– Он у нас начитанный, – Дельфино пихнула Джанберри локтем в бок. – Вот только я не пойму: если у него новая ниточка, сам он перевозбужден, весь в предвкушении, чего это Гарнет не позвонил напарнику по расследованию? Хотя с другой стороны, может, он был жадным ублюдком или считал своего напарника тупицей.

– Может быть. Посмотрим, что скажет Бикс по этому поводу.

– Жду не дождусь. Ну что, пойдем по процедуре? – повернулся Джанберри к напарнице.

– Я ж говорила, начитанный.

«Здорово спелись», – подумала Ева и отправилась готовиться к допросу.

У себя в кабинете Ева собрала все необходимые документы, разослала памятки Уитни и Уэбстеру: пусть сами решают, информировать ли им высокое начальство о назначенном ею допросе. Кроме того, она отправила просьбу Мире понаблюдать, если возможно.

Затем она позвонила Фини.

– Успехи?

– Не стой над душой.

– Слушай, уже черт знает сколько времени прошло!

– Только не электронного времени. Мы уже подбираемся. Мы уже близко. – Он захрустел любимым засахаренным миндалем. – Думаешь, это все равно что материнскую плату сменить?

– Прекрасно. Довожу до сведения, что я только что разозлила Рене до бешенства, надавила еще сильнее. Она сказала, что меня терпеть не может.

– Как же тебе, наверно, было больно!

– И не говори. Все мои чувства травмированы. Я в красках описала ее старику, какую истерику закатил Гарнет вчера вечером, а она не сумела его унять. И если папочка после встречи со мной не отшлепал ее по попке, я целую неделю буду одеваться как Макнаб. Она назвала меня сукой прямо в лицо.

– Фи, как это грубо! И это говорит женщина? Я просто в шоке.

– Я сама еле сдержалась, так мне было больно и неловко. Я также слегка поплясала на ее любимом мальчике, Биксе. Через пару минут буду его допрашивать по поводу возможного использования Гарнетом скунса Рене, ныне покойного Кинера. Рене сама любезно открыла мне эту дверь.

– В следующий раз она пустит в ход не только бранные слова.

– Думаешь? – спросила Ева. – Как там дела у Пибоди?

– Закрылась в твоем кабинете, сидит на корточках, это все, что я знаю.

– Рорк?

– Я тебе кто? – рассердился Фини. – Камера наблюдения? Он богатый парень, важный парень, делает что положено богатому важному парню. Вот он здесь, вот его нет.

– Ладно, держи меня в курсе. Только текстом.

– Как только мы это добудем, ты первая узнаешь. А теперь прошу меня не беспокоить.

– Надо же, – пробормотала Ева, когда он отключил связь, – какие мы нервные! Все электронщики – психи.

Ева двинулась к комнате для допроса и заметила у торгового автомата Бакстера.

– Ты что, ума лишился?

– Это риторический вопрос? – Бакстер выбрал батончик с кокосовым кремом, и Ева ощутила нервные спазмы в животе.

– Хочешь? – предложил он явно в приступе щедрости.

– Даже если бы меня завалило под рухнувшим домом и я пробыла там дней пять без еды, все равно бы не взяла.

– А мне нравится. – Чтобы это доказать, Бакстер сорвал обертку и вонзил зубы в батончик. – Мы с Трухартом обрабатываем подозреваемого. Вот – сделали перерыв, чтобы он подумал над своим поведением, поработал над ошибками. И вот какая странность: выхожу я из комнаты для допроса и вижу, как в комнату Б заходит детектив из наркотиков. Бикс.

– Ты знаешь Бикса?

– Да нет, не имел такой чести. Ты можешь спросить: так откуда я знаю, что это Бикс?

– Могу.

– Я это называю полицейским любопытством. – Бакстер откусил еще кусок батончика. – Мой лейтенант бодается с лейтенантом Оберман из наркотиков. Ergo я должен разузнать хоть немного о противной стороне и ее команде. Вот я и узнал Бикса.

– Ergo… – повторила Ева. – А ты у нас, оказывается, тоже начитанный.

– Мне случается открыть книжку. И вот теперь мое полицейское любопытство распространяется на Бикса в комнате для допроса. Может, он там обдумывает свое поведение?

– Может быть. – Ева сунула большие пальцы в карманы брюк. – Я не могу тебе рассказать, Бакстер.

– Ну что ж… – Он опять откусил и прожевал. Но если придется, я хочу участвовать, Даллас.

– Почему?

– Это что, еще один риторический вопрос?

Ева невольно рассмеялась, но покачала головой.

– Гроза собирается.

– Как опытный наблюдатель со здоровым полицейским любопытством, я давно уже это понял. И если тебе понадобится лишний зонтик, просто дай знать.

– Ладно, учту.

– А тем временем, – продолжал Бакстер, – не знаю, будет ли тебе интересно, но ходят слухи, что ты вцепилась в волосы этой Оберман, потому что она рвется в капитаны, а может, и потому, что у нее сиськи больше. Или потому, что она отвергла твои сексуальные домогательства.

– Ну, это последнее ты придумал.

– Да нет, это не я придумал, о чем жалею. Но эти слухи заглушаются другими, куда более громкими: Гарнет – задница, а Оберман не сумела его осадить. Ну или ты отвергла ее сексуальные домогательства. Другие слухи долго не живут, потому что тебя боятся больше, чем Оберман.

– Мне нравится страх. Он многогранен.

– В верных руках.

Ева оставила его размышлять, что бы еще такое выбрать в автомате, чем запить кокосовый крем, а сама прошла в комнату для допроса, где ее уже ждал Бикс.

– Включить запись. Лейтенант Ева Даллас входит в комнату для допроса детектива Карла Бикса. Детектив, я приступаю к формальному допросу, так как наша беседа коснется полицейского офицера, чья смерть была квалифицирована как убийство и расследуется другими детективами. Вам понятно? Вы согласны?

– Да.

– Я зачитаю вам ваши права, чтобы оставаться в рамках официальной процедуры. – Ева прочитала заученную формулу. – Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле?

Челюсть у него едва заметно дернулась.

– Я коп. Я знаю, что это значит, когда зачитывают права.

– Отлично. Детектив, вашим непосредственным начальником является лейтенант Рене Оберман, отдел наркотиков, верно?

– Да.

– Под началом лейтенанта Оберман вы часто работали в паре с детективом Биллом Гарнетом из того же отдела.

– Да.

– Совсем недавно вам и детективу Гарнету было поручено вести следствие по делу Джеральди. Согласно моей информации, детектив Гарнет считал, что близок к раскрытию дела.

– Мы вели следствие по нескольким направлениям.

Ева открыла файл и пролистала его, словно отыскивая какие-то конкретные данные.