— О, пожалуйста, не начинайте это снова, — попросила Тэмсин, подойдя к нему настолько близко, что теперь он уже ощущал тепло ее обнаженной кожи даже сквозь рубашку. — Неужели мы снова поссоримся?

Джулиан с беспомощным видом смотрел на нее сверху вниз. Влажные глаза, легкое подрагивание нежного рта, умоляющий голос — все это было совершенно неожиданным. Он думал, что знает, как обуздать эту бешеную разбойницу, но оказалось, не имеет ни малейшего представления о том, как вести себя с ней такой, как сейчас.

— Послушай, Тэмсин, — попытался объяснить он. — Я знаю, что тебе это трудно понять. Люси, должно быть, кажется тебе прекрасным драгоценным цветком, редкостной орхидеей в теплице, она такая нежная.

— О глупец! — воскликнула Тэмсин, забыв о своем решении вести себя кротко и женственно. Его омерзительно приторное истолкование фактов вывело ее из себя. — К вашему сведению, ваша драгоценная, нежная, маленькая сестренка была настолько шокирована интимной стороной брака, и в частности брачной постелью и этим бесчувственным олухом, за которого вы позволили ей выйти, что маловероятно, чтобы она от этого оправилась, если кто-нибудь не окажет ей услугу и не раскроет глаза на реальную жизнь.

Джулиан с облегчением сорвал с себя галстук. Он уставился на нее, и в глазах его вспыхнули синие огни. С такой Тэмсин он мог управиться.

— Когда идет речь о моей сестре, я ни в коей мере не интересуюсь мнением необразованной, незаконнорожденной чертовки, никогда не умевшей подчиняться общепринятым правилам поведения.

— Фу! — с отвращением воскликнула Тэмсин. — Общепринятые правила! — с насмешкой проскандировала она. — Эти правила применимы только к женщинам. К Гарету они не относятся? Да? Он может изливать свои щедроты на всех окружающих, на всех без исключения, и это считается вполне приемлемым.

— Нет, вовсе нет, — огрызнулся Джулиан, срывая рубашку и бросая ее на пол.

В этот момент ему, разгоряченному спором, не приходило в голову, что он раздевается перед обнаженной Тэмсин, и это может быть ею истолковано в определенном смысле.

— Дело в том, что я не несу ни малейшей ответственности за нескромность Гарета… не больше, чем за твою.

— А как насчет вашей? — поинтересовалась она. — Та нескромность, о которой вы выражаетесь столь деликатным образом, — требует участия по меньшей мере двоих. Я не замечала, чтобы вы были уж очень неподатливым партнером, милорд полковник.

Глаза ее засверкали, а все маленькое и крепкое тело напряглось и выражало гнев и убежденность.

— Если что и есть на свете, чего я не могу терпеть, то это лицемерие.

— Я ни в малейшей степени не лицемерю, когда речь идет о моей сестре, — огрызнулся он, сбрасывая сапоги. — Я не хочу, чтобы твоя опытность запятнала ее невинность!

— Запятнала? — воскликнула Тэмсин. — И вы осмеливаетесь обвинять меня в том, что я оскорбила невинность вашей сестры, как если бы я была каким-то отвратительным комком грязи! Единственно, кто оскорбляет ее невинность, так это ее чертов муж. И я вам прямо заявляю об этом.

Наклонившись, она одним быстрым гибким и плавным движением схватила сброшенную им рубашку.

— Если бы вы проявили порядочность по отношению к сестре, если бы действительно о ней беспокоились, вы бы познакомили ее с некоторыми фактами жизни, и теперь она не оказалась бы в таком бедственном положении. Желаю вам доброй ночи, полковник. У меня нет времени для подобных лицемеров.

Она оттолкнула его и метнулась к двери, на ходу всовывая руки в рукава его рубашки.

— Не уходи так! Вернись!

Забыв о том, что единственным его желанием было, чтобы Тэмсин оставила комнату, Джулиан схватил ее за руку:

— Объяснись!

Она увернулась и бросилась в сторону, чтобы избежать его прикосновения.

— Разбирайтесь в этом сами, сэр!

Он сделал прыжок вперед, и в эту самую минуту Тэмсин схватила с умывальника кувшин с водой. Глаза ее сверкали, как раскаленные угли.

— О нет, — сказал он тихо. — Ты не посмеешь.

— Посмею, — возразила она и выплеснула на него воду. В комнате, отделенной от апартаментов брата холлом, Люси вскочила с кровати, услышав рев разъяренного быка.

— Что там происходит?

— Бог знает, — отозвался Гарет сонно.

Он уже готовился нырнуть в блаженный мир пропитанной алкоголем дремоты и теперь сидел на постели, мигая и щурясь в темноту и пытаясь понять, что означают грохот и удары.

— Похоже, там какая-то драка.

— Драка? — Люси сбросила одеяла. — Кто может затеять драку в такой час? Да и в любой час?

Гарет прислушался, склонив голову набок. Послышался новый душераздирающий грохот и рев, несомненно исходивший от его шурина, за которым последовали новые крики ярости, но голосом гораздо более высоким.

— Боже мой, — вздохнул Гарет. — Это в комнате твоего брата. — Он вскочил, раздвинув полог кровати. — Не может быть, чтобы туда кто-нибудь проник извне.

Муж уже достиг выхода, и Люси бежала за ним по пятам, когда они услышали, что дверь Сент-Саймона распахнулась, а потом с шумом захлопнулась, так, что они оба подпрыгнули. Потом дверь снова с грохотом отворилась.

Приложив палец к губам, Гарет осторожно открыл дверь спальни, и они выглянули в тускло освещенный коридор, напрягая Зрение… Но их глазам предстала из ряда вон выходящая картина.

Джулиан в одних бриджах, с мокрыми волосами, с которых капала вода, несся за Тэмсин, легкое тело которой было едва прикрыто его рубашкой.

— Вернись немедленно! — яростный шепот Джулиана отдавался эхом в пустых коридорах.

— Пошел к черту! — шипела Тэмсин через плечо. Обернувшись, она слегка притормозила.

Джулиан успел схватить ее за ворот рубашки!

— Тебе это не сойдет с рук!

Тэмсин ловким движением освободилась от рубашки и побежала дальше, оставив одежду у него в руках.

— Fiera[26]! — Голос Джулиана все еще был не громче шепота, но теперь изумленные слушатели, притаившись в тени, могли различить в нем смех и решимость.

Он прыгнул вперед, схватил Тэмсин за талию и поднял. С минуту ее тело дугой изгибалось в воздухе, потом он перекинул ее через плечо. Она продолжала фыркать и шипеть.

— Негодяй! Мерзкая тварь! Пес! — Тэмсин выглядывала из-за его плеча и молотила кулаками, в ярости совершенно забыв о том, что следует соблюдать тишину.

— Я думаю, пора успокоиться, Лютик, — сказал Джулиан, и голос его был мягким как шелк. Он повернулся, собираясь вернуться в свою комнату. — Ты представляешь собой довольно соблазнительную мишень.

— О! Я убью тебя, — заявила Тэмсин, снова пытаясь рвануться вперед. — Габриэль вырежет твое черное лицемерное сердце, а я соберу твою кровь в шляпу!