– То есть ты считаешь, что я – нет? – парировала Мааман.

– Если бы я так не считал, я бы, может, пришел бы с дамой.

– С дамой. – Она сделала большие глаза. – Скажи, с эскортом.

– Э-э-э… Тут же дети, – перебила я. – Кайла, присмотри за бабушкой. А ты, Этан, за дедушкой. А ты, Саммер, видишь вон тот кувшин с водой? Не бойся использовать его, если ситуация выйдет из-под контроля.

Они рассмеялись. Даже дети Хуссейна знали, что это лучшее, что бывает между Мааман и Баба.

– Шейда. – Кто-то похлопал меня по плечу.

– Фарназ! Я так рада, что вы пришли. Мы столько не виделись. А где Бехрам?

– Вон там, говорит с Хафизом. Как у вас дела?

– Хорошо. А у вас?

– Суетно. Мы только что продали наш первый ресторан. Помнишь, еще тот?

Я рассмеялась.

– Ну как я могу забыть? Если бы не вы и не он, не знаю, где бы мы сейчас были.

– Да ну, – покачала она головой. – Приходите посмотреть наше новое место.

– А вы готовите сувлаки и пахлаву?

– Это наши фирменные блюда, – рассмеялась она.

– Леди и джентльмены, – прервало нашу беседу объявление. – Пожалуйста, займите свои места. Пришло время первого танца жениха и невесты. Мы приглашаем на сцену Троя и Заина. Просим.

Трой, подмигнув мне, взял микрофон. Клянусь, ни одному мужчине на свете так не идет парадный костюм. Сегодня он повязал желто-зеленый галстук в пару моему желтому платью.

– В первый раз я увидел тебя именно в желтом, – сказал он, когда мы выбирали наряд для свадьбы.

Заин сел на стул рядом с Троем и начал настраивать гитару.

Наташа с Натаном вышли на середину зала и закружились под веселую, легкую мелодию песни, которую Трой с Заином написали специально для них. Слушая прекрасный голос моего мужа и искусную игру моего сына, я чувствовала, как вся моя душа расползается по швам.

Хафиз протянул мне руку через стол. Мы смотрели, как Наташа, наша маленькая девочка, танцует с Натаном. Другой рукой Хафиз держал ладонь Марджаны.

Мне нравилось, как мы сидим все вместе, просто и честно. Это не всегда получалось так просто и заняло много лет, но мы наконец сумели это сделать.

Во всех нас есть бесконечная способность к любви, но, когда мы отдаем свою любовь кому-то другому, они хотят получить ее всю. И мы тоже думаем, что отдаем им все, что имеем. Правда. До тех пор, пока не поймем, что любовь – бесконечна, бездонна, беспривязна. Чем больше мы отдаем, тем больше ее становится. Она выплескивается, ее нельзя разложить по маленьким тесным коробочкам, она течет, как река, разлившаяся после дождя. И неважно, кому досталась чья часть, потому что в конце концов все сливается вместе, как потоки, стремящиеся к океану. Моя любовь к Трою, моя любовь к Хафизу.

Когда песня закончилась, мы захлопали. Натан пригласил на танец свою маму, а Наташа – Хафиза. Диджей занял свое место, а Заин пригласил на танец меня.

– Это было прекрасно, – сказала я ему. – Я надеюсь, ты все запомнил, потому что ты следующий.

– Ага, удачи нам с этим, – рассмеялся он. У него были такие печальные щенячьи глаза, и девушки считали их неотразимыми. Такие честные и милые.

– Ничего, если я разобью вас? – спросил Трой, танцующий с Терри.

– Да… Конечно, – пробормотал Заин, но, когда Терри не видела, показал Трою большой палец.

Трой всегда был его героем. С тех пор как нырнул за ним в озеро и спас.

– Я хочу быть как Трой, – сказал он, когда пришло время выбирать курсы в колледже.

– Балда, – я все еще помню, что сказала ему Наташа. – Трой управляет мультимиллионной компанией. Навряд ли тебе так повезет!

Я, улыбаясь, смотрела, как она танцует.

– Шейда, ты счастлива? – спросил Трой.

– Что ты спрашиваешь, ты же знаешь… – сказала я, скользя по танцевальному залу в его объятиях.

– Это ответ или ты просто поешь под музыку?

– А я думала, ты любишь караоке, – подколола я. – Ты и на свадьбе Джейн спрашивал то же самое.

– А ты и тогда мне не ответила.

Я рассмеялась. Словно могли быть какие-то сомнения.

– А ты знаешь, что, когда ты смеешься, у тебя уши поднимаются? Совсем чуть-чуть, – сказал Трой, – И если присмотреться, то на левой щеке есть ямочка. Но только если ты совсем широко улыбаешься, как Чеширский кот, вот как сейчас, и тогда ее видно. И когда я вижу эту ямочку, у меня в груди делает так – бум!

– У меня нет никакой ямки.

– Наташа, – Трой обернулся к ней, они с Натаном как раз проплывали мимо. – Скажи маме, что, когда она смеется, у нее ямочка на щеке.

– Где? – Она посмотрела на меня. – Я никогда не видела.

– Ну, может, она там только для меня, – сказал Трой. – Как розы.

Он ткнулся носом мне в шею и сделал глубокий вдох.

– Вы оба какие-то психи, вы в курсе? – сказала Наташа. – Надеюсь, когда мы состаримся, мы тоже будем такими счастливыми.

– Кого это ты называешь старыми? Сорок восемь – это самый расцвет, да, Свекла?

Когда он смотрел на меня, у меня все так же захватывало дыхание. Может быть, дело заключалось именно в этом. Всегда, когда он смотрел на меня, он видел меня по-настоящему. Меня, пустую женщину со всеми моими недостатками, мечтами и наполовину съеденными желаниями. И он наполнял меня.

Он смотрел на меня, и я расцветала, как подсолнух на солнце.

– Любой возраст хорош, когда я с тобой, – ответила я.

Он рассмеялся и передал меня Натану. И закружил Наташу в безумном пируэте.

– Думаешь, сработает? – спросил Трой, когда мы вернулись к столу.

– Они еще танцуют, – заметил Райан.

Мы наблюдали за Заином и Терри, старшей дочерью Райана и Эллен. Они много лет общались, но, кажется, их дружба начала перерастать в нечто большее.

– Они такие робкие, их надо слегка подтолкнуть, – сказала Эллен и рассмеялась. – Не могу поверить, мы стали теми родителями-свахами, которыми клялись не становиться.

– Ну я лично рада, что наши усилия в этом смысле успехом не увенчались, – засмеялась Грейс. – Я никогда не видела Троя таким счастливым.

– А все началось на дорожке у нашего дома, – сказала Элизабет.

– Хм, – встряла Мааман. – Все мы знаем – они переступили то, чего не должны были.

Наступила неловкая тишина. Потом Трой поднялся и протянул руку.

– Мона, потанцуйте со мной.

– Сколько раз я просила не называть меня так? Это неуважительно. Я предпочитаю Мааман.

– Но это так сексуально. Мона-а-а-х-х. Прямо как вы сама. И если бы вы не были такой язвительной, то любой из мужчин пал бы перед вами на колени от одного движения ваших бедер.