— Иван, я тебя не прошу ни о чем особенном.

— Да одни твои авиакатастрофы…

— По поводу авиакатастроф меня интересуют только официальные сводки.

— Ладно, я посмотрю, что можно сделать. — Ипатов упорно избегал называть его по имени. — Позвони часиков в семь.

— Хорошо, а как насчет машины? — быстро спросил Проскурин.

— Тогда же и поговорим. Майор повесил трубку, вытащил из автомата жетончик, усмехнулся и сунул нехитрое приспособление в карман. Потом завернул в ближайший гастроном, купил полкило колбасы, батон и пакет молока. Выйдя из магазина, он неторопливо подошел к стоящему рядом ларьку «Роспечати», постоял, посмотрел и приобрел несколько газет, пару журналов и карту Ростовской области, аккуратно свернул ее, спрятал в карман и спокойно зашагал вдоль улицы. Несколько раз майор резко менял направление движения, сталкивался с прохожими, извинялся, чертыхался, перебегал улицу, рискуя угодить под колеса бешено несущегося автотранспорта, пару раз его обматерили, разок обматерил он, и все это время Проскурин успевал крутить головой на триста шестьдесят градусов и цепко поглядывать по сторонам. Дважды у него возникло подозрение, что за ним следят, но оно быстро рассеялось. Убедившись наконец, что на хвосте никто не висит, майор забрел в какой-то пустынный подъезд, поднялся на третий этаж и расположился на широком подоконнике. Улица была как на ладони. Обзор отменный. Вытащив из кармана нож, он нарезал колбасу, хлеб, оторвал уголок у пакета с молоком и принялся жевать, одновременно разворачивая купленную только что карту области и устраивая рядом полетную Алексея. Вынув из кармана пиджака дешевенькую авторучку, майор поставил на карте первый крестик и подписал мелко: «Место посадки „МиГ-29“. Семенов, Поручик». Так… Как они летели, он понял. Опустились километрах в пятнадцати от Новошахтинска, можно сказать, совсем рядом. Речка, по которой плыл Алексей, называется Кундрючья. Как раз через посадки к ней и выходишь. Вот и Старошахтинск. Доев хлеб с колбасой, он шумно запил импровизированную трапезу молоком, смахнул остатки с подоконника на газету, скомкал и отправил в мусоропровод.

