младшие подчиненные не могут или не хотят <…>. Обратите внимание, как новый шаттл, на котором Фрэнк со своей компанией летят в космос, быстро изменил свое название с “Горизонта” на “Дедала” [szc] – с обращения к будущему на обращение к прошлому» [Johanson 2000].

Наконец, к слоганам «Мальчишки останутся мальчишками» и «Наши мальчики» следует добавить еще один: «Старые добрые парни» – именно он наиболее точно описывает всю четверку, несмотря на ее антагонизм по отношению к могущественному истеблишменту, представленному НАСА и особенно Гереоном. Приписывая часть удовольствия, которое зрители получат от фильма, «старому товариществу» между Иствудом и его тремя коллегами, Кеннет Туран чуть не указал на то, что и сам сценарий отдает «стариной»[417]. Конечно, «Космические ковбои» признают значимость роли женщин в мире XXI века, в том числе женщины – руководительницы миссии и женщины-физика. Обе они излучают профессиональную компетентность и уверенность, но очевидно, что их важнейшая функция в фильме состоит в том, чтобы подтвердить мужественность Хоукинса и О’Нила[418]. В конце концов, доктор отмечает, что О’Нил испытывает радость, когда ее видит, тогда как Холланд случайно обнаруживает «таланты» Хоукинса в мужской раздевалке. Сценарий также подрывает имидж Холланд как сильной женщины, заставляя ее превратиться в поклонницу Хоукинса на свидании, в ходе которого она отмечает, что если бы у каждого из них было по сорок процентов шансов выполнить эту миссию, то он бы «прошел ее», а она «промахнулась бы на милю». Когда Холланд далее рассказывает, что признание собственной несостоятельности заставило ее отказаться от учебной программы и превратило в «почти астронавта», трудно не заметить в столь удивительной для ее характера неуверенности в себе привнесенную сценаристами реакционную гендерную репрезентацию.

Хотя премьера этого фильма состоялась в первом августе нового тысячелетия, «Космические ковбои» остались в социально-политическом климате своего собственного пролога 1958 года, ностальгически обращаясь к космической гонке и последовательно отстаивая героизм команды «Дедал» в сравнении с целым рядом «отстающих» – русских, бюрократов, молодежи, женщин (и шимпанзе). Большинство критиков отметило как неувядающую экранную харизму четырех звезд и их ансамбль, так и шаткий сюжет и мачо-патриотическую установку Кауфмана и Клауснера. Например, в «Los Angeles Times» Туран раскритиковал «извилистый, надуманный, бессистемный сценарий» фильма, но высоко оценил работу актеров – особенно культовый жесткий стиль игры Иствуда. Однако можно лишь надеяться, что Туран иронизировал, возвеличивая силу экранной репрезентации Америки, поскольку и сам сценарий возвеличивал силу семидесятилетних американцев: «Морщинистое и обветренное лицо [Иствуда] превращает гору Рашмор в Дафбоя “Пиллсбери”[419]. Когда недовольный Корвин огрызается: “Какого черта моя система наведения делает на российском спутнике?”, это может расстроить даже Владимира Путина» [Turan 2000].

«15 минут славы» (2001 год, режиссер Джон Херцфельд, Tribeca Productions)

Если «Изгой» и «Космические ковбои» демонстрировали беспричинные нападки на русских в небольших объемах, то в «15-ти минутах славы» русский и его партнер-чех – центральные персонажи, присутствующие на экране с первого кадра до заключительной сцены. И хотя пара довольно быстро зарекомендовывает себя как обычных восточноевропейских бандитов, редкая смесь в этом фильме сатиры с сюжетом, включающим двойную формулу бадди-фильма, создают более сложную, чем обычно (хотя для некоторых критиков и зрителей и более запутанную) взаимосвязь между российской и американской национальной идентичностью.

Олег Разгул (Олег Тактаров) и Эмиль Словак (Карел Роден) приезжают в Нью-Йорк, чтобы получить свою долю после ограбления, за которое они отбывали срок в России. Жестоко убив их сообщника Милоша (Владимир Машков) и его жену за то, что они истратили все деньги, Эмиль устраивает в их квартире поджог, который способствует появлению второй пары друзей, находящихся по другую сторону закона и становящихся в фильме чем-то вроде зеркального отражения бандитской пары[420]. Это Эдди Флемминг (Роберт Де Ниро), полицейский-знаменитость, позволяющий ведущему грязного таблоидного шоу «Тор Story» Роберту Хоукинсу (Келси Граммар) регулярно снимать свои подвиги, и Джорди Уорсо (Эдвард Бёрнс), молодой пожарный, преисполненный идеализма в отношении своей работы. Обе пары разыскивают свидетеля преступления, молодую иммигрантку-нелегалку из Словакии Дафну Хандлову (Вера Фармига), которую Эмиль хочет убить. Везде, где они ни появляются, иностранцы оставляют за собой трупы; видеолюбительский энтузиазм Олега, снимающего на камеру всю их деятельность, становится частью их общего плана, который Эмиль придумывает под влиянием утренних телепрограмм. Согласно этому плану, они хотят продать свои видеозаписи, включающие съемку убийства Флемминга, Хоукинсу за миллион долларов, после чего их арестуют во время прямого эфира «Тор Story», а они сошлются на свою психическую невменяемость и несчастное детство, и в итоге после пребывания в психиатрической больнице только выиграют, вместо того чтобы заплатить за свои преступления. Когда они ссорятся, Эмиля, которого мстительный Уорсо чуть не убил, арестовывают. Олегу удается сбежать, и он отдает свой фильм Хоукинсу, чтобы доказать вину Эмиля. В последней сцене коварный Эмиль раскрывает свою подлинную натуру, взяв в заложницы подругу Флемминга Николетт (Мелина Канакаредес). Через несколько мгновений Олег снимает на камеру, как Уорсо убивает Эмиля, а затем фиксирует и собственную смерть.

Олег и Эмиль в Нью-Йорке готовят декорации для съемки убийства в ожидании своих пятнадцати минут славы

Самым поразительным аспектом «15-ти минут славы» является то, что в них содержится негативная критика американской культуры, обычно встречающаяся только в российских фильмах. Что еще важнее, эта критика исходит не только от восточноевропейских злодеев, заранее дискредитированных в глазах зрителя своей сомнительной, психопатической природой, но также и от всеобъемлющей сатиры фильма на американские СМИ. Фактически, несмотря на то что славянские «туристы» продвигают сюжет, основной интерес представляет неутомимо повторяемая в фильме идея (акцентируемая как визуально, так и вербально), что в Соединенных Штатах все определяется СМИ. Если Эмиль взрывоопасен и злобен, а Олег поразительно безрассуден, то практически все американцы в фильме, от полицейских и пожарных до простых граждан (не говоря уже о телевизионщиках), загипнотизированы и управляемы телевидением, и именно этот факт и вдохновляет садистскую затею славянского дуэта[421]. Статус Флемминга как полицейского бледнеет рядом с его имиджем телезнаменитости, и с помощью своей возлюбленной, тележурналистки Николетт, он ищет и находит выгоду от собственной известности; Николетт, ответив на звонок с предложением работы телеведущей, поспешно покидает ресторан, где Флемминг собирался предложить ей руку и сердце; начальник пожарной команды резко критикует Уорсо за то, что тот позволил Флеммингу показать по телевизору доказательства поджога, обнаруженные самим Уорсо; и для Хоукинса, совершенно недобросовестного владельца «Тор Story», который произносит: «Если он истекает кровью, он – звезда», ни один поступок, каким бы отвратительным он ни был, не