и, тем более, держать их в своей личной библиотеке. При жизни Владимира Ильича А.В. Чаянов был членом коллегии НКЗ и преподавал в СХТА и в Коммунистическом институте им. Свердлова.

И не странно ли, что всего лишь через 5 лет после смерти т. Ленина Сталин в своей речи на конференции аграрников-марксистов сказал: «Непонятно только почему антинаучные теории» советских экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати»? Этой фразы было вполне достаточно, чтобы смести с лица земли не только Чаянова, но и бросить меня в лагерь, как «изменника Родине». Что стоило состряпать на базе этого высказывания Сталина невероятное «дело» о принадлежности Чаянова к партии, о которой он не имел никакого понятия. Думаю, что не стоит говорить о методе добывания соответствующих показаний.

Недавно Никита Сергеевич говорил о проф. А.Г. Дояренко, что его большая заслуга перед сельским хозяйством нашей Родины состоит в том, что он боролся за пропашную систему против травокольной. А ведь Дояренко привлекался по тому же делу, что и Чаянов; был также осужден, как и он. Но Дояренко попал в Киров, а потом в Саратов, где ему дали возможность работать, и умер он своей смертью, не будучи реабилитированным. Я это пишу к тому, что если кто-либо из комиссии потрудится посмотреть хотя бы некоторые из печатных работ Чаянова, то убедится в том, что и Чаянов также ратовал за интенсификацию нашего С.Х. и боролся против экстенсивной системы, считая ее крайне нерентабельной»[449].

Переписка в отношении А.Г. Дояренко

24 октября 1932 г. Евгения Алексеевна Дояренко обратилась с заявлением к М.И. Калинину с просьбой о помиловании отца, который после двухлетнего пребывания во внутренней и Бутырской тюрьме был осужден на 5 лет изоляции и сослан в политизолятор города Суздаль. Она сообщает, что, находясь в заключении, А.Г. Дояренко продолжает работать. Им написан «Курс общего земледелия», где освещены все наиболее актуальные вопросы агротехники, методы поднятия урожайности. В работах «Рационализация работы трактора», «Использование соломы в энергетических целях» излагаются перспективы механизации сельского хозяйства и др. Сообщает, что в настоящее время отец разрабатывает курс «Агрофизика» и пишет научно-популярные очерки «Жизнь поля», где в общедоступной форме излагает новейшие достижения в области агротехники.

Учитывая то, что А.Г. Дояренко страдает болезнью сердца и функциональным расстройством кишечника, а в заключении его здоровье еще ухудшилось, она просила о досрочном его освобождении и предоставлении возможности работать[450].

17 августа 1933 г. Алексей Григорьевич Дояренко сам обратился к М.И. Калинину с просьбой об освобождении из заключения и предоставления возможность работать в области научно-агрономических исследований.

«Время моего заключения – в течение 3 ½ лет, я старался использовать для литературной работы и написал 4 больших книги («Основы полеводства», «Начала Агрофизики», «Жизнь поля» и «Агрономическая самопомощь») общим объемом около 150 печ. листов. Кроме того, мною разработан ряд тем (около 17) очередного научно-агрономического исследования, частью переданных в НКЗ, через ОГПУ. Наконец в разное время за этот срок и в разной форме мною разработан ряд конструкций, аппаратов и предположений, в разных областях научной и практической агрономии, числом около 28 (список прилагаю ниже), которые в той или иной форме переданы для разработки и частью, в копиях переданы через Вавилова в ВАСХНИЛ.

Однако в последнее время эта работа сходит на нет вследствие оторванности от живой экспериментальной деятельности в поле и лаборатории и естественного отставания от успехов научной агрономии.

Между тем мне кажется, что я еще был бы в силах продолжать научно-агрономические исследования соответственно своей 30-летней квалификации.

Особенно ценным было бы закончить две главные работы, которые я вел в течение 15–20 лет: 1) Утрата и восстановление плодородия поля и 2) Аэрация почвы в связи ее с структурой – которые близились к концу и, будучи прерванными, насколько мне известно, никем не ведутся, не смотря на громадное значение их результатов для повышения урожаев. (Предварительные данные их были доложены мною на одной из конференций НКЗ, под пред. А.И. Муралова и вызвали постановление о возможном расширении этих работ.)

Моя третья основная работа – об использовании солнечной энергии и полеводства – разрабатывается моими бывшими сотрудниками.

Уверенный в результативности и пользе этих работ, как и вообще в срочной очередности научно-агрономических исследований и чувствуя в себе достаточно еще силы работать в этой области, – обращаюсь к Вам с просьбой – дать мне возможность употребить свои немногие оставшиеся годы в жизни на дорогое для меня и, надеюсь, нужное дело – научно-агрономического исследования (не говоря уже о не менее дорогой для меня педагогической работе)»[451]. К своему письму он приложил список вопросов и предложений, разработанных им в течение 1930–1933 гг.

1 декабря 1933 г. Е.А. Дояренко вновь обратилась к М.И. Калинину с просьбой о досрочном освобождении отца. Она пишет, что ему 61 год, он серьезно болен, что если его не освободить, она может скоро потерять отца, а страна – большого ученого.

«А.Г. Дояренко заявлял неоднократно о своем горячем желании работать, о стремлении поделиться своими знаниями и помочь поднятию нашего сельского хозяйства, принести на пользу Союза последние годы своей жизни. А жить ему осталось недолго.

Я присоединяюсь к его просьбе и прошу:

1. О немедленном досрочном освобождении (осталось ему 1 год и 2 месяца из 5 лет).

2. О предоставлении ему после освобождения таких условий, в которых он мог бы принести максимальную пользу Союзу, приняв во внимание болезненное состояние и возраст.

3. Разрешить издательствам выпустить в свет его труды, написанные во время изоляции, список которых прилагаю»[452].

Так как никакой реакции не последовало, 30 мая 1934 г. Е.А. Дояренко обращается с аналогичной просьбой к А.С. Енукидзе. Она пишет, что глубоко убеждена в том, что с ее отцом произошло недоразумение. Скоро кончается срок его изоляции, и ее пугает состояние его здоровья, которое значительно ухудшилось в последнее время. Ее отец является одним из наиболее крупных ученых в области агрономии. В нем сочетались таланты теоретика и практика. В Европе он считается основоположником агрономической физики.

«Даже во время заключения мой отец продолжал неотступно следить за литературой и живо интересоваться всем происходящим в агрономическом мире. Его очень волнуют те многочисленные ошибки в области агротехники, которые имели место в прошлые годы (недооценка севооборотов, паров и т. д.).

До последнего времени Алексей Григорьевич все время усиленно работал, он написал за время изоляции огромный труд «Курс общего земледелия», размером в 69–80 печатных листов, где он изложил все свои теоретические обоснования агрономии на основе практического их приложения. Курс является ценнейшим руководством как для научных