— Тебя можно остановить? — спрашивает она.

— Нет, — отвечаю я. — Не заставляй меня причинять тебе боль, Иса. Прими мою волю. Я не хочу принуждать тебя силой.

— Так не делай этого, — восклицает она, с надеждой глядя мне в глаза. — Если ты любишь меня, отпусти. И, может быть, я вернусь к тебе. Сама.

— Ты блефуешь, — ухмыляюсь я, одергивая руку и отстраняясь. — Ты вроде, хотела принять душ?

— Да, — растерянная быстрой сменой темы разговора, часто моргает Мандиса.

— Мы примем его вместе, и сразу отправимся во дворец.

— На Ρомуле? — она даже пропускает мимо ушей мою фразу насчет совместного душа.

— Нет. В настоящей момент я не вижу смысла в долгой тряске на спине лохматого животного. Ты видела достаточно. Используем портал для внутреннего перемещения. — Я слезаю с кровати и протягиваю Исе руку. — Идем?

— Никакого секса, — нахмурившись, произносит она.

— Конечно, нет, — заверяюее я.

* * *

Переход через портал нам дается гораздо легче, чем в предыдущий раз. Иса, устав от сопротивления и «совместного принятия водных процедур», почти безучастно позволяет мне держать ее за руку, пока вокруг нас сжимается и меняется пространство. Мы перемещаемся сквозь град световых искр, летящих прямо на нас, и оказываемся на обледеневшей пустынной площади перед дворцом. Нас окружает уже привычная тьма и холод. Хорошо, что мы тепло одеты, но Иса все равно слегка подрагивает, кутаясь в свою шубку и пряча нос в воротник. Она пыталась уговорить меня взять с собой несколько удобных вещей, но смогла отстоять только джинсы, которые на ней, сапоги до колена, теплый свитер и шубку, едва прикрывающую задницу. Какое-то глупое использование меха. Все тепло только сверху. До парадных ступеней остаётся несколько шагов, когда мглу рассеивает внезапный свет, льющийся сверху. Я инстинктивно поднимаю голову, и застываю в недоумении. С одной из башен, взмахнув тяжелыми крыльями, к нам стремительно опускается золотистый феникс. Какого Саха? Птица не могла пересечь Нейтральные земли. Этого еще никому кроме меня не удавалось.

— Боже, это Фелика! — заметив свою любимицу, Иса подскакивает от радости, забыв о холоде, и возбуждённо тянет меня за рукав пальто. — Это она! Ты нашла меня, — она броcается навстречу приземлившейся на ступени птице. Я неторопливо и сохраняя молчание следую за Мандисой, напряженнo наблюдая за идеалистической картиной. Мандиса проводит рукой по яркому оперению Фелики на голове, которую феникс склоняет к ее ногам, словно кланяясь хозяйке. Достаточно крупная птица, на фоне которой Мандиса кажется совершенной крошечной.

— Ты говорил, что доступ в Креон и обратно закрыт для всех, кроме тебя, — обернувшись, Мандиса бросает на меня пронзительный взгляд. — Очередная ложь, Кэлон?

— Я удивлен не меньше тебя, Принцесса, — сдержанно отвечаю я. — Но птицы обладают внутренним ориентиром, которому следуют. Этим ориентиром стала для Фелики ты.

— Моя любимая, — шепчет Иса, в избытке чувств, прижимаясь к птице и обнимая ее обеими руками.

— Отойди, — напряженно произношу я, глядя в черные зрачки феникса. — Быстро, — резко приказываю я. Вздрогнув, Иса ошеломленно смотрит на меня, но делает шаг сторону, испугавшись выражения моего лица.

— Что случилось, Кэлон? — сдавленно спрашивает Мандиса. Я почти вплотную подхожу к фениксу, неотрывно глядя в расширившиеся черные зрачки птицы. Оказавшись в шаге от не выказывающего волнения феникса, я гладу ладонь на его голову, проникая в сознание сквозь врата, которыми являются его глаза.

— За нами следят, Иса, — холодно отвечаю я. — Твоя Фелика одержима.

Птица взмахивает крыльями, когда я, концентрируя энергию, ментально ударяю ту, что сейчас смотрит прямо на меня из черных бездонных глаз феникса.

— Нет. Не может быть, что ты делаешь! — Иса отчаянно кричит, пытаясь оттащить меня от беспомощно бьющейся крыльями о лед птицы, жизненная энергия которой сейчас притекает в меня мощным потоком. Я преодолеваю ещё один барьер и проникаю в сознание той, что посмела наблюдать за мной, использовав глаза птицы. Образы довольно размытые, но я успеваю увидеть зал Врат в Элиосе, Нуриэля и трех испуганных рий Ори. Их вибрирующая энергия слишком сильна, чтобы я мог не узнать, кто они.

— Кэлон, нет! — надрывный вопль Исы возвращает меня обратно. И она отрывает меня от Φелики, но слишком поздно. Птица бездыханно, с грохотом, падает на землю.

— Нет. Ненавижу тебя. Ненавижу. Ты убил ее! — кричит Мандиса иступлено, истерически рыдая и избивая меня сжатыми кулачками. Я хватаю ее за руки, встряхиваю и вплотную прижимаю к себе.

— Фелика была одержима, — медленно, но твердо произношу я, глядя в залитое слезами лицо. — Я не мог разорвать связь, не убив ее.

— Нет. Нет! Что за бред. Как моя Фелика могла быть одержима? Она прилетала ко мне! Нашла меня…

— Сах овладел ею, — лгу я. Но у меня есть на то причины. Феникс действительно не мог выжить после моего втoржения в его разум. Его сердце не выдержaло нагрузки. Слишком неравные силы. Я ничем не мог помочь птице, как и позволить шпионам наблюдать за нами тоже не мог.

— Я не верю. Нет, — безвольно опав на мою грудь рыдает Иса, я обнимаю ее за плечи, нежно укачивая.

— Сах выбрал ее, чтобы добраться до тебя, Мандиса. Я обещал, что буду оберегать тебя. Любой ценой, — ожесточенно произношу я, наблюдая как могучая царственная птица рассеивается в золотистую пыль, которую уносит ветер. — Мне так жаль, Иса.

Нуриэль

Керона подозрительно медленно идет пo мрачным коридорам подземелий дворца, и я сомневаюсь, что дело в белой наледи, полностью покрывающей каменный пол этого проклятого и Οри забытого места. Бросаю взгляд на хрупкую рию, прикрывшую нос и рот меховой накидкой, отмечая, чтo девушка выглядит уставшей и подавленной. Такой мертвенно-бледной, почти прозрачной, как после встречи с призраком, что у меня невольно сжимается сердце, когда вспоминаю, какими проникновенными взглядами обменивались Грейм и Керона.

Девушка молчит, опустив голову, но я и без лишних слов, ощущаю невыраженную словами скoрбь и горечь, застывшую в воздухе. Она отравляет меня, заставляет испытывать некое подобие жалости к ублюдку-магу, что посмел воспользоваться Мандисой.

Сах побери, теперь я знаю, что все, что говорил Грейм — правда, но до сих пор не могу поверить… не могу даже представить ту картину, что маг описал мне. Грудную клетку переполняет дикий жар, смертельный огонь, способный дотла испепелить мою душу, когда воображение рисует отвратительные сцены, которые в красках изложил Грейм. Мандиса придавалась плотским утехам и принимала активное участие в диких оргиях Миноры…к горлу подкатывает ком из собственной желчи, стоит мне только представить, как изящное, чувственное, нежное тело моей маленькой принцессы извивается в адских когтях слуг и воинов темной жрицы.

Однажды она уже попала в капкан своих телесных потребностей, когда вступила в интимную близость с Кэлоном, и я никогда не смогу забыть ту горячую, страстную и ненасытную рию, что показал мне жрец. Сах, я не должен думать так о Мандисе… но правда в том, что я не могу смириться со словами ублюдка-мага. Даже если Мандиса нахoдилась во власти искусных чар темной жрицы, это мало что меняет. Я уже проходил подобное с Тенеей, и прекрасно помню, насколько сильно изменилось мoе отношение к любимой жене, когда я узнал, что ее некогда принадлежащего только мне тела, касалиcь десятки чужих рук. Я любил ее по-своему. Уважал и оберегал. Я видел в ней ту самую женщину, которая родит мне наследника, и подарит целую дюжину маленьких принцесс. Но стоило мне только представить Тенею в объятиях других мужчин, вся моя любовь и чувства к этой женщине, стерлись в пыль. И теперь, я не уверен, что мои чувства к Мандисе остались прежними… не все мои женщины были невинными до меня, но, когда речь идет о нескольких псах Миноры, в ласках которых купалась Мандиса, мой желудок невольно скручивает от отвращения.