на меня, а затем вздохнула и сказала, — тебе надо первым с ней заговорить.

— В смысле? То есть… я не ожидал от тебя такого отношения к ней.

— Ха! Ты думаешь я ее ненавижу что ли? Да нет! Мы ведь с их кланом были в таком вот своеобразном состоянии благородной борьбы в течение пятисот лет, так что я была воспитана историями о множестве противостояний представителей наших кланов и меня учили делать выводы из этих историй…

— И-и-и?…

— Ну и в общем я вот что поняла — девушки их клана слегка заторможенные и не очень социальные, но при этом они очень искренние и очень глубоко переживают свои чувства, не способные с кем-то поделиться ими…

— … ясно…

— К тому же она скорее всего считает, что навязываться к кому-то со своими переживаниями это верх грубости, так что она так и будет сидеть и вариться в своем этом вот эмоциональном супе, накручивая себя до предела и по итогу она вновь взорвется…

— Ты знаешь ее лучше, чем она сама.

— Ну да, я очень хорошо изучала их… к тому же… а ладно, тебе надо с ней поговорить. Причем искренне. А то она замкнется в себе и улетит в такие далекие дебри своего воспаленного разума, что мы ее оттуда не достанем походу.

— Хорошо. Спасибо Аска, ты мне помогла решиться на правильные действия.

— Да не за что!

Собравшись с духом, я развернулся и поскакал к Рей, которая ехала позади нас на расстоянии и увидев, что я еду к ней и на скаку снимаю шлем, она остановила свою кобылу и словно застыв уставилась на меня ледяным взглядом.

Подскочив к ней, я слез с коня и затем медленно подошел к ней, после чего сказал.

— Рей…

— …

— Ты меня ненавидишь?

— … нет… — коротко и без привычных официозов ответила она.

— Ты презираешь меня?

— … да…

— Что ж, это заслуженно… — виновато произнес я.

— Еще как заслуженно!

— Скажи, а как мне заслужить твою прощение?

— Зачем? Ты ведь мой муж и можешь делать что хочешь…

"Клятые конфуцианцы! Довели народ блин со своим жестким патриархатом, рядом с которым "домострой" просто сказка! Замордовали девок так, что они даже не смеют злиться на своих изменяющих мужей!"

— Потому что я тоже считаю, что виноват перед тобой и мне искренне стыдно.

— … что мне твой стыд? Но если ты так этого хочешь, то я могу простить тебя на словах.

— Я не хочу формального прощения, Рей. Я хочу заслужить твоего искреннего прощения на деле!

— … ты правда думаешь, что его можно заслужить?

— Да! — сказал я и сел на колено, чего она явно не ожидала и от удивления аж воскликнула.

— Цао! Встань! Зачем ты это делаешь!? Люди ведь смотрят!

А ведь и в самом деле — легионеры, что маршировали мимо нас ровными рядами четко в ногу, вовсю пялились на нас и походу просто офигевали — ибо где такое видано в империи Чжоу, чтобы муж просил у своей жены прощения, стоя на коленях!?

— Пусть смотрят! Пусть смотрят во все глаза и запомнят мой позор и мой стыд, ибо я заслужил этого!

— Цао, прекрати так унижаться! — Рей аж соскочила с коня и подошла ко мне, после чего попыталась поднять меня за плечи, но я схватил ее и усадил на колено, а затем сказал глядя в глаза.

— Рей! Неужели тебе важнее церемонии и правила, чем твои собственные чувства?

— Что!? Мои… чувства?!

— Да! Вот мне важнее твои чувства Рей! Я ведь вижу, что ты страдаешь! И я знаю, почему ты страдаешь! Ведь в этом виноват я!

— Цао, прекрати… — в голосе Рей стали чувствоваться нотки эмоций.

— Рей, скажи, что я виноват!

— … зачем?!

— Затем, что все так и есть! Обвини меня! Наори на меня! Выскажи мне все, что ты думаешь!

— Зачем?!

— Чтобы я услышал тебя и твои мысли! Я ведь не умею читать их, как это делаешь ты!

— Ты хочешь… слушать меня?

— Да! Я хочу слушать твой голос, твои мысли, твои рассуждения! Я хочу слышать все, о чем ты думаешь и о чем мечтаешь! Я хочу знать все, что ты любишь и что ненавидишь, что нравится и что не нравится!

— Цао… ты правда хочешь этого? — спросила она и ее третий глаз задергался в нерешительности, видимо она колебалась, сканировать меня или нет.

— Да! Можешь открыть свой третий глаз и убедиться в моей искренности!

— Цао… а что если… что если я скажу тебе что-то такое… что тебе не понравится? Что ты можешь посчитать ужасным и неприемлемым? — внезапно сказала она.

— Что такого ужасного ты мне можешь сказать?! Вы что там в своих магических ковенантах людей в жертву приносите что ли!?

— Нет! Просто… меня на самом деле многое беспокоит и тревожит, многое такое, что я даже боюсь говорить вслух…

— Можешь сказать это все мне и я выслушаю!

— Но почему?

— Потому что я твой муж, а ты — моя жена! Пусть мы и были соединены вместе в одну семью не спрашивая наших желаний, но теперь только от нас зависит, как мы будем жить в этом браке!

— Зависит… от нас?

— Да! Рей, ты ведь умная девушка, самая умная, из всех, кого я знаю! Тебе просто нужно выражать свои мысли и не стесняться этого! А особенно не стесняйся меня и знай — для меня твое мнение важнее всего на свете!

— О, Цао, ты… — тут она внезапно прослезилась, причем слезы у нее потекли и из третьего глаза, — прости, я…

— Рей, плачь! Плачь сколько хочешь! Не нужно все время держать все в себе!

— …

Мы так посидели обнявшись, пока она плакала, а легионеры шли мимо и молча смотрели на это все дело. Когда она закончила, я утер ей слезы платком и спросил.

— Тебе наверное всегда было одиноко?

— Нет, я общалась с другими ледяными магами…

— И ты с ними делилась всем самым сокровенным? А со мной — нет?

— Это не потому, что я этого хотела, просто так уже работает третий глаз…

— А ты бы хотела мне поделиться всем, что есть?

— Да… наверное…

— Хорошо! Не будем форсировать события… и все-таки, если ты меня ненавидишь за тот случай с принцессами, то знай — я не делал ничего такого, что могло бы оскорбить тебя и вызвать твою ревность! — сказал я глядя прямо в ее третий глаз и видимо она ощутила мою искренность, а потому облегченно вздохнула и сказала.

— Хорошо, я тебе верю.

— Спасибо