Он шел. Стрелял и снова шел. Поразил одного «белого», опустил руки

— Вперед! Не останавливаться! Действуй!

Пнул еще одну дверь и отшатнулся. Огонь! Самый настоящий огонь, что-то горело прямо под ногами. Было жарко, дымно и до ужаса страшно. Они знали огонь — но боялись его до смерти. Огонь это смерть…

— Ну! Пошел!

Он решился. Решительно шагнул в огонь… он обжегся, дернулся вперед — и все прекратилось. За завесой огня, в комнате, где нечем было дышать, ни ничего не видно из-за дыма — его ждали новые вылепленные из глины враги.

— Ножом! Давай!

Он выхватил нож — не широкий, изогнутый, с богато отделанной рукояткой, как положено — а длинный, узкий, обоюдоострый, с обмотанной шнуром рукоятью. Каждый из них — выковал и заточил нож сам, под присмотром высокого и худого, как богомола британца. Смертельная сталь в его руках — как будто жила своей жизнью, перепархивала, словно мотылек, показывалась то с одной стороны руки, то с другой, то вонзалась смертельной занозой в стену в двадцати шагах. Британец, до того как прийти в САС был цирковым стрелком и фокусником, в нем кипела цыганская кровь, уравновешенная британской. Конечно, они никогда не смогут так, как может он — но убивать ножом, по-настоящему убивать — он их научил…

Нож тяжело входит в глину, саднят порезанные пальцы. Хорошо, что британец научил их держать нож так, чтобы пятка приходилась в ладонь — иначе вместо сердца врага ты разрежешь собственную руку…

— Пошел! Пошел!

Британец здесь, он неотступная его тень, он не боится ни огня, ни пламени, ни темноты. Проход еле виден, он ныряет в него. Дым над потолком плывет к выходу, выход — виднеется впереди светлым пятном в непроницаемой тьме. Иса бросается вперед — и тут же падает со всего размаха, напоровшись на веревку, подвешенную на уровне щиколоток. Удар — перебивает дыхание.

— Встать! Пошел! Пошел!

Ему хочется плакать от унижения. Мужчина не должен падать оземь от таких бесчестных ловушек. Мужчина должен сходиться с врагом, глядя ему в глаза, должен продемонстрировать собственное мужество перед тем, как убить его. Но так же знает и то, что все что говорят и делают англичане — к его же пользе. Так — он сможет стать воином и убийцей. Он не только сможет защитить свою семью и свое племя — но сможет прогнать со своей земли чужеземных захватчиков и продавшихся им задешево племенных вождей — а себя и свой род покроет славой. Рассказы о его славных делах — будут передаваться из уст в уста из поколения в поколение…

— Пошел!

Пересилив себя, он встает и снова бежит. По пути не зная, сколько патронов осталось в магазине, он меняет его на новый.

— Молодец! Вперед!

Он выскакивает на свет — и едва успевает уклониться от падающего камня. Если бы не успел — камень сбросил бы его в пропасть, но камни и пропасти — их стихия, и он прекрасно чувствует опасность на горных тропах…

— Пошел! Двигайся!

Узкая, горная тропа. Валуны. За ними цели, вместо гранат — они очень дорогие — он кидает подходящие по размеру камни. Стреляет. Камни — попадают точно туда, куда он и хотел. Камни бросать — умеет каждый пацан в горах.

Наконец, они выскакивают на площадку. Англизы там. Высокий, рыжий бородач, резко отмахивающий рукой и смотрящий на часы, чтобы зафиксировать время прохождения полосы препятствий. Еще один — худой и высокий как богомол — он показывал им, как стрелять из двух пистолетов разом и как обращаться с ножом. Невысокий и крепкий — он показывал им, как маскироваться на камнях и как стрелять на большие дистанции… хотя, скорее они показывали друг другу, местные тоже кое-что понимали, и в засадах, и в искусстве точной стрельбы. Четверка САС, патруль. УОБА — учебный отряд британской армии, присланный по официальной просьбе султана Омана для обучения своей армии, и целиком состоящий из солдат 22САС.

— Задача выполнена… — так говорить Ису тоже научили британцы

Высокий, рыжий здоровяк кивает, записывает в блокнот время. Сопровождавшему Ису британцу пришлось нелегко — он кашляет и не может надышаться. Иса подходит к нему

— Я все сделал правильно, эфенди?

Британец хлопает его по плечу. Еще одна британская привычка, не принятая в горах — сначала они дергались как вспугнутые козы, потому что у горцев не принято касаться друг друга даже в знак приветствия.

— Ты мужчина. Теперь иди по тропе и никому ничего не рассказывай, пронял? Эфенди Горди пойдет с тобой…

— Да, эфенди…

Притомившийся британец садится на корточки, чтобы немного отдохнуть — совсем по-местному.

— Этот лучше других, верно? — спрашивает рыжий бородач

— С автоматом он и в самом деле лучше. Не боится оружия. Умеет быстро встать после того, как упал.

— А больше ничего и не нужно…

* * *

Выпускной…

На небольшой площадке в горах, на возвышенности — стоят учителя этой странной школы. Такие, что если бы кто-то из казаков это увидел… то непременно бы схватился за винтовку. Все то же самое. Раньше это было в Черкессии, в Аварии, в Адыгее. В Черкессии британцы даже нарисовали флаг независимой Черкессии и придумали гимн. В Средней Азии — там генерал русской службы Кауфман вместе с несколькими тысячами русских солдат покорили Туркестан, который обороняли пятьдесят тысяч моджахедов. И везде, везде — все тоже самое. Рыжебородые чужаки, одетые как местные. Рассказы о свободе, о демократии, о королеве Виктории. И везде, где были британские офицеры — везде, абсолютно везде — годами, десятилетиями лилась кровь…

Но здесь и сейчас, в горах Дофара — у них есть достойные сотоварищи. Черные как вороны муллы, черные из-за своих чалм, в отличие от обычных мусульман не черных, а белых. Черный цвет в исламе — цвет джихада, черным был плащ пророка Мухаммеда, с которым он шел на войну. Черные чалмы или белые с черной полосой — символ непримиримых. Только тогда все это еще только начиналось…

Перед ними, небольшим каре стоит строй. Первый выпуск школы диверсантов и убийц из пещер в неприступных горах Дофара. Всего двадцать с небольшим человек — но за ними будут еще двадцать, и еще и еще. И вскоре — земля вскипит под ногами русских, подумавших, что они здесь всерьез и надолго, и что еще более глупое — что местных можно окультурить. Нет, их можно либо привести к покорности и оставить в покое, сносясь с ними только по необходимости и только через прикормленных вождей — либо уничтожить до последнего человека. Этим — выпала честь быть первыми…

Курсанты — все как один босоноги, ибо подошвы их ног таковы, что они могут безбоязненно ходить по белому стеклу. На них длинные мужские юбки, как это здесь и принято у взрослых мужчин, длинные, на выправку рубахи грубого кроя, головные уборы, похожие на капюшоны. Все они — уже обросли бородами, как и подобает мужчинам.

— Курсанты! — гремит голос рыжеволосого бородача — именем Его Величества, Короля Чарльза и его волей мы научили вас всему, что знали сами, и что вы способны были постичь. Теперь вы — мужчины и воины. Идите в бой с честью, не посрамите чести своих отцов и дедов, доброе имя своих родов. И помните — англичане никогда не были и не будут вашими врагами! Англичане желают, чтобы вы были свободными людьми, мужчинами и воинами на своей земле, чтобы арабская нация объединилась после веков рассеяния! Помните, кто ваши враги — русские! Помните, кто ваши друзья — англичане! Помните, что англичане могут помочь вам обрести свободу — но не добыть ее для вас! Это сможете сделать лишь вы сами! Ваша свобода — на острие вашего меча! Аллах с вами!