Первое, что мне почему-то пришло в голову: это точно не Билл Клинтон, потому что он хотя бы погудел, дунув в саксофон. Хо-хо, неплохая шутка, да? Странно, но анекдоты про Билла Клинтона приходят на ум в самые неподходящие моменты: вы делаете что-то в высшей степени правильное и нужное, подходите к вашему делу с юмором и расстановкой, и тут, по независящим от вас причинам, все катится под от­кос и события приобретают трагический оборот.

Такого роды сложности в принципе никому не нужны, но некоторые люди почему-то истово ищут их, и в ту опьяняющую зимнюю ночь в Скалистых Горах мне выпала честь стать одним из таких людей. Никакая сила разума или при­роды не могла убедить меня в том, что пригласившая меня семья отреагирует на происходящее иначе, чем с радостью, приятным удивлением и благодарностью.

* * *

Каждые 20-30 секунд динамик разражался поросячьим визгом, вперемешку со звуками, напоминающими отчаянные пулеметные очереди. Я направил весь миллион ватт на дом, целя непосредственно в окна гостиной.

Мои манипуляции с усилителем продолжались около 10 минут, но ничего не происходило. Единственная реакция снизу - освещенные окна погасли, как будто все, наконец, отправились спасть.

Ну, что ж - не очень-то приветливо встречают здесь гостей с подарками. Ну припозднились чутка гости, хамить-то зачем?

Мое следующее действие возымело непредвиденные по­следствия. Я попытался запустить ракету, но кольцо запуска оказалось сломанным, она зашипела и заискрила. Пришлось отбросить ракету в сторону, и тут-то она и покатилась вниз по холму, по направлению к дому. Господи, подумал я, это ведь ни что иное, как крупнокалиберная сигнальная ракета, и если она сейчас рванет, то дом Николсона станет очень похожим на мост из фильма «Апокалипсис наших дней».

Я быстренько запихнул усилитель обратно в джип и только тогда вспомнил о своем подарке на день рождения, который к тому времени каким-то образом вывалился из сумки и залил кровью всё заднее сидение.

У меня возникла мысль: «На фига вообще идти в гости?» На душе мигом стало неспокойно, и я решил, что из этой долины надо как можно быстрее сматываться. Оттуда вела только одна дорога. (Если какой-нибудь кляузник позвонил по 911, чтобы сообщить в полицию о визге и стрельбе у дома Николсона, то меня ждали серьёзные проблемы, учитывая, что я находился в конце тупикового каньона, из которого можно было уйти только через реку, что для меня совершен­но исключалось.)

Хотя, почему? Почему сплошной негатив в голове, поду­мал я? Как вообще пришел в голову термин «сматываться»? Я же здесь с миссией под кодовым названием «развлекуха». И потом, здесь поблизости в любом случае нет никаких соседей. Это темное и спокойное место - даже слишком уединенное, и, конечно же, здесь совсем нежелательно оказаться в ловушке.

Все грустные мысли окончательно развеялись, когда я резко завернул вправо, к дорожке в дом Николсона, предвкушая торжественную передачу подарка на день рождения. Железные запоры на воротах больше не смущали меня, я знал, что все пройдет легко и просто.

* * *

Я подъехал на джипе прямо к входной двери и, оставив включенным двигатель, вытащил кровоточащее лосиное сердце с заднего сидения и понес его наверх, в дом. Я несколько раз позвонил в дверь, прежде чем плюнуть на эту затею. Я прислонил сердце - 30 см в высоту и 20 см в ширину - к двери таким образом, что оно закатилось бы в дом, если бы только дверь открылась. С учетом того, как невежливо обошлись со мной хозяева, я счел этот поступок вполне адекватным. Тут-то я запаниковал. По дороге обратно к машине я перезарядил пистолет, подняв вверх зажим и рассеянно по­махал окровавленными руками в сторону дома, потому что не сомневался, что кто-то следил за мной из-за затемненного окна в кухне. Я еще сильнее рассвирепел, потому что я чувствовал, что мной пренебрегают.

Я уехал, не издавая больше никаких звуков, за исключением стрельбы, конечно, которая звучала в долине громче прежнего и вызывала боль в барабанных перепонках. Мой джип с приятным шуршанием медленно выехал на дорогу. Теперь - домой и отсыпаться. Я осторожно ехал по замерзшей дороге, но никаких признаков полиции или какой-нибудь другой не­чисти не возникло. Еще до рассвета доехал до дому.

* * *

Остаток утра я лихорадочно работал. Мой факс трезвонил непрерывно. Приходили обычные послания из Белого Дома, два весьма разнузданных предложения из Голливуда, 60-страничный текст заключительного выступления генерала Дугласа МакАртура перед Длинной Серой Линией - парадом элиты американской армии - кадетами Вест-Пойнтской академии со стальными глазами весной 1962 го­да на плацу «Плейн», плюс 32 страницы его знаменитой речи в Конгрессе под названием «Старые Солдаты Никогда Не Умирают», с которой он выступил после его вынужденной отставки.

Мой факс ежедневно выплёвывает подобные бумажки, и я прилагаю все силы, чтобы проанализировать их. У людей очень разные интересы, и в моей работе следует быть всегда быть начеку. Голодные люди хитры, как дикие звери. Материал, который еще вчера казался странным и никчемным, завтра может оказаться вполне адекватным, и наоборот.

* * *

Например, мне совсем не кажется странным, что Билл Клинтон нынче озабочен, главным образом, своим местом в истории, своим политическим наследством, тем, что о нём через 100 лет будут писать школьные учебники. Он считает, что он сделал своё дело, и теперь настало время обеспечить себе место на пьедестале в пантеоне Великих Американских Президентов, наравне с Линкольном, Кулиджем и Кеннеди.

А почему бы ему не озаботиться этим? Есть люди, у которых с историей реальные проблемы - у Джорджа Буша и Ричарда Никсона. Никому не пожелаешь войти в историю с репутацией этих двух мистеров. Только какой-нибудь последний фрик-преступник хотел бы остаться в памяти человечества Лгуном, Идиотом или Марионеткой какого-нибудь зловещего монстра типа Дж. Эдгара Гувера... Но все эти заботы появляются, когда вы, наконец, оказываетесь в Белом Доме. Ещё бы. О вас обязательно будут писать книги, снимать фильмы, рас­сказывать легенды или даже грязные анекдоты о подсиживании и пидорасах, они будут сопровождать вас до могилы. Посмотри­те на Никсона, посмотрите на Рейгана, посмотрите хотя бы на Дж. Ф. Кеннеди. История никогда не была снисходительной по отношению к законченным дегенератам, но к некоторым дегенератам относятся лучше, чем к другим, вот это и беспокоит Билла Клинтона. Его любят, но не слишком сильно - а ведь надо ещё два с половиной года у руля продержаться. Избиратели сейчас любят его, потому что они думают, что он сделал их богаче - поэтому они, скорее всего, будут голосовать за Эла Гора в 2000 году (Господи Иисусе! Как же отвратительно звучит. Голосуйте за Гора в 2000 году! Готовьтесь к этому. Так ведь произойдет. Осторожно!).

Тем ясным зимним утром я размышлял обо всех этих вещах, как вдруг снова зазвонил телефон, и из трубки раздался женский голос, который истерически прокричал в трубку: «Смотрите, к Вам идет полиция», «Там везде кровь», «Вчера у дома Джека произошла страшная трагедия».