— И ты все рассказал отцу, — прошептал Хантер.

— За неделю до того, как все это произошло. Я сказал папе, что видел, как Нейтан Гарднер заходит к нам домой. Вот и все. Больше я ему ничего не говорил. — Отчаяние в голосе усилилось. — Я не знал, что мой отец способен на… — Он замолчал.

— Это все равно не твоя вина, — возразил Роберт. — Как ты и сказал, ты не знал, что твой отец так отреагирует. Ты хотел спасти брак своих родителей, хотел, чтобы они остались вместе. Его поступок — это не твоя вина.

Харпер помолчал.

— Знаешь, что я запомнил? — наконец продолжил он. — Мама сказала, что, когда я вырасту и стану таким же взрослым, как и она, я найду кого-то, похожего на нее. Найду красивую талантливую девушку, которую полюблю. — Эндрю запнулся. — Я ждал этого дня рождения двадцать лет. Я ждал дня, когда смогу выбрать себе идеальную жену.

И тут Хантер все понял. Они были правы. Женщины, которых похищал Эндрю Харпер, символизировали для него и материнскую, и романтическую любовь. Он хотел полюбить их, но в то же время ему было нужно, чтобы они выглядели как его мать.

Роберт видел свидетельство о рождении Харпера. Он родился двадцать второго февраля. Келли Дженсен, его первая жертва, была похищена двадцать четвертого февраля. Эндрю уже давно подыскивал себе идеальную жену, но бессознательное не позволяло ему предпринимать что-либо, пока ему не исполнится тридцать лет. Слова матери были заветом, который Харпер не мог нарушить, так уж было устроено его хрупкое сознание. Он очень долго ждал свой день рождения, и когда этот день настал, Эндрю решил не терять времени. Судя по тому, как больной рассудок Харпера исказил слова матери, бессознательное брало верх над травмированным сознанием.

— И ты нашел их, — сказал Хантер. — Нашел женщин, похожих на твою мать. Таких же талантливых…

— Никто не может быть столь же талантлив, как мама! — со злостью выпалил Эндрю.

— Прости, — поправился Роберт. — Ты нашел подходящих девушек, похитил их из их домов, мастерских, машин… Но ты не мог полюбить их, верно?

Молчание.

— Ты забрал их и держал в плену. Ты втайне наблюдал за ними каждый день, подглядывал за ними, как подсматривал за матерью. Но чем дольше ты смотрел на них, тем сильнее они напоминали тебе мать, верно? Поэтому ты не мог прикоснуться к ним. Не мог вступить с ними в сексуальный контакт. Не мог причинить им боль. Но, к несчастью, воспоминания о матери пробудили в тебе кое-что еще. — Хантер отер рот от крови. — Эти женщины напомнили тебе о том, что твоя мать предала любовь отца. Предала твою любовь. И потому ты не мог полюбить их. Ты их возненавидел. Возненавидел их за то предательство. Ты ненавидел их за то же, за что и похитил. Они напоминали тебе мать.

Молчание.

— И потому, в точности как твой отец, ты позволил ярости взять верх. Ты вспомнил тот день. Вспомнил, что твой отец сделал с матерью.

Молчание.

— Мы нашли те интервью, Эндрю. Нашли те вопросы, которые ты им задавал. Вопросы об истинной любви. — Хантер чувствовал, как напряжение нарастает.

— Я дал им то, чего они хотели.

— Нет. Ты исказил их слова, как исказил и слова матери. Твоя мама хотела, чтобы ты обрел любовь, но не так! Тебе нужна помощь, Эндрю!

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ЭНДРЮ! — Вопль пронесся по всему коридору. — Ты думаешь, что знаешь меня? Знаешь все о моей жизни, о моей боли? НИ ЧЕРТА ты не знаешь! Но если тебя интересует боль, то я подарю тебе боль!

Первый удар пришелся в правую скулу. Во рту опять проступила кровь. Хантер упал на землю, и ему понадобилась пара секунд, чтобы вновь подняться на ноги.

— У меня для тебя сюрприз, детективчик…

Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь странным шорохом, словно кто-то тащил по полу тяжелый мешок.

— Просыпайся, сучка!

Роберт услышал шлепки, будто Эндрю бил кого-то по щекам, пытаясь привести в чувство.

— Просыпайся!

— М-м-м…

Голос был женским.

Хантер затаил дыхание.

— Давай, просыпайся, — повторил Харпер.

— М-м-м…

Судя по звуку, во рту женщины был кляп. И ей было очень больно.

— Капитан? — Роберт бросился вперед.

— И куда это ты собрался? — рассмеялся Эндрю, с силой пиная Хантера в грудь подошвой ботинка.

— М-м-м! М-м-м! — Женщина пыталась что-то сказать, но кляп не позволил сделать это.

— Капитан? — вновь закричал Роберт.

— Думаю, пришло время прощаться. Мне надоело все это дерьмо, — заявил Харпер.

— М-м-м!!! — В голосе женщины слышался ужас.

— Эндрю, не делай этого! — Хантер опять рванулся вперед, но его отбросило к стене. Закашлявшись, он едва смог сделать вдох. — Не делай этого! Это я нарушил твои правила, а не она. Если тебе нужно кого-то наказать, наказывай меня.

— Ах, как благородно, детективчик, — с отвращением протянул Харпер. — Все вы, копы, одинаковые. Хотите быть героями и не знаете, когда нужно остановиться. Когда нужно сдаться. Вы не сдаетесь даже тогда, когда всем уже очевидно, что вам не победить. Это делает вас предсказуемыми. И знаете что, детективчик?

Тишина обрушилась на Роберта, обволакивая его ужасом.

— В этот раз тебе не стать героем.

— ПОЖАЛУЙСТА, ЭНДРЮ, НЕ НАДО! — Хантер слышал решимость и ярость в голосе Харпера и понимал, что времени уже не оставалось. Он из последних сил подался вперед, но противник опять переместился. — Капитан?

Послышался отчаянный крик, затем бульканье, и Роберта окатило теплой кровью, забрызгивая лицо и грудь.

— НЕТ… НЕТ… КАПИТАН…

Тишина.

— Капитан?

— Прости, детективчик, — выдохнул Эндрю. — По-моему, она тебя больше не слышит.

Запах горячей крови щекотал ноздри.

— Зачем, Эндрю? Зачем ты это делаешь? — Хантера трясло от ярости.

— Не грусти, детективчик. Тебе не придется по ней скучать… потому что вы скоро встретитесь. — Харпер рассмеялся. — Если копа убивают его же оружием, это не бросает тень на его репутацию, как думаешь?

Хантер услышал, как досылается патрон в патронник полуавтоматического пистолета.

Окутанный тьмой, Эндрю поднял пистолет Роберта и прицелился ему в голову. Хантер понимал, что все кончено. Он больше ничего не мог сделать.

Глубоко вздохнув, детектив уставился вперед, отчаянно пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте.

Послышался оглушительный взрыв, и через секунду коридор наполнился мерзким запахом жжения.

Яркий, обжигающий сетчатку свет вспыхнул в коридоре, словно кто-то бросил туда гранату. Внезапно тьма рассеялась. Эндрю завопил, будто его пырнули ножом. В глазах цветком распустилась боль, он чуть не ослеп от яркого света, усиленного в тысячи раз линзами ночного видения.