собственному разумению, лишь изредка соглашаясь с его подсказками. Еще и злился, что он подсказывает вроде бы самоочевидные вещи. А ведь если бы не он, так бы я их и таскал по всей Зоне и в долину повел бы уже совсем под конец, как и вышло в конечном итоге. Им же это было не с руки: Зона – все-таки не парк для прогулок и даже не колумбийские джунгли, здесь может случиться что угодно. Оно и случилось – мы остались без Хе-Хе. Я уверен, что если бы мы добрались до Темной долины в полном составе, этот змей сумел бы затащить меня в подземные тоннели таким образом, что я так ни о чем бы и не догадался. Однако мой второй номер выбыл из игры, и осиротевшим охотникам пришлось неуклюже импровизировать на месте.

Вздохнув, я поудобнее расположился за столом. Теперь нам оставалось только ждать.

Прошло уже несколько часов с тех пор, как погибли Пустельга и Камачо. Время тянулось тягостно и мучительно. Разговаривать больше не хотелось, к тому же американцы и Стеценко демонстративно старались не замечать друг друга.