не мог – дошел до такой точки, что прямо хоть отправляйте в психиатрическую больницу. Ведь до моего отъезда за границу – в самом начале декабря 1928 г. все эти «заседания» происходили у меня! Ведь всех этих людей я постоянно видел, знал, что они думают, и вдруг… Покаяние с таким унижением… Ужас в том, что очень большое количество лиц вело себя на допросах более чем скверно, но ужаснее то, что вся среда будущих арестованных уже с начала 1927 г. кишела тайными сотрудниками ГПУ. Только здесь, например, я узнал, что один очень милый профессор, который часто приходил ко мне в редакцию и с которым я не стесняясь болтал, как и другие, просто «сексот» – секретный сотрудник. Среди моих знакомых абсолютно нет ни одного, кто не был бы арестован: от Букшпана до Кафенгауза – все»[463].

Были ли точки соприкосновения «Лиги наблюдателей» с членами т. н. ЦК «ТКП»? Как оказалось – были. Так, Валентинов пишет, что один из участников «Лиги наблюдателей» спорил с Н.Д. Кондратьевым о широко пропагандируемой в то время теории Е.А. Преображенского[464]. Суть этой теории сводилась к тому, что социализм должен был строиться методами первоначального капиталистического накопления. Кто конкретно спорил с Кондратьевым, неизвестно, но, возможно, это был член «Лиги наблюдателей» Л.Б. Кафенгауз, прошедший затем по делу ЦК «ТКП».

Указанные Валентиновым В.Г. Громан и П.Н. Малянтович, осужденные по делу «Союзного бюро ЦК РСДРП(м)» проходили по показаниям членов ЦК «ТКП» и были знакомы с некоторыми из них.

Член «Лиги наблюдателей» Э.Л. Гуревич являлся отцом О.Э. Чаяновой – жены Александра Васильевича Чаянова, осужденного по делу ЦК «ТКП». Естественно, они должны были общаться.

Левицкий (Цедербаум) Владимир Осипович, социал-демократ, член РСДРП с 1901 г., также проходит по показаниям арестованных членов ЦК «ТКП».

Валентинов указывает и на существование других подобных кружков. «Опять нужно сознаться, что все это прошло мимо нас и, говоря «нас», я имею в виду не один только наш кружок («Лигу наблюдателей»), но и другие интеллигентские некоммунистические круги Москвы»[465]. Это косвенно подтверждается и материалами протоколов допросов арестованных по делу «Трудовой Крестьянской партии».

Бывший видный член исполкома Коминтерна Виктор Серж, характеризуя состояние умов идеологов небольшевистской оппозиции сталинскому курсу, вспоминал: «Н.Н. Суханов… как и осужденные вместе с ним Громан, Гинзбург, Рубин, держал что-то вроде салона, где среди своих говорили очень свободно и где в 1930 году положение в стране оценивали как совершенно катастрофическое… Для выхода из кризиса там предлагали создать новое советское правительство с участием лучших умов правого крыла партии (Рыкова, Томского, Бухарина), ветеранов российского революционного движения и легендарного командарма Блюхера…»[466]

Вышеизложенное подтверждает, что антибольшевистские подпольные кружки или салоны в Советской России действительно были и имели между собой точки соприкосновения. Естественно, в условиях прессинга со стороны органов государственной безопасности они могли существовать только небольшими группами. Причем никаких активных действий они не предпринимали, в связи с чем их было трудно выявить. «Сам факт существования подобных групп отрицать трудно. Открытыми остаются вопросы об уровне их организованности, степени враждебности к советской власти, способах и методах реализации своих политических планов и, конечно, связях с заграничными центрами борьбы с большевиками»[467].

Эмиграция связывала с грядущим провалом сталинского курса большие надежды на изменения в политике. Кризис хлебозаготовок и начавшееся насилие над крестьянством могли привести к стихийным социальным взрывам, которые в свою очередь могли привести к дворцовому перевороту в Кремле. Б.Д. Бруцкус в письме Прокоповичу в 1930 г. писал: «Я думаю, что правая оппозиция скоро победит Сталина…»[468] Таким образом, надежды эмиграции в большей степени были связаны с «правой» оппозицией, а не с малочисленными салонными группами антисоветской направленности.

Не вызывает сомнений то, что привлеченные по делу ЦК «ТКП» обсуждали вопросы политики и экономики Советской России в узком кругу единомышленников, только не в том, который очертили органы ОГПУ, «создавая» дело «Трудовой Крестьянской партии». Однако какого-либо оформленного членства в партии не было. Вопрос о создании партии, по показаниям Кондратьева, якобы обсуждался, однако она не была оформлена, не было также выборов центрального комитета. Она якобы существовала де-факто, как организация лиц, стоявших на более или менее условленной платформе[469]. Обвинения по делу ЦК «ТКП» опирались только на материалы допросов обвиняемых. Под влиянием Сталина эти показания корректировались, что видно из писем Юровского и Кондратьева. Вначале обвиняемым приписывалась поддержка правой оппозиции в ВКП(б), защита интересов экономически сильных слоев деревни, вредительство, затем содействие в подготовке интервенции капиталистических держав против СССР, в организации и проведении массовых крестьянских восстаний, и др.

Касаясь вопроса степени прессинга со стороны работников ОГПУ при ведении следствия, можно констатировать, что почти по всем процессным делам, в том числе и конца 1920-х – начала 1930-х гг. он присутствовал. Однако показания допрашиваемых наряду с линией следствия передают также оттенки мнений подследственных, их позиции по вопросам следствия. Все протоколы допросов не могли быть полностью подготовлены следователями ОГПУ. Отдельные протоколы готовились следователями самостоятельно, но это делалось с целью сломить человека и в дальнейшем шантажировать его этими признаниями. По делу ЦК «ТПК» это отражено в публикуемых фрагментах писем Юровского, Кондратьева Макарова и др. В том числе и то, как сами подследственные самостоятельно «писали признания» по указанию следователей ОГПУ, но с увязкой к событиям, в которых они сами принимали участие.

В.И. Бакулин пишет, что процесс формирования «ТКП» «в качестве полноценной, «классической» политической партии не был доведен до конца по одной простой причине: ОГПУ нанесло удар на опережение»[470]. С тем, что арест и следствие по делу явились превентивной мерой против оппозиционного движения ведущих специалистов-аграрников, нельзя не согласиться. Но вместе с тем, если партия не была полноценной, не была сформирована, то значит, «ОГПУ нанесло удар» по несуществующей организации. То есть партии не было, а ее уже выявили и ликвидировали.

Совершенно очевидно, что группы единомышленников наподобие «Лиги наблюдателей» существовали. Другой вопрос – можно ли признать ведущиеся разговоры контрреволюционными, которые были направлены на свержение советской власти, скорее всего – нет, так как признаков состава преступления они не несли.

На периферии филиалы «Трудовой Крестьянской партии» создавалась территориальными органами безопасности строго по лекалам, полученным из центра, только в региональном масштабе. Во всех отчетах указана дата зарождения организации, обозначались ее контрреволюционные идеи, вырисовывался потенциальный круг лиц, оказывающих сопротивление коллективизации или осуществляющих акты вредительства в сельском хозяйстве. Как правило, таких лиц выявляли из числа «старых специалистов» – бывших земских агрономов, землеустроителей, ветеринарных врачей, ученых-аграрников, преподавателей высших учебных заведений и