Сентябрь 1997 г.

Во второй половине ХХ века, после окончания Второй мировой войны, остро встала проблема обеспечения продовольствием населения, изголодавшегося, обескровленного сражениями стран северного полушария и прежде всего Советского Союза и Европы. Сельское хозяйство хотя и восстановилось в отвоевавшихся государствах, но дать быстро продукцию животноводства (а нужны были белки именно животного происхождения) не могло. Пока вырастет буренка – годы нужны. В этих условиях взоры государственных мужей, да и простого люда, обратились к естественному продукту и прежде всего к запасам рыбным и водным млекопитающим. Как известно, в этом направлении сама природа все выращивает. К тому же рыбные запасы во многих морях и районах Мирового океана в результате военного запуска-свертывания промысла значительно возросли. Воспользовавшись этими морскими дарами природы, прибрежные государства стремительно начали развивать свой рыболовный флот. У нас в то, советское, время руководство страны прислушалось к профессионалам-рыбникам – и ускоренными темпами наращивали флот, осваивали запасы, прежде всего у побережья. А это Баренцево, Белое, Охотское, Берингово, Черное, Каспийское и Балтийское моря, хорошую прибавку давали реки и озера. И если в 1945 году уловы отечественных рыбаков едва превышали 1,0 млн. т, то в 1950 году они составили уже 1,6 млн. т, в 1955 – 2, 6 млн. т, а в 1960 году перевалили за 3,5 млн. т. По существу, за 15 лет произошло утроение добычи. В эти же годы росло и население страны, аппетиты повышались. Животноводство не успевало увеличивать свою продукцию. И здесь вновь руководство страны призвало рыбаков к наращиванию вылова и производства пищевой рыбной продукции. Ставилась задача удвоить показатели. Министр рыбной промышленности, а им в то время был Александр Ишков, коллеги – профессионалы отрасли, ученые-рыбники – хорошо понимали, что ресурсы в своих прибрежных морях не выдержат такого удвоения. Выход, по мнению ученых, виделся в освоении рыбных запасов в отдаленных районах, как тогда говорили, «надо идти на ту сторону океана». А это Северная и Северо-Западная Атлантика для нас – рыбаков-северян. Вначале робко – в 1956–1960 годах по одному, по два корабля входили в Северо-Западную Атлантику и возвращались с неплохими уловами. Затем, когда флот пополнился тральщиками типа «Кремль» и особенно БМРТ кормового траления, дело стремительно пошло вверх. Уловы росли. Пионерами в освоении рыбных запасов в этом сложном районе бесспорно были рыбаки Мурманского тралового флота, специалисты Северной промразведки и ученые ПИНРО. Безусловно, осваивая прежде всего запасы трески, возле банок Флемиш-Капа, Ньюфаунленда, а в последующем сурового Лабрадора, наши капитаны присматривались к работе здесь иностранных рыбаков и прежде всего испанцев и португальцев. Почему именно они привлекали внимание? Да ведь они тоже пришли за треской «из-за океана, с другого берега». И которому же испанцы, португальцы открывали эти рыбные районы еще в ХVI–XVII веках. Они знали здесь, на Ньюфаунлендской банке, каждую «кочку», «банку», «впадину». А уже в тресковых повадках, в зависимости от погодных условий, которые меняются, как у красавиц настроение, им не было равных. На промысле всякое бывало. Не раз мы выручали испанцев, а они работали не с лучших судов. Зачастую эти суда спускали на воду шлюпки и с них на поддев ловили рыбаки. В тумане терялись. Вот здесь и наша помощь. Осваивая богатые рыбные запасы Северо-Западной Атлантики, наши капитаны передавали свой опыт прежде всего друзьям из соцлагеря: полякам, болгарам, восточным немцам, а в последующем – кубинцам. Такое стремительное увеличение иностранного присутствия и особенно стран соцлагеря вызвало настороженность со стороны рыбаков, да и правительственных кругов Канады и особенно США. Ведь набирала свои обороты холодная война. С тем, чтобы контролировать иностранный промысел, была разработана и подписана Международная конвенция о рыболовстве в северо-западной части Атлантического океана (ИКНАФ), в которую входили в 60–70 годах ХХ века до двадцати государств, среди которых было вначале четыре государства соцлагеря – Советский Союз, Польша, Болгария, Румыния, а затем уже шесть – присоединились Куба и ГДР. Делалось это не только по причине ведения здесь этими странами небольшого по объему промысла, а с целью оказания влияния при решении квотовых вопросов и мер регулирования промысла в свою пользу. Ведь шесть государств соцлагеря, да еще при солидной поддержке португальских представителей рыбаков. Мы могли не только блокировать негативные для нас решения ИКНАФ, но и проводить свои, нужные нашим рыбакам. Естественно, что такая рыбацкая дипломатия требовала тонкой работы и прежде всего компромиссных развязок, возникающих проблем. К тому же сама внутренняя структура ИКНАФ была по тем временам самой продвинутой: здесь и Научный комитет, и Рыболовная комиссия, и подкомитет по контролю и т. д. Во всех этих органах, а именно в них формировались основы общих допустимых уловов, мер регулирования и предложения по национальным квотам нужно было принимать активное участие, блокируясь с делегатами других государств. И здесь часто нашими партнерами были испанцы и португальцы. Конечно, мы стремились иметь ровные отношения и с Канадой, и с США. Это давало свои положительные результаты. Но все же тесное взаимопонимание было с испанцами. Приходилось и нам часто идти навстречу пожеланиям испанцев в ответ на их поддержку. В международных делах принцип «ты – мне, я – тебе» с древних времен и до настоящего времени живуч! Часто для того, чтобы достичь положительного для своей страны решения даже в области рыболовства, делегации применяют весь арсенал имеющихся у них возможностей. Такой интересный и поучительный случай произошел благодаря испанской делегации на одном из заседаний ИКНАФ. В него была вовлечена советская делегация, куда мне пришлось входить. Дело было так. В ходе пленарного заседания испанскую делегацию не устраивал выделенный ей объем квоты на вылов трески на юге Ньюфаунлендской банки. Ей недоставало около 2,5 тыс. т с тем, чтобы она могла выполнить наказы своих рыбаков. Все попытки найти эти дополнительные 2,5 тыс. т не давали результатов. Испанцы призывали других делегатов передать им всего по 150–200 тонн от каждой страны, а тогда их было 18, и все будет решено. Нет, никто не хотел уступать. Глава испанской делегации в перерыве подошел к главе нашей делегации, а им в то время был первый заместитель министра Владимир Каменцев, и попросил его передать Испании из своей квоты всего-то 200 тонн. Дескать, Советский Союз передаст, а за ним и все соцстраны! Тогда капстранам и особенно США и Канаде деваться некуда – тоже надо передавать. Не сделай они этого – вопрос переходит в политическую плоскость: лидеры капстран не хотят помочь рыбакам Испании, а вот соцстраны готовы! Но вот загвоздка для главы нашей делегации Каменцева – Испания-то под Франко, дипотношений нет. Зато директивность есть – в окрытую с испанцами не блокироваться. Положение оказалось весьма щекотливым. Каменцев просит главу испанской делегации дать ему возможность подумать 10–15 минут. Тот соглашается. Собралась вся наша делегация вокруг Каменцева. А нас-то всего было 5 человек – тогда брали не числом, а умом. Вопрос один – как быть. И вот самый опытный среди нас корифей рыбной дипломатии, бывший фронтовик с юридическим образованием Алексей Волков предложил – дайте согласие испанцам на их предложение о том, что Советский Союз передает из своей квоты 200 тонн, но после нас такую же передачу должна сделать любая из капстран, затем опять, и так друг за другом. Каменцев недоумевает: так в чем же гвоздь этого предложения? Алексей Волков спокойно разъясняет, что никто из капстран на данной сессии не настроен удовлетворять рыболовные аппетиты испанцев. Таким образом, дело будет «успешно» провалено. Зато мы у испанцев своего лица не потеряем. Подумав, Каменцев согласился. Вновь пленарное заседание. Перед ним мы своих друзей соцлагеря предупредили о последовательности передачи квот: только после капстран. Началось обсуждение. Мы заявили – передаем испанцам 200 тонн. Тишина… Все ждут. Вновь тишина. Председательствующий призывает высказаться или поддержать предложение Советского Союза. Вновь тишина… Тогда испанский делегат как истинный тореадор делает элегантный жест: благодарит Советский Союз, заявляя, что этого, к сожалению, недостаточно, что он поражен молчанием других делегатов. Затем делает неожиданный тореадорский выпад. Предлагает перенести этот вопрос на спецсессию и приглашает провести ее на Канарских островах. Волной по рядам пробежал заинтересованный рокот. На Канары за государственный счет – и всего-то надои по 200 тонн, как говорят рыбаки, с носа. Необходимо напомнить, что по традиции сессии ИКНАФ, как правило, проходили на североамериканском континенте. Все это уже изрядно приелось. После некоторого обсуждения принято решение – спецсессия на Канарах в Тенерифе. Все разъехались удовлетворенные и с пониманием, что на Канарах все же придется удовлетворять рыбные запросы испанской делегации.