Пожала плечами.

— Лорд не знает свойств выросшей кошки. Поняла?

Кивнула. Закусила губу и стала переплетать стебельки.

— Навыки у тебя отличные, сюда добавим мои тренировки и сможем еще лучших результатов добиться. Признаюсь, превзошел меня ученик, отточил мастерство, углубил и развил систему, но я подгоню свое искусство к отдельно взятой чародейке, тогда и посмотрим, кто из вас верх одержит, а пока тебе о лорде больше узнать следует.

Он прошел взад-вперед и продолжил рассказывать.

— В то время считалось, что магов не следует ставить во главе отдельно взятого княжества. Поскольку они сильнее обычных людей, а сила может ударить в голову, потому наделять еще и властью попросту опасно. Вот и правили тогда князья — обычные люди, а маги шли у них в подчинении.

Мы с отцом Бренна были хорошими друзьями. Потому я и согласился, когда он привел мальчишку, обучить того магии. Затем, впрочем, не раз пожалел. Такого изобретательного сорванца еще свет не видывал, он мне всю кровь свернул.

Я вдохнула глубоко, выдохнула и так еще несколько раз и продолжила плести чуточку почерневшие стебельки.

— Пришлось предельно строгим быть. Доставалось упрямцу, а он свою линию гнул. Когда удалось мне хоть как-то обуздать щенка огненного, тогда и ввел его в круг учеников, стали они вместе тренироваться. Знаешь, Весса, что дружба, подобно нашей магии, с детства зарождается? Настоящая, крепкая, нерушимая, когда готов за друга жизнь положить.

Подросли сорванцы мои, после поступили в академию столичную. Личный наставник уж всему научил, пришла пора узнать больше о других вещах. Пошли они на службу к князю, вошли в состав дружины, магические клятвы принесли. Правители наши в те времена цапались по поводу и без: за власть, за земли, за богатство. Ну и закружило мальчишек. Стычки, сражения, победы, проигрыши, первые заслуги, почести, награды. Бренн ведь из древнего богатого рода происходил, но чтобы не загордился мальчишка, отец всегда был строг к нему — хочешь в богатстве жить, сам себе состояние сколоти. Лишнего медяка не давал. Остальные мои ученики при обмундировании новом вечно потешались над волчонком, ну и тот в ответ скалился, хотя больше шутил, всерьез не обижался. Зато и богатств в первый черед добился, стал лучшим в княжеском войске, настолько, что быстро занял место по правую руку от военачальника.

Возмужали мальчишки. Когда свиделись позже, этих молодых чародеев было не узнать. Ну и жизнь такая, о которой они в те времена мечтали: слава, деньги, внимание красивых женщин.

Сгорели стебельки. Я выдохнула, раздраженно смахнула пепел на пол и взялась за новые.

Акила кашлянул за моей спиной, потом вновь прошелся и продолжил:

— Ту науку, что следовало в академии пройти, они чаще в походах и познавали. География, быт, различия между княжествами. После возвращались, сдавали положенное, на другой курс переходили. И вот уже ближе к окончанию наступило временное перемирие между соседними княжествами. Воины мои вернулись домой уже не на короткий месяц. Тогда и попалась Бренну на глаза девчонка одна. Она в академии училась, на младшем курсе. Семья богатством не отличалась, но происхождение было хорошее. Пусть не совсем ровня древнему роду, но и за оборванку не сочтешь.

«Или за незаконнорожденную», — фыркнула про себя и продолжила слушать.

— Были у девушки той дед да дядька. Позволить личного наставника они не могли, а где тогда после школы дар развить, как не у преподавателей в академии? Потому, наверное, девчонка серьезная оказалась, училась старательно.

Случайно вышло, что налетела она однажды в коридоре на волка нашего, на урок спешила, дороги не разбирала. Еще и не заметила ни знаков отличительных, ни татуировок, о милости князя свидетельствующих, извинилась и мимо проскочила. А была Азария, скажу я тебе, красавицей.

Я продолжала задумчиво плести, уже не особо обращая внимание на стебельки, но сильно увлекшись рассказом Акилы.

— Зацепила она его, настолько, что поспорил.

— Как поспорил?

— Как юнцы на девушек спорят, что его станет. Соблазнит, стало быть, красавицу.

Я молча опустила голову, огонь не спешил опалять стебельки, начавшие сплетаться в диковинный цветок. Всегда, значит, такой был, легко чужими сердцами распоряжался.

— Спор он почти выиграл, когда слухи о нем ушей Азарии достигли. Скажу тебе, что девушку эту я хорошо знал. И в те времена и позже, когда превратилась в красивую женщину. Стальной характер был. Порой я удивлялся, как из такой тростинки ни слезинки не выдавишь, когда и посильнее, покрепче нее рыдали, и не только девчонки. Хоть, может, и плакала, но чтобы никто не видел. Знаю, не могла та новость ее равнодушной оставить, ведь влюбилась, крепко влюбилась. Но даже виду, что ей больно, не подала.

Я Азарию могла понять, да так хорошо, словно на меня поспорили. Роднили нас с ней чувства к одному мужчине, хоть и разделенные годами. У меня сейчас в душе пусто было, гулко, мрак один со снежными вихрями и боль в сердце, непреходящая, ноющая. Всегда жила. Улыбалась я, с другими говорила, отвлекалась на что иное, хотя бы на дар свой, а боль ничем не заглушалась.

— Отношения она порвала резко и безоговорочно. Велела Бренну на пушечный выстрел не приближаться, а после гордо мимо него проходила, как мимо места пустого.

Акила хмыкнул и замолчал.

— Ну а потом что? — не выдержала через несколько минут и обернулась к наставнику. Он внимательно смотрел на мои руки, которые продолжали плести уже сами по себе.

Акила перевел взгляд на лицо, тряхнул головой, словно отгоняя лишние мысли, и продолжил:

— Ну а что потом? Кабы она рыдала, обвиняла его во всех грехах или академию бросила, чтобы подальше оказаться, исход был бы один. Оставил бы маг позади еще одно разбитое сердечко и дальше пошел. А тут ему пришлось вымаливать прощение и долго, — Акила вновь хмыкнул, — очень долго пришлось. А как итог, свадьбой закончилось. Вот накануне нового призыва княжеского они и поженились. Когда Бренн из похода вернулся, Азария первенца ждала. Подарила мужу счастье. Он ради того, чтобы рядом с ней находиться, следующий призыв проигнорировал, зато сыновей на руки принял. Сразу двое родились.

Улыбка Акилы сменилась хмурым росчерком морщин, а глаза почти скрылись за кустистыми бровями.

— Князь недоволен был?

— Есть такое. Состарился правитель к тому времени, мнителен стал, недоверчив. Оно и понятно. Поживи век человеческий во дворце среди интриганов. На второй раз клятву активировал, силой Бренна в поход послал, невзирая на его желание. Волк к тому времени пресытился сражениями. Волчицу свою отыскал, верное любящее сердечко, еще и детки подрастали, самое время учить. Вот и тянуло к семье, а не в ратное поле, но спрашивать никто не стал. Повинуйся, и все.

— Азария тоже волчицей была?

— Что?

— Ее дар.