На чьей стороне историческая правда?

История этой трагедии встает со страниц огромного сборника документов «Антоновщина. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1920–1921 гг.». И это лишь одна из глав трагедии русской деревни.

«Деревня доедает последнее, — сообщал представитель Тамбовской организации эсеров в июле 1920 года в ЦК своей партии о ситуации в губернии. — Ее косит сыпняк, собирающий обильную жертву, ибо лекарств в деревне нет, как и докторов. Деревня представляет собою или лазарет, или концентрационный лагерь с принудительными работами всего здорового населения».

В 1920 году население страны составляло 131,5 миллиона человек. Из них 110,8 миллиона жили в деревне. До Первой мировой аграрный сектор давал половину национального дохода страны. В Гражданскую — больше восьмидесяти процентов. Национализация подорвала промышленность. Страна жила за счет деревни.

Вскоре после прихода большевиков к власти, весной 1918 года начался голод. Большевики ввели продовольственную диктатуру. Декрет ВЦИК от 13 мая 1918 года потребовал от крестьян все зерно «сверх количества, необходимого для обсеменения полей и личного потребления по установленным нормам до нового урожая, заявить к сдаче».

29 мая объявили всеобщую мобилизацию рабочих и беднейших крестьян в Рабоче-крестьянскую Красную армию «для борьбы за хлеб и для отражения обнаглевшей на почве голода контрреволюции». 4 июля председатель Реввоенсовета Республики Лев Троцкий, выступая перед продовольственными отрядами, объяснил:

— Гражданская война уперлась в хлеб!

В деревню двинулись продотряды. Они получили право применять силу, если крестьяне не станут отдавать хлеб. В случае отказа сдавать хлеб — подвергать репрессиям целые села. И с этого момента судьба города и деревни разошлись. Насильственное выкачивание хлеба чаще всего выглядело просто как грабеж.

Новая власть давила самых успешных хозяев, называя их кулаками. 11 июня 1918 года появился декрет о создании комитетов бедноты, чтобы они помогли собирать хлеб. Создавая комбеды, большевики помогли молодому поколению в деревне, недавним фронтовикам, забрать власть у пожилых крестьян. Это был еще и конфликт поколений.

После большой Гражданской войны началась малая. Деревня против города, крестьянин против горожанина. Высокая политика крестьянина не очень волновала. Деревня желала, чтобы ее оставили в покое, и сопротивлялась всем, кто пытался забрать хлеб.

В феврале 1919 года Леонид Красин, нарком торговли и промышленности, описывал ситуацию в Москве:

Деревенским беднякам разрешили обменивать продукты на промышленные товары.

Остальные крестьяне обязаны были продавать зерно государству по твердым ценам за денежные знаки, которые превратились в ничего не стоящие бумажки. Ответили на такую политику сокращением посевов. Сеяли только для себя. А в 1920 году еще и разразилась засуха. Что особенно возмущало крестьян — то, что реквизированное у них зерно гнило на железнодорожных станциях: продармейцы либо торговали им, либо гнали из него самогон.

Заградительно-реквизиционные отряды экономист Николай Афанасьевич Орлов, который служил в комиссариате продовольствия, называл «разбойничающими и охулиганившимися».

Деревня взбунтовалась. Самое крупное восстание вспыхнуло в Тамбовской губернии. Возможно, потому что нашелся вождь — Александр Антонов.

Александр Степанович Антонов родился в семье отставного фельдфебеля. Будущий вождь крестьянского восстания грамоту постигал в городском училище в Кирсанове, работал писарем в волостном управлении.

14 ноября 1906 года полицейский пристав из Кирсановского уезда оповестил начальника Тамбовского губернского жандармского управления:

«В селе Соколово шестью грабителями, вооруженными браунингами, отнято у продавца 125 рублей 37 копеек. В книге-дневнике один из грабителей расписался так: „7 ноября 1906 года партия социалистов-революционеров взяла все деньги“».

Это было боевое крещение молодого эсера Александра Антонова.

С юных лет в нем проявились стремление к справедливости, бесстрашие, авантюризм. В семнадцать лет вступил в партию социалистов-революционеров и принимал участие в боевых акциях приволжского союза эсеров.

Если в обеих столицах эсеры занимались политическим террором, то на местах боевые акции частенько вырождались в форменный грабеж. «Это был какой-то психоз, — вспоминал один из старых революционеров, — какая-то массовая зараза. Банки, магазины устраивали электрическую сигнализацию, и эксы обрушивались на мелкие лавочки, на обывательские квартиры».

Тамбовские эсеры прославились на всю страну. Социалисты-революционеры считали своим долгом вступиться за крестьян, которых усмиряли нагайками, пороли и вешали.

Первым эсеры убили тамбовского вице-губернатора Николая Евгеньевича Богдановича.

Достали и самого губернатора — Владимира Федоровича фон дер Лауница, который за проявленную им жестокость уже получил повышение и был переведен в столицу. И наконец, гимназистка седьмого класса Мария Спиридонова застрелила советника губернского управления Гавриила Николаевича Луженовского, который с помощью казаков усмирял крестьянские бунты.

В среде тамбовских эсеров и сформировался Александр Антонов.

12 ноября 1908 года унтер-офицер Самородов написал рапорт начальнику Тамбовского жандармского управления полковнику Устинову:

21 февраля 1909 года начальник Самарского охранного отделения доложил директору департамента полиции: