Директора сообща послали Луи XIV петицию, где просили объявить компанию банкротом. Дело могли спасти только новые инвестиции короля. Деньги король выделил. Согласно финансовым отчетам за февраль 1667 года, общие траты компании составили 4 991 000 ливров, тогда как пайщики внесли только 3 196 730 ливров. Таким образом, ОИК имела дефицит в 1 794 270 ливров, что мешало выплатить зарплату сотрудникам компании и расплатиться с поставщиками.

Материальные активы компании на тот момент составляли 18 судов в Индии и 12 кораблей во Франции, а также 7 судов в постройке. Кроме того —

600 тысяч ливров в испанских реалах в Пор-Луи;

250 тысяч ливров в товарах в Пор-Луи и Гавре;

60 тысяч футов канатов и запчастей для такелажа в Гавре;

473 000 фунтов сырой конопли;

100 якорей разного веса;

229 пушек различных калибров;

72 560 ольховых бревен;

289 мачт в разных портах Франции.

Король, ознакомившись с положением дел ОИК, собрал акционеров на аудиенцию, где уговаривал их идти дальше. «Нельзя бросать дело на половине пути. Я, как один из пайщиков, также несу убытки, но с такими активами мы можем попытаться вернуть свои деньги». Тем не менее в начале 1668 года короля также начали обуревать сомнения в правильности выбранного пути.

Наконец, 20 марта 1668 года пришли вести от Карона, который сообщал, что первая экспедиция удачно добралась до Индии, торговля довольно успешна, средняя норма прибыли по сделкам — 60 %. Также в письме рассказывалось о положении на Мадагаскаре и о мерах, предпринятых Мондевергом для улучшения ситуации. Эти вести послужили для короля стимулом вложить в дело еще 2 миллиона ливров, что спасало компанию от банкротства и позволяло акционерам закрыть самые насущные долги.

Вместе с тем Луи серьезно поговорил с Кольбером на предмет будущего финансирования компании — король напомнил, что уже вложил в дело более 7 миллионов ливров и за пять лет не получили никакой, даже самой маленькой, прибыли. Людовик вполне резонно спрашивал: есть ли смысл содержать разоренный Фор-Дофин, который не приносит никакой прибыли? Может быть, есть смысл перенести колонию в Сурат? Этот разговор заставил Кольбера на ассамблее акционеров компании признать, что «колонизация Мадагаскара была ошибкой».

Наконец 12 марта 1669 года на рейд Пор-Луи пришел долгожданный «Сен-Жан-де-Батист». Согласно отчетам общая стоимость привезенного товара составила 2 796 650 ливров, из которых 84 тысячи было выплачено в качестве акцизных сборов; 10 процентов король соизволил выплатить акционерам в качестве прибыли предприятия. Это событие спровоцировало резкое увеличение желающих вступить в ряды пайщиков, за три месяца денег было собрано больше, чем за предыдущие 5 лет. Теперь купцы хвалили предусмотрительность Кольбера и короля, деньги потекли рекой — нашлось множество, желающих рискнуть ради торговли с Востоком.

* * *

31 августа 1666 года Ост-Индская компания обрела свою столицу — город Лориан.

Еще в июне этого года король своим рескриптом разрешил судам компании располагаться в Пор-Луи, в устье Шаранты. В окрестностях этого города находились склады, принадлежавшие компании де ла Мельере, Кольберу удалось их выкупить за 120 тысяч ливров[169]. Песчаный берег, предоставленный ОИК, образовывал нечто вроде полуострова, который выступал в море. На правом берегу по настоянию Кольбера была заложена верфь, на высоком мысу, отделявшем Шаранту и Блавэ от слияния в одну реку, расположились арсенал и несколько береговых батарей.

Денни Ланглуа, один из генеральных директоров компании, был послан в Пор-Луи и восточные склады, чтобы принять их под руку ОИК. Этому сильно противились местные сеньоры — принц Гемене и сенешаль Поль дю Вержи д'Хенебон, однако с помощью Кольбера Ланглуа удалось с ними договориться, выплатив компенсацию в 1207 пистолей. 31 августа мессир Дени от имени компании торжественно вступил во владение новыми землями. Верфи были возведены очень быстро, уже в 1667 году на воду было спущено первое 180-тонное судно, однако все рассматривали этот корабль как первый опыт. Согласно планам Кольбера, компании необходимо было построить десяток судов, водоизмещением от 500 до 1000 тонн.

Название же нового города — Лориан — появилось позже, примерно в 1669 году. До этого времени место, принадлежащее компании, называли «Лие л'Орьян» («Восточное» местечко) или «Л'Орьян де Пор-Луи» (то есть Восточный Пор-Луи).

26 января 1745 года в «Газета де Мадрид» был опубликована следующая статья.

«Меткая стрельба.

Около Азорских островов из-за тумана эскадра адмирала Торреса, следовавшая в качестве конвоя торговых судов в Испанию, потеряла часть кораблей. В их числе был и шлюп „Флеча“ с шестью 6-фунтовыми пушками и экипажем из 30 матросов. Командовал маленьким корабликом лейтенант Хосе Запиан.

В 4 лигах от порта Камаринас (городок, расположенный между Ла-Коруньей и Виго) шлюп был атакован большим 24-пушечным фрегатом британцев. Капитан англичан, вышедший к „Флеча“ с наветренной стороны, приказал Запиану обстенить паруса и лечь в дрейф, на что наш командир ответил бортовым залпом. Англичане также открыли огонь. Между четвертым и пятым залпом противника Запиан, грамотно маневрируя, смог выиграть у британца ветер и меткими выстрелами сбить ему фок-мачту. Мимо изумленного противника торжествующий испанец спокойно вошел в порт».

Эта заметка, очень нас заинтересовавшая, стала предметом небольшого, но настоящего расследования, к которому подключились специалисты из Испании и Соединенных Штатов Америки. Задача, поставленная перед нами, была проста — подтвердить или опровергнуть данные в газетной заметке. Не скажу, что нам удалось на сто процентов доказать бой «Флеча», также как и его отсутствие, однако данные, вскрывшиеся при расследовании, оказались довольно интересными.

Прежде всего надо было определиться с датой боевого столкновения. Шлюп «Флеча» входил в охранение большого торгового каравана адмирала Торреса. Согласно труду Хорхе Серда Креспо (Jorge Cerdá Crespo «La Guerra de la Oreja de Jenkins: un conflicto colonial (1739–1748)», p.304), конвой вышел из Гаваны 26 октября 1744 года. В книге же Сильвии Хилтон (Sylvia L. Hilton. «The Indian in Spanish diplomacy, 1739–1759», 1979, p.326) говорится, что Торрес покинул Кубу 25 ноября. Впрочем, это единственное расхождение.

Состав эскорта был следующим: линкоры — 70-пушечные «Леон», «Глориосо», 64-пушечный «Эспанья» и 58-пушечный «Кастилья»; приватиры — 6-пушечный шлюп «Флеча», 6-пушечный шлюп «Сан Кириако», а также три торговых судна — «Сан-Хосе», «Перфекто» и «Брилианте».