А вот со Швецией был долгий и упорный торг. Ригу нам отдавать никто не хотел. Это был чуть ли не второй по значимости город! Однако подкупленная территориями Дания и обнаглевшие русские, продолжающие захватывать земли, заставляли быстро решить вопрос. Вполне вероятно, что в дальнейшем шведы попытаются отыграть все обратно, но пока они нехотя согласились. И разумеется, Даго и Вормси пришлось им вернуть. А еще – торжественно пообещать вмешавшимся в переговоры французам не влезать в ближайшее время в европейские дрязги. Да мы и не собирались! Людовик, видимо, опасался, что мы кинемся помогать Фридриху Бранденбургскому.

Шведы же, заключив с Данией мир, озаботились возвратом своих территорий в Лифляндии. Причем, поскольку усиление России никому в Европе было невыгодно, денег на борьбу с агрессором Карлу XI выделили и французы, и голландцы. Ну а получив финансовые вливания, шведы тут же обрушились на своего давнего врага – русских. И начали их теснить. Что ни говори, шведская армия оставалась довольно сильной. И Алексея Михайловича спасло только то, что его враг устал и потерял множество оружия и солдат. Впрочем, земли в Финляндии русский царь все-таки отстоять не сумел. И Кексгольм, и Выборг пришлось уступить. Шведы, потерявшие Сконе, стремились вернуть хотя бы земли в Шведской Лифляндии. Русские, которым поначалу победы давались слишком легко, дрогнули под серьезным напором. И вновь собраться с силами им удалось не сразу.

Оба войска остановились на Неве. У шведов уже не было сил вести войну дальше, да и взятые в кредит деньги оказались не бесконечными, а Алексей Михайлович уперся намертво. Ну еще бы! Взять Нарву ему удалось большой кровью, и он не собирался выпускать из рук этот город. Армия его хоть и устала, но снабжалась нормально, а вот шведов потрепали изрядно. Так что взаимное мотание нервов продолжалось до осени 1677 года. Первыми дрогнули шведы. И если поначалу Алексей Михайлович даже слышать не хотел о мире (военные успехи вскружили ему голову), то потом ему пришлось уступить. Царю донесли, что Османская империя одержала несколько впечатляющих побед, и турецкие войска подошли слишком близко к русским границам.

Подписанием мира между русскими и шведами и закончилась война, начавшаяся как Сконская, а превратившаяся в нечто большее. По ее итогам Дания вернула себе практически все, что потеряла в Торстенссонской войне. И провинции Емтланд, Бохуслен, Херьедален, Идре и Серна, и провинцию Халланд (тем более что последняя была отдана на 30 лет в качестве гарантии условий мира). Это не считая уже упомянутой части Эзеля и острова Муха. Готланд, правда, шведам удалось отстоять.

Курляндия получила Ригу, часть Эзеля и территории до устья Гауи – небольшую полоску владений вдоль Двины от моря до Польской Лифляндии, включая Кокенгаузен. Ну и у Польши часть земель удалось-таки выкупить – теперь Якобштадт от границы с бывшей Шведской Лифляндией отделяла приличная территория. Динабург нам, конечно, не продали, но земли между Эвикштой, Лубанским озером, рекой Мальта и рекой Ошта мы получили. Так что, даже без учета награбленного в Стокгольме, мы оказались в прибытке.

Россия откусила почти всю Шведскую Лифляндию. И я бы даже за них порадовался, да. Если бы не понимал, как трудно это все будет «переварить». После долгих и изнурительных переговоров, а также очередного французского вмешательства, граница прошла по линии Ламзаль-Вольмар-Валк-Дерпт-Кардис-Ям, и до Невы, которая стала естественной границей. Крепости на Неве остались за шведами, как и Котлин, и Вазенберг, и от устья реки Гауи до области вокруг Пернова и Феллина. Для русских мечты о Ревеле оставались только мечтами.

В итоге недовольными остались обе стороны. И что-то мне подсказывает, что русским придется нелегко, когда они начнут осваивать эти территории. Шведы стопроцентно постараются вернуть утраченное, местные начнут вставлять палки в колеса, захваченные города нужно будет восстанавливать, да и местные священники вряд ли обрадуются православным конкурентам. Но зато у России на Балтике появился флот – целых пять кораблей, построенных на Соломбальских верфях. А победа, которая в будущем вполне могла оказаться миной под благополучие страны, праздновалась вовсю.

Мир был подписан, царь вернулся в столицу победителем. А уже в октябре был издан указ о подготовке к другой войне. В нём говорилось о необходимости выступить на помощь польскому королю и защитить православное население Подолии от турецкого насилия. На заседании Боярской думы было принято решение о сборе чрезвычайного военного налога, и уже в начале 1678-го армия князя Ю. П. Трубецкого подошла к Киеву. Вот только порадоваться этому Алексей Михайлович уже не сумел. В феврале 1678-го его все-таки настиг сердечный приступ. Да уж, история очень инертна. И стремится вернуться к своему нормальному течению.

Правда, итоги правления Алексея Михайловича кардинально отличались от тех, что я помнил. Теперь он войдет в историю не как Тишайший, а как талантливый завоеватель, который нанес поражение Швеции – давнему и сильному врагу, да еще и выход на Балтику завоевал. Хотя Федору с таким наследством придется трудно. Новые территории нужно еще осваивать и осваивать. И это при том, что денег на войну со Швецией потрачено порядочно. А Османская империя – тоже опасный и мощный противник. И сдерживать ее все труднее и труднее.

С помощью врачей, присланных из Курляндии, семнадцатилетний Федор поправил здоровье и чувствовал себя гораздо лучше, чем в моем варианте истории. Это дало неожиданный эффект. Артамон Сергеевич Матвеев был выпнут в ссылку сразу же, как только Федя пришел к власти