Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо дворцовых обязанностей, у меня были и жреческие. Несмотря на помощь служительниц обоих храмов, работа находилась и для меня. Но от такой загруженности была и польза. Кошмары, мучавшие меня по пути в Ассубу, отступили. Теперь я крепко засыпала, лишь коснувшись постели.
Заваленная обязанностями, я совершенно забыла о том, что во дворце должен был объявиться Гаруул. Самириец нашел меня сам, внезапно появившись на моем пути, словно черт из табакерки. Этот хитрец действительно умел находить подход к людям. Сложно передать мое удивление, ведь за него пришел просить сам начальник моей охраны.
Условие о том, что в его отсутствие я хочу лично решать, кто подходит для моей охраны, родитель принял. Повеление о том подтвердил, дабы Таммуз и не смел своевольничать. И вот теперь, стоя передо мной, командир телохранителей с фирменным недовольным видом вовсю расписывал мне достоинства новобранца, а тот с самым смиренным видом изучал собственные ноги в видавших виды разношенных сандалиях. Своего удивления я не показала, но велела новичку посетить сегодня же новый храм Иинат. Только там мы могли спокойно поговорить без свидетелей.
Закончив с повседневными обязанностями, я немедля поспешила туда и сама. Предстояло много дел. До праздника оставалось меньше недели, а роль царевны-жрицы в нем была значительна. Уже много поколений владыка не совмещал в одном лице роли верховного жреца и правителя. Жрицами Великой Матери становились их жены и дочери. На этот раз мне приходилось исполнять все, так как отец отсутствовал, а помощи от его царственной супруги нечего было и ожидать. Храм Нинмах посещала редко, по необходимости. Поговаривали даже, что царица больше чтит своих богов, тех, кому покланялись ее предки.
Гаруул явился в храм, когда полуденное солнце уже начало клониться к закату. Младшие жрицы отвели гостя в одну из боковых комнаток с глухими стенами и позвали меня.
– Быть царевной тебе больше подходит! – приветствовал меня самирский шпион. Возможно, это был комплемент, но я была не расположена ни шутить, ни отвечать на подобную лесть.
– Гаруул, я не ошибаюсь? – строго спросила я, и мужчина расплылся в ехидной улыбке.
– У тебя хорошая память, сиятельная. Ну, не будем тратить время, – вдруг посерьезнел он. – Вести у меня не слишком хорошие.
– Стой! – остановила я его. – Скажи сперва, он жив?
Произносить имя самирского наследника вслух я не решалась даже в храме.
– Ну, когда я видел его в последний раз у Врат, то был вполне бодрый. Но я тут уже дней шесть. Если ты хочешь узнать про то, тоскует ли он и все такое, тоже ничем не помогу. Командир умеет быть скрытным, когда хочет. Скажу одно, здорово ты ему в сердце запала. Меня силком выгнал.
Говорливый бородач замолчал, начав копаться в своем матерчатом поясе. Через несколько секунд он протянул мне на ладони маленький продолговатый предмет, покрытый резьбой. Я удивленно посмотрела на него.
– Это просил передать тебе. Одна из его личных печатей. По ней он всегда узнает твои послания, и самирские воины тебя не тронут.
Я взяла печать и аккуратно подвесила ее рядом со своей на тонкий кожаный шнурок браслета.
– Давай теперь свои новости, Гаруул.
Бородач немного помялся, собираясь с мыслями.
– Я тут пока в доверие своему новому командиру втирался, много во дворце бывал. И в том, где женщины живут, тоже.
– В малом, – машинально поправила я.
– Так вот, есть там одна девочка, что у царицы прислуживает. Так она мне рассказала, что эта Нинмах-аша снова принимала у себя того мужчину.
Гаруул замолчал и внимательно посмотрел на меня, словно силясь понять, знаю ли я предыдущую историю. Но я знала. Асмаррах не скрывал от меня ничего, особенно если оно касалось меня.
– Так вот. Она была очень недовольна тем, что ты прибыла в Ассубу живая и невредимая. Ругалась очень. Но тот, который к ней ходит, убедил ее еще немного подождать и предоставить все ему. Надо, мол, дождаться вестей с запада и уж тогда действовать. Если его план сработает, то все мечты сиятельной Нинмах тотчас исполнятся. Думается мне, царевна, опасность тебе угрожает. Особенно, как придет какая-то весть от владыки.
Мой новый телохранитель почесал курчавый затылок, ожидая моей реакции.
– Послушай, Гаруул, – вздохнув начала я. – Твои вести не единственные. Владыка настроен в отношении Самира очень враждебно. Асмарраху нельзя возвращаться сюда. Его мгновенно схватят и убьют. Меня даже слушать не будут. А любовник Нинмах-аши, скорее всего, начальник тысяч Сельмиш-ина. Сейчас он должен заниматься организацией обороны от кочевников. Я попробую передать отцу весть о том, что во дворце готовится заговор. Попробую донести до него то, что конфликт с Самиром ошибка, выгодная заговорщикам. Пусть он мне не поверит, но только бы вернулся. Ты же сказал, что тот мужчина ждет вестей с запада, а не от царя. Быть может, и отцу угрожает опасность!
– Может ты и права, сиятельная, – согласился со мной шпион. – Вот только кто отвезет весть? Я-то нужнее здесь. Командир мне голову оторвет – случись с тобой что. А без нее я кому нужен?
Я усмехнулась, понимая, что любимый обещал оторвать своему разведчику совсем не голову, но тот тактично заменил эту часть тела.
– Ты это, царевна, распорядись, чтобы я всегда дежурил у тебя в покоях. Днем буду отсыпаться, а ночами сторожить. При свете тебя и другие остолопы охранят.
– Спасибо, Гаруул. Я все устрою. Про ночные дежурства Таммузу сам скажи. Я подтвержу.
***
К отцу я направила гонца из старого храма. Долго подбирала слова, советуясь с Каи. Ей я рассказала все, совсем все. И про любовь к Асмарраху и про заговор во дворце. Рассказала даже про Гаруула. Мне нужен был совет и поддержка, а человека ближе, чем эта суровая старуха, рядом не было.
Жрица долго молчала, пожевывая своими сухими губами, смотрела на угли жаровни и думала.
– Да, заварила ты кашу, девочка моя, – вздохнула она. В этих словах я не услышала ожидаемых упреков, только сочувствие.
– Ну, ничего, милая, не расстраивайся. Молодость и дана нам на то, чтобы чувствовать, а не думать…
Каи усадила меня рядом, и ее сухие