— Значит, еще раз прикинем по времени, — пробормотал Проскурин, с удовольствием закуривая. «У широкоплечих двадцать минут. Даже учитывая, что вертолет стоит уже заправленным, пока они добежали, пока поднялись, пока долетели. Сели на окраине и попали в Старошахтинск, в милицию. Минут пять ходьбы. Значит, летели они минут десять, а то и меньше. Пожалуй, чуть меньше. Точно. Со старичком бы справился и один боевик. Выходит, минут пять-семь чистого полета. Так-так-так». Проскурин взъерошил волосы на затылке, затем огладил лысину. С какой скоростью идет «Ми-24», он точно не знал, никогда с ними дел не имел, но прикинул, что не больше трехсот километров. Да и то триста — это крейсерская, максимальная. Убийцы же наверняка шли помедленнее, осторожничали. Во-первых, засечь могли, во-вторых, вряд ли этим ребятам доводилось летать в задрипанный Старошахтинск раньше. Значит, еще надо было определить направление. Итого, километров двести — двести двадцать. Для пущей уверенности — двести пятьдесят. Минут шесть-семь. Стало быть, посадочная площадка находится в радиусе семнадцати километров. Проскурин начертил на карте круг и заштриховал его горизонтальными линиями. «Дальше чудная дорога, ведущая к коттеджному городку, примерно в пяти километрах от Красного Сулина и в километре от развилки шоссе Новошахтинск — Гуково. Здесь одно шоссе. Если допустить, что наши предположения правильны и самолеты действительно везли на платформах, то по всему выходит… — Проскурин задумался. — Алексей сказал, что приземлились они около двух. Сколько времени нужно, чтобы снять с самолетов крылья, даже учитывая, что работали двумя командами? Техники говорили о двух часах, но это опять же со слов Алексея. Снять крылья, погрузить, замаскировать чем-нибудь. Наверняка не меньше двух — двух с половиной часов. Получается примерно половина пятого утра. Ну, для верности сбросим полчаса. Четыре. Активное движение на шоссе начинается примерно с половины седьмого. Сулимо скорее всего перестраховался. К шести на шоссе должно быть чисто. Стало быть, на все про все полтора-два часа. С какой скоростью возможна транспортировка этакой чудо-техники? — Проскурину никогда не приходилось иметь дела с перевозкой самолетов, но он все же полагал, что не больше пятнадцати километров в час. — А то, может, и десять. Ну, допустим, пятнадцать. Значит, к шести тягачи успели проделать километров примерно тридцать. Если они двигались в сторону Новошахтинска, то за это время ребята вполне успели бы уехать на Украину. А там ищи их свищи. Если же в противоположную сторону, к Гукову, то могли оказаться где-нибудь в районе Лиховской. Та-ак… — Проскурин начертил еще один круг и заштриховал его вертикальными линиями. Два круга наложились один на другой легкой сеточкой. Получился участок примерно семнадцать километров в длину и пятнадцать в ширину. — Что же, в сущности, не так уж и плохо. Скорее всего эта база находится где-то в стороне от основного шоссе. Километрах в трех. Ну, может быть, чуть меньше или чуть больше. И к ней должен быть неплохой подъезд. Не повезут же самолеты по колдобинам. Техника тонкая, вполне можно и повредить. А этого похитители не допустят. Значит, — подвел Проскурин итог, глядя на карту, — что мы ищем? Мы ищем некий завод, склад или что-то похожее, к чему есть хорошие подъездные пути и в чем можно без труда спрятать по меньшей мере два самолета, а если учитывать то, что сказал Поручику Сулимо, то и не два, а три или четыре. Задача сама по себе достаточно сложная. Должна быть определенная техника, чтобы содержать и обслуживать эти самолеты, должно быть какое-то жилье для специалистов. Скорее всего специалисты эти — обычные армейские технари. Конечно, хорошо было бы попросить Ивана выяснить и насчет техников, но тут вряд ли что-нибудь всплывет. Армейские коридоры темные и извилистые, пока выяснишь то, что нужно, может сто лет пройти. Придется очень долго копаться, запросы рассылать. И ладно еще, если эти техники изначально из нашей области, а если нет? Если где-то просто отобрали нужных людей, отправили запросы на временный перевод, тут, в Ростовской области, саккумулировали и отвезли куда нужно? Без своего человека в войсках ничего не узнать. Дальше. Большинство технарей вряд ли знают, с чем они имеют дело. То есть наверняка думают, что попали в обычную часть. Для них нужно создать нормальные условия проживания и питания. Учитывая, что сейчас зима, это или какие-нибудь бараки, или отапливаемые помещения производственного типа, переделанные под казармы. Причем последний вариант наиболее вероятен. Наверняка есть какая-то охрана, чтобы в самоволки не ходили и языком не мололи. Скорее всего строгий пропускной режим и посты по периметру. — Проскурин усмехнулся. — Что-то уж больно на концлагерь похоже получается. Любопытно, — тут же подумал он, — а что с этими техниками сделают потом, когда все закончится? — И ответил сам себе: — Ничего. Если они из разных частей, то разошлют по всей России, возьмут подписку о секретности проводимых работ, то есть о неразглашении военной тайны, относящейся к разряду государственных. И все, будут наши технари молчать как рыбы, слова из них не выжмешь. Так-так-так… — Проскурин хлопнул в ладоши, потер их одна о другую. Он был страшно доволен. Похоже, они достаточно близко подобрались к человеку, организовавшему дело, и человек этот сидит где-то на самом верху. Кому еще по силам провернуть подобное — угнать самолеты, здесь их встретить и перевезти, организовать демонтаж и отправку? Любопытно, а как их собираются вывозить? Ночью на машинах? Ну что же, вполне возможно. Если заранее знать маршрут, то можно пустить вперед бригаду обеспечения. Скажем, люди подвозят бензин, организуют неподалеку от шоссе крытую временную стоянку, чтобы со спутников не особенно прочитали. Ночью несколько часов колонна едет, а к утру исчезает как дым. Правда, долго все это. — Проскурин прищелкнул языком, вглядываясь в карты. — Ой долго! Километров по шестьдесят за ночь. Это если в час выезжать и до шести-семи утра ехать. Часов шесть километров по десять-пятнадцать. Ну даже девяносто километров. Долго. Чтобы проехать, скажем, тысячу километров, понадобится две недели. — Проскурин попробовал прикинуть в уме степень риска и присвистнул. — Да они попадутся. Должен быть иной вариант транспортировки. Быстрый и надежный. Воздухом? Но Алексей объяснял, что для этого нужна взлетная полоса. Можно, конечно, использовать все ту же дорогу, но, прежде чем поднять самолет в воздух, его надо собрать, устроить прогазовку, проверить все узлы, это же не пластмассовая моделька. Грохнется — мало не покажется. И РЛС опять же… Не стали бы они рисковать, терять такие деньги. „МиГ-29“, даже если за полцены отдавать, „лимонов“ на пятнадцать в долларах тянет. Слишком большие деньги и слишком велик риск. Нет, вряд ли. Существует еще какой-то способ». Проскурин взял карту области, аккуратно сложил ее так, что наверху остался квадрат примерно десять на десять с заштрихованным пятном, вырвал его и убрал в карман. Остальное скомкал и затолкал в мусоропровод. Теперь у него есть примерное направление поиска. Он спустился вниз и вышел на людную улицу. Мимо спешили прохожие, ползли машины, редкие таксисты внимательно смотрели по сторонам, нагловатые голуби клевали что-то у мусорных баков. В глазах рябило от сумок, пакетов, авосек. Одинокая бабуля, похожая на черепаху Тортиллу, медленно плыла в потоке безразличия, прокладывая курс вдоль стен домов, зорко выискивая оставленную для нее стеклянную тару. Обычные люди, обычный день. Проскурин постоял несколько минут, приглядываясь, но не заметил даже намека на слежку. Нет, он не строил иллюзий насчет людей, охотившихся за Алексеем, а теперь и за ним. Рано или поздно широкоплечие, конечно, отыщут их. Проскурин подумал о том, что ему следовало выгнать свою «пятерочку» на какую-нибудь людную улицу и оставить у тротуара. Отвезли бы на милицейскую стоянку. Там ее быстро обнаружили бы, но по крайней мере не растащили бы на запчасти. Все равно убийцы в результате выйдут на его след. Очень даже элементарно. Надо лишь выяснить, что тут, в Ростове, работает его друг, точнее, бывший друг, а ныне просто коллега Иван Ипатов. Если Сулимо сообразил насчет аэродрома, то и тут не станет мордой крутить. Схема-то та же. И не нужно много ума, чтобы понять: для обоих беглецов Ипатов — самый большой козырь. Проскурин поднял воротник пальто и зашагал по улице, посматривая на витрины магазинов. Увидев вывеску «‹P9M›КАНЦЕЛЯРСКИЕ ТОВАРЫ‹P255D›», майор вошел внутрь, купил тетрадку в клетку, вышел, снова огляделся, дошел до автобусной остановки и поехал на вокзал. Сидя в тряском салоне автобуса, привалившись плечом к заиндевевшему, красиво расчерченному инеем стеклу, он продолжал размышлять. На Ипатова Сулимо выйдет самое позднее сегодня к вечеру. Значит, их встреча должна быть единственной и последней. Кстати, надо будет предупредить Ивана, чтобы не пытался найти его. Чревато. Либо убийцы достанут, либо власти. Проскурину ведь придется действовать нелегально, а нелегальщина почти всегда противозаконна.