– Кадир, ты зашел исключительно полюбоваться на меня? Или экскурсию привел? – чувствуя, что начинаю раздражаться, проворчал я.

– Кхм. Извини. – Он рассеянно потер лоб ладонью и опустился на диван. – Я к тебе на самом деле по делу. Просто по твоему виду я, уж извини, решил…

В этот момент из уборной, опять прерывая только-только наметившийся конструктивный разговор, появилась свежеумытая Лейла, с напряженным и очень злым лицом пытавшаяся щеткой разобрать волосы.

– Я хотела тебя предупредить, что там все слышно, – не глядя в сторону гостей и полностью сосредоточившись на процессе, проговорила она. – Так что если у вас что-то секретное, я лучше выйду.

– Кадир? – опять окликнул я замершего и очень ошарашенно глядящего на Иллюзионистку коллегу. – Мне из тебя каждое слово надо клещами вытягивать? Тогда этим лучше заниматься не в моем кабинете!

Нет, удивление Кадира мне, по-хорошему, было понятно. Да что там, я сам никак не мог привыкнуть к стремительным изменениям в себе и своем ближайшем окружении! Но раздражало оно от этого не меньше. В конце концов, вопрос моего психического состояния и образа жизни мы могли обсудить в другое время, и совершенно не обязательно было для этого меня будить.

– Кхм. Может, мне попозже зайти? – совсем уж растерянно пробормотал коллега.

– Кадир! – не выдержав, рявкнул я. Проклятое горло обожгло болью, я снова закашлялся и полез в карман за платком. Уж сколько лет, а никак не привыкну.

Лейла, бросив на моего коллегу взгляд и полыхнув в его сторону неожиданно сильным раздражением, граничащим с настоящей злостью, опять всполошилась и с расческой наперевес кинулась к шкафу с посудой. Но потом, видимо, сообразив, что там ничего полезного нет и быть не может, схватила со стола кружку с вчерашним кофе и, держа посуду обеими руками, нерешительно подступила ко мне, глядя очень большими и очень печальными глазами.

Холодный кофе, это, конечно, не теплое молоко, но лучше, чем ничего. Поэтому я, кивнув в знак благодарности, взял из ее рук кружку и быстрыми мелкими глотками ополовинил.

– Спасибо, – проговорил осторожно, шепотом. Состроив сочувственную мордашку и действительно искренне переживая, она тихонько погладила меня по плечу. Я-то с такими приступами давно уже смирился, а Лейла отреагировала неожиданно сильной тревогой. Так что утешение требовалось скорее ей, поэтому я аккуратно приобнял женщину, привлекая к себе. Иллюзионистка вцепилась в меня обеими руками так, будто я по меньшей мере только что побывал при смерти. – Да все в порядке, не волнуйся.

– Легко сказать, – сердито проворчала она. – Не надо больше так делать. Если захочешь на кого-нибудь покричать, мне скажи. Я умею.

Я засмеялся, представив эту картину. Через мгновение Лель меня поддержала, тоже тихонько захихикав.

– Кхм, – вновь подал голос Кадир. – Так я, собственно, по какому вопросу-то. Сегодня ночью, около трех утра, в своем собственном доме повесился Юнус Амар-ай-Шрус. Ты им, кажется, интересовался. Ты чего? – растерянно уточнил он, ощутимо напрягшись.

– И ты десять минут тут фарову тоску[25] разводишь?! – раздраженно прошипел (потому что говорить пока не мог) я.

– Не шипи, – отмахнулся Разрушитель, судя по всему, окончательно взяв себя в руки. – Откуда я знал, что для тебя это настолько важно? Меня вообще попросил тебе это передать Дед Хаким, и я вот по дороге завернул сюда. Кто же знал, что застану тебя в такой щекотливый момент, – он насмешливо ухмыльнулся. – Ты обычно в это время уже вовсю делами занимаешься, даже когда никакого аврала нет.

– Ладно, я понял, извини, – поморщился я. – А он действительно самоубился или кто-то помог? – Я ободряюще сжал плечо ощутимо напрягшейся Лейлы.

– Ну, пока никаких поводов для сомнений нет. Записка есть, причем такая… исчерпывающая.

– Посмотреть-то на нее можно?

– Как эксперты вернут, да. Если вкратце, он пишет, что не может больше терпеть это давление, этот шантаж и видеть этих людей, что ему противно, и лучше уж в мешок к Караванщику. Кто и чем его шантажировал, пока непонятно, – пожал плечами коллега.

– Я догадываюсь, – я вздохнул. – Во-первых, уже практически доказано, что он регулярно истязал собственную жену. Во-вторых, он насиловал своих учениц, очень тщательно выбирая тех, за кого некому заступиться, и я даже затрудняюсь предположить, сколько подобных случаев имело место за его карьеру. Амар-ай-Шрус, говорят, очень боялся, что о его делишках станет известно. Так что если шантажировали, то, скорее всего, именно этим. Судя по всему, брали с него не деньги, а услуги: молчание и верную службу. Что с его семьей?

– Не удалось поговорить, обе женщины в истерике, пришлось Целителя вызывать, – сообщил Кадир, состроив недовольную гримасу. – Особенно с дочерью все плохо, она хохотала как безумная. В свете рассказанного тобой, начинаю понимать ее эмоции. Похоже, девочка была в курсе развлечений папочки и до смерти его боялась. Так я не понял, мне передавать это дело тебе?

– Да, пожалуй. Приобщу. Может, теперь, когда папаши нет, эта дочь расскажет что-нибудь полезное. Результаты обыска есть?

– Да мы особо не искали, – честно признался коллега. – Ну, сам понимаешь, самоубийство ведь, да и бабы эти истеричные добавили хлопот. Дочка все меня расцеловать пыталась, – он иронично хмыкнул. – Меня, единственное, шантаж заинтересовал, но люди обычно не хранят дома компромат на самих себя. Хотя я там на всякий случай человечка оставил, так что какая-никакая охрана есть, можешь вернуться с обыском.

– И все-таки подозрительно. Он точно сам в петлю влез?

– Точно или не точно, это тебе только боги скажут, – отмахнулся Кадир. – А так я все проверил, что я, мальчишка совсем? Рост, высота, табуретка, место привязки веревки. Даже узел такой характерный, кривенький, непрофессиональный. Трупная команда вскроет, отчитается, тогда уже можно точно говорить. Но пока поводов усомниться нет. Я тебе документы завтра все передам, не поздно? А то мы вообще с ночного дежурства, отдохнуть бы хотелось. Ну или вот если Хайят уговоришь посыльным поработать. – Он, усмехнувшись, кивнул на свою помощницу, о существовании которой я, признаться, совершенно забыл, увлеченный интересными новостями.

– Да ладно, до завтра потерпит, – покосившись на девушку, глядящую на нас с Лейлой с непонятным выражением (я даже эмоции ее разобрать не мог, там было слишком много всего намешано), решил я. Тем более, если даже Амар-ай-Шруса убили, ничего это для меня в ближайшем будущем не поменяет. Вряд ли его таким образом устранили случайные ночные воры. – Еще раз спасибо за известия.

– Пожалуйста, всегда бы так. Зашел поговорить с коллегой, а он с тебя дело снял, – усмехнулся Хамай-ай-Шарам. – Хайят, проснись! – Он потрепал замершую помощницу по плечу. Та вздрогнула и перевела озадаченный взгляд на старшего товарища. – Пойдем, все, хватит, ты уже на ходу засыпаешь, так что давай-ка до дома в срочном порядке. Дагор, держи меня в курсе, ладно? А то тут такое веселье, я же – ни сном ни духом, – напутствовал меня Кадир, и ранние гости ушли.