— Бренн Весну любит? — Полыхнуло пурпурным.

— Эх ты! Может, не так задаю? Ну, нравится хотя бы? — полыхнуло пурпурным. — Так на кой ляд он все это творит? Чародейку принял, обучил, в землях чародейских от Стужи спрятал, после вон жизнь ей спас. Так что ему от девчонки нужно? Использовать желает в своих интересах? — Шар загорелся лазурным, а чародей тоскливо вздохнул.

— Ясно. Следовало ожидать с его-то ледяным сердцем. Тогда другой вопрос: Аина сама от меня сбежала? Испугалась? — полыхнуло лазурным, точно так же, как и много лет назад после исчезновения невесты.

В сердцах выругавшись, чародей поднялся.

— Ладно, попробуем иначе разобраться.

Тишина у Зимнелетки царила напряженная. Здесь, на границе, уже ощущалось настоящее похолодание, причем не в прямом смысле, поскольку осень выдалась мягкой и теплой, а в отношениях со снежными магами. Ситуация все ухудшалась, и Акила мог поклясться, что причина крылась в недовольстве богов. Яр и Стужа крепко повздорили, о том знали их доверенные маги и чародеи, а слухи имели способность разлетаться быстро. Вот и напрягались патрульные, дежурившие по обеим сторонам реки, и ждали лишь момента, когда напряжение выльется в общий приказ — нарушить границу, напасть. С какой же стороны он вперед прозвучит?

Акила шагнул на берег из сотворенного Зорием портала и спокойно уселся на землю, в то время как учуявший всплеск силы патруль уже бежал к реке. Чародеи резко затормозили, увидев своего лорда, и склонились в поклоне.

— Ступайте, — отослал их небрежным взмахом руки Зорий.

Те быстро повиновались, не смея перечить приказу, а главный чародей сложил на груди руки и недовольно посверлил взглядом спину задумчиво глядящего вдаль Акилы.

— И сколько тебе времени нужно былое вспомнить? По тем дням поскучать, когда сам здесь служил?

— Да вот подышу свежим ветерком с часок, а после приходи за мной.

Зорий стиснул челюсти, но промолчал. В качестве ездового жеребца его еще никто не смел использовать, а вредный старый медведь каждую ситуацию к своей пользе поворачивал.

— С Вессой дашь увидеться? — сквозь зубы спросил он.

— Как же не дать, конечно, дам.

Лорд выдохнул.

— Если сама пожелает. Принуждать, сам понимаешь, не буду, — добавил Акила.

Сжав от ярости кулаки, Зорий резко развернулся и исчез по другую сторону перехода, а Акила тихо посмеялся. После чего откашлялся и негромко позвал:

— Ну и где ты, снежный щенок? Ведь наверняка неподалеку бродишь? Явись уж, что ли, дело к тебе есть.

По ту сторону темной реки тихонько раскачивались деревья, шуршали листья, колыхалась трава. Чуть более холодные дуновения северного ветра доносили свежесть холодного снега, хоть тот давным-давно растаял и сменился россыпью весенних цветочков на пологом берегу.

Акила всматривался внимательно до боли в глазах, но непонятно как пропустил момент, когда ледяной лорд вышел из-за деревьев и точно так же присел на той стороне. Чародей увидел его уже сидящим и небрежно кидающим камушки на ледяной панцирь реки. Ответ прозвучал тихо, не громче шепота, однако ветерок донес.

— Что не спится тебе в темное время, старый медведь?

Акила усмехнулся, а ветерок услужливо подхватил уже его слова и понес через невидимую преграду.

— Соскучился, не видишь разве? Вот повидаться пришел.

На этой фразе он запустил руку в карман и вытащил наружу гладкий камень.

— Еще и гостинец принес. Лови!

Метнул в воздух хрупкую сферу, отчего-то совсем не опасаясь, что она утонет или, хуже того, стукнется гладким боком о твердый лед и расколется.

Не прогадал.

Сферу подхватило и закружило снежное мерцание и перенесло по ту сторону, плавно опустив в руки ледяного мага.

— Хороший гостинец. Даже помню, для чего служит. И все же одряхлел ты, наставник, такие древности при себе таскаешь. Никто уж не пользуется.

— А то! Как пользоваться, когда камушков почти не осталось?

Бывший ученик подкинул шарик на ладони, а после закрутил на кончике пальца, снова подкинул и поймал у самой земли, когда Акила чуть было не выругался на этого паршивца.

— Давай спрашивай. На что меня проверять явился?

— С простого, что ли, начнем? Вот жену твою Азарией звали, верно?

— Совсем уж просто, Акила. А посложнее придумать?

— Так коли просто, мог бы сразу ответить, а ты темнишь. Неужто имя подзабыл?

Сфера осталась в одной руке, а другой лорд вновь бросил в реку камушек. Он долетел до ледяного края, отскочил от него и прыгнул в воду.

«Так и до меня добросит», — хмыкнул Акила, оценив немаленький размер камушка.

— О жене я все помню, старый медведь. Вплоть до ее клятвы, что во время обряда давала.

Сфера тут же полыхнула лазурным, а Акила мысленно потер руки — сейчас и проверим.

— Неужто слово в слово? Она же тогда, кажется, не ритуальные слова произносила, сама для тебя клятву придумала.

— Хоть сейчас повторю. — Лорд склонил голову, и снежные пряди упали на лицо, скрывая свечение глаз.

— А и повтори. Помнится, тогда меня сильно растрогало. Только подзабыл за давностью лет, было там что-то про жизнь и время.

Лорд заговорил негромко, но до Акилы доносилось каждое слово. И чародей слушал внимательно, пытаясь распознать обман, а слышал, точно наяву, торжественный голос красивой милой девушки, видел счастливые глаза Азарии и тонкие пальцы, что, дрогнув, легли на локоть жениха, которому шептала она слова клятвы:

Бренн замолчал надолго, и Акила хранил молчание, разглядывая лазурную сферу.

— Вот как так, да, — выговорил он наконец, — что-то про время и возвращение.

— И куда клонишь, медведище?

— Что это я медведище?

— По чувствам топчешься косолапьем своим.

— Ха! У тебя и чувства? Давно уж сердце льдом обросло.

— Память не обросла.

Сфера вновь полыхнула лазурным.

Красивые переливы. И ведь как четко и правильно реагирует. Тут и подкопаться не к чему.

— И хорошо, что не обросла, ведь я это не просто так веду.

— Ну и?

— А ты Стуже предан?

— Преданнее меня нет никого у богини.