— Ну не могу я вашу «тридцатьчетверку» починить. Ей двигатель разбило, а запасного нет! — оправдывался механик.

— Но как же так? Были ж раньше! — удивился командир танка.

— Дык раньше были, но уже нет. Закончились. Их было всего три у нас, и два из них еще в дороге использовали, чтоб технику на ходу держать, не бросая. А последний – другой машине достался.

— Так, — влез я в спор, чтоб его прекратить, — идем-ка на месте посмотрим.

Осмотр танка показал, что механик прав и сделать с машиной ничего не выйдет. Двигатель надо менять однозначно. Да еще, как оказалось, орудие тоже повреждено. В результате я приказал с машины снять все, что могло пригодиться, а сам танк подорвать, утянув его в поле. Подрыв шел в два этапа, как отработка способа уничтожения Т-42, буде его придется бросать. И выглядело это так – вначале в дуло засунули небольшой подрывной заряд, который полностью уничтожил орудие, а потом в танк загрузили фугас, который превратил Т-34 в груду покореженного металлолома.

— Но вы не волнуйтесь, товарищ лейтенант, — попробовал утешить грустно наблюдавшего за подрывом своей машины механик, — без танка вы не останетесь. Если, конечно, захотите его взять… Он вон там стоит. Уже починили даже.

Мы заинтересованно пошли туда, где должен был стоять указанный танк… — Вот это да! Эт какая заготовка под буратину сюда этот гроб приперла?! — выдал я в полном охренении.

Летеха выглядел не лучше, разглядывая стоящий перед ним французский Char B-1bis. Однако, поматюкавшись, все-таки мы пришли к выводу, что лучше хоть такой танк, чем никакого, и, позвав экипаж, стали осваиваться в новой машине. Я же пошел к Ане с намерением рассказать ей о том монстре, на который мы Т-34 сменяли…

По дороге я узнал, что ремонт Т-42 закончен и танк уже снова в строю. Потом, рассказав таки Ане о новом танке роты, я стал думать, как этот гроб на гусеницах можно наиболее оптимально использовать.

Финны

— Лейтенант, откуда вы в таком виде? Что произошло? Почему нет связи с гарнизоном Виипури?

— Ваше высокопревосходительство, вот пакет от полковника Пирвонена! Он командует обороной города. Когда я покинул город, русской колонне оставалось около десяти километров пути. Резервов больше нет, город почти беззащитен!

— Не поддавайтесь панике, лейтенант! Наши союзники непременно помогут нам! Там в десяти километрах от города стоит немецкая часть.

— Ваше превосходительство! — Голос лейтенанта сорвался. — После того что я сегодня сам увидел, я не могу считать немцев не то что союзниками, но даже нейтралами! Они убили наших мирных жителей!

— Что вы несете, лейтенант? Вилле, с тобой все в порядке?

— Ничего не в порядке! После того что я видел сегодня, немцы мне враги, как и русские!

— Успокойтесь, лейтенант! Расскажите все по порядку!

— Дядя, они всех убили! Всю колонну! Сначала с самолетов, а потом пришли эти! В маскхалатах, и дорезали всех! Там не осталось никого живых! Ты понимаешь, никого из почти трехсот мирных! Там были женщины и дети! Они всех убили!

— Кто? Русские?

— Немцы! Да, господин фельдмаршал! Ваши любимые немцы!

— Ты уверен, Вилле? Как это случилось? Почему? Немцы?

— Сначала на колонну беженцев налетели «штуки». Отбомбились и проштурмовали. Я был позади колонны, еще не догнал.

— Ты уверен, что это были немцы?

— У русских нет монопланов с неубирающимся шасси и крылом в виде крыла чайки наоборот. Русские не бросают на колонну бомбы с фосфором!

— Дальше! — упавшим голосом сказал Маннергейм. — Продолжайте, лейтенант Пирвонен.

— Потом, примерно через полчаса к пытающимся разгрести ту кашу, что получилась на дороге, подошли около пятидесяти человек в маскхалатах и начали планомерно уничтожать выживших. Мне кажется, не ушел никто! Я к тому времени почти догнал колонну. Только чудом остановился за утесом и решил посмотреть. Они всех убили! Даже детей!

— Ты уверен, что и это были немцы?

— Да, дядя! Я немного говорю по-русски и по-немецки… Это точно немцы. Они ругались между собой, а еще больше ругали летчиков, что те бьют не кого надо, а кого легче. Они заметали следы ошибки своих летчиков!

— О, боже! За что все это? Вилле, ты знаешь, что с моей дочерью?

— Господин фельдмаршал, ваша дочь должна была ехать в автобусе в этой колонне, вместе с остальными работниками банка.

— Ты видел?

— Автобус сгорел до остова…

Саня

На ночевку я разместил свой экипаж в одном из немногих сохранившихся домов. Нам досталась большая комната на втором этаже. Рядом разместились разведчики и смена артиллеристов. До Круглой башни, где организовал штаб Мындро, надо было пройти около двухсот метров. В доме кроме стариков-хозяев оказалась симпатичная девушка, испуганно глядевшая на нас и явно ожидавшая гадостей. Можно сказать, что ее ожидания не оправдались – солдаты просто повалились спать – усталость перехода давала о себе знать. Бодрствовать остались только дежурные. Наутро хозяин дома, вполне сносно говоривший по-русски, поинтересовался, надолго ли мы пришли. Я ответил, что в город – навсегда, а из его дома выселимся при первой же возможности. Дед покачал головой и сказал по-русски, что так и подозревал. К моему удивлению, оказалось, что девушка тоже неплохо говорит по-нашему. После нескольких фраз, убедившись, что за свою честь пока можно не беспокоиться, она, наконец, назвала свое имя.

— Минна.

— Александр. Скажите, Минна, а чем вы занимаетесь?

— Сижу с вами, жду смерти.

— Есть за что?

— Наверное – да. Это вам решать.

— Что же вы такого натворили? Стреляли в русских солдат? Покажите плечи, пожалуйста.

— Не стреляла. Даже не вредила никоим образом. Смотрите. Мне продолжить с одеждой?

— Как хотите…

— Тогда, разрешите, я все же приведу платье в порядок.

— Да, конечно. А что вы ждали?

— Честно? Насилия и смерти.

— Боюсь, я вас разочарую… Давайте вернемся к причине, по которой мы должны вас убить? — Девушка стала выглядеть еще испуганней.

— Я просто работала в банке…

— Почему же мы должны лишить вас жизни?

— Вы точно это сделаете… Только, прошу вас, не насилуйте… Умоляю…

— Да ладно тебе, документы есть? — Она вдруг испугалась гораздо сильнее, чем раньше, и протянула какой-то пропуск. От прочитанного я аж присел.

Степан

Блин, везет же Сане на непростых пленных. Хотя, какой это на фиг пленный? Так, изрядно напуганная девчонка.

Финны

— Кейо! О боже, ты жив? Ты вырвался! — Нет, Карл, меня просто отпустили. Меня, водителя и твою дочь.