настоящем определении лица привлечены к уголовной ответственности, признаны виновными во внесудебном порядке и осуждены за особо опасные государственные преступления необоснованно. Участниками антисоветской организации они не были и вредительской деятельностью не занимались.

Вывод о виновности Кондратьева Н.Д., Чаянова А.В., Макарова Н.П. и других основан лишь на их показаниях на предварительном следствии. Между тем эти показания в силу их противоречивости и несоответствия иным фактическим обстоятельствам дела не могут быть положены в основу вывода о виновности осужденных в антисоветской вредительской деятельности. В протесте Генерального прокурора СССР приведены убедительные данные, свидетельствующие о том, что призвание осужденными своей вины получено в результате незаконных методов ведения следствия.

Агранов, Радзивиловский, Славатинский и другие лица, причастные к рассмотрению данного дела, впоследствии сами были осуждены за незаконные методы ведения следствия по этому и другим уголовным делам.

С учетом изложенного и руководствуясь ст. 48 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, Военная коллегия Верховного Суда СССР

определила:

Постановление Коллегии ОГПУ СССР от 26 января 1932 года в отношении Кондратьева Николая Дмитриевича, Макарова Николая Павловича, Юровского Леонида Наумовича, Чаянова Александра Васильевича, Дояренко Алексея Григорьевича, Рыбникова Александра Александровича, Литошенко Льва Николаевича, Чаянова Сократа Константиновича, Кафенгауза Льва Борисовича, Тейтеля Александра Владимировича, Леонтьева Ивана Николаевича, Фабриканта Александра Осиповича отменить и уголовное дело прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления.

Отменить также постановления Особого совещания при НКВД СССР от 9 и 28 июня 1935 года в отношении Макарова Николая Павловича и Чаянова Александра Васильевича.

Зам. председателя Военной коллегии

Верховного Суда СССР генерал-майор юстиции Маров

Секретарь Г. Власова»[454].

Также были реабилитированы и лица, проходящие по другим филиалам т. н. «ТКП». Однако в живых из членов этой мифической организации уже почти никого не осталось. Справки о их реабилитации были переданы родственникам.

* * *

Необходимо отметить, что с приходом к руководству органами ОГПУ В.Р. Менжинского оно, по существу, превратилось в учреждение обслуживающее интересы И.В. Сталина. Эта зависимость впоследствии сохранилась на многие годы, с помощью органов безопасности «вождь народов» уничтожал своих политических конкурентов.

В это время был отработан механизм принуждения арестованных в процессе следствия к даче заведомо ложных показаний. В процессе «обработки» они признавались во всем, что от них требовали. Документы показывают, каким образом, Экономическое управление и Секретный отдел ОГПУ с «помощью кнута и пряника» вскрыли Центральный комитет «Трудовой Крестьянской партии», руководивший контрреволюционной и вредительской работой на территории страны, ставивший перед собой цель, ни много ни мало, как свержение советской власти и установление буржуазно-демократической республики.

Письма Л.Н. Юровского и Н.Д. Кондратьева содержат интересные факты об этих приемах, используемых следователями. Они были направлены в Коллегию ОГПУ СССР и в копии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину и в СНК СССР В.М. Молотову, и, судя по всему, не могли серьезно искажать описываемые факты. Вместе с тем необходимо учитывать, что они писались в то время, когда Юровский и Кондратьев сидели вдвоем в одной из камер Суздальского политизолятора и имели возможность обговорить все промахи следствия, отразив в них только выгодные для себя моменты.

Заключение

По сценарию ОГПУ центр мифической контрреволюционной организации ЦК «ТКП» находился в столице нашей родины Москве.

До конца не понятно, кто придумал ее название. По одной из версий, название ей было дано следователями ОГПУ, с перспективой связать создаваемую ими организацию с масловской: «Крестьянской Россией – Трудовой Крестьянской партией». Однако наиболее правдоподобную версию высказали составители «Суздальских писем». «Название это было взято следователями из вышедшей в начале 20-х годов фантастической повести А.В. Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии»[455].

Согласно показаниям Н.Д. Кондратьева, данным им 27 июля 1930 г. начальнику Секретного отдела ОГПУ Агранову, определенного наименования у партии не было. «Говорилось о желательности названия этой партии «Трудовой Крестьянской партией», или «Демократической крестьянской партии»[456].

Руководил этой организацией, естественно, тот, кто в узких кругах своих единомышленников возмущался проводимыми реформами в сельском хозяйстве. В начале следствия, судя по всему, на эту роль были два претендента – А.В. Чаянов и Н.Д. Кондратьев.

Гонения на них начались раньше. В 1928 г. А.В. Чаянов был освобожден от должности директора НИИСХЭ, а кафедра организации сельского хозяйства, которой он руководил, была ликвидирована. Н.Д. Кондратьев вынужден был покинуть НКЗ, а затем покинуть пост заведующего Конъюнктурным институтом. В дальнейшем под жестким прессингом они публично отреклись от своих прежних концепций и встали на путь социалистической реконструкции сельского хозяйства.

Из этих двух претендентов А.В. Чаянов оказался менее сговорчивым, первый оформленный протокол его допроса датируется 5 августа 1930 г., таким образом, можно предположить, что в течении полутора месяцев после ареста он отрицал свое участие в контрреволюционной, вредительской организации. В связи с этим выбор и пал на Н.Д. Кондратьева, его первого удалось «уговорить» дать следствию необходимые показания. Возможно, на это решение повлияло и то, что Кондратьев некоторое время был связан с ОГПУ в качестве осведомителя и даже перед поездкой за границу в 1924 г. получил аудиенцию у заместителя председателя ОГПУ Г.Г. Ягоды.

Далее в состав ЦК мифической партии ввели авторитетных ученых и руководителей государственных учреждений, которые определяли государственную политику в области сельского хозяйства. Это, кроме А.В. Чаянова, А.Г. Дояренко, Л.Н. Юровский, Н.П. Макаров, А.А. Рыбников, П.А. Садырин и другие. Именно между ними ОГПУ распределило «министерские портфели» якобы создаваемого ими правительства. Все они после давления и угроз со стороны работников ОГПУ выразили готовность сотрудничать со следствием.

Выбор на этих лиц пал в силу того, что они поддерживали интересы «крепких» слоев деревни или видели в кооперации основной путь развития сельского хозяйства страны, поддерживали идеи правого крыла ВКП(б) по реформированию крестьянских хозяйств.

Идеи правых в ВКП(б) несомненно были им ближе. Правые, во главе с Бухариным, считались проводниками ленинских взглядов на кооперацию, в соответствии с которой мелкие частные хозяйства, в том числе и зажиточные, должны были «врастать в социализм». Это движение противопоставило себя сталинским планам на т. н. «революцию сверху». Естественно, для Сталина и его окружения это представляло определенную опасность в борьбе за лидерство в партии.

Противоборство в партии и направления реформирования сельского хозяйства обсуждались в средствах массовой информации и обществе. В том, что арестованные по делу ЦК «ТКП» стояли на позициях правых и проповедовали схожие идеи, не было никакого секрета.

Так, Н.Д. Кондратьев в своих теоретических работах не видел различия между капиталистическими и крестьянскими хозяйствами, считая, что они строятся по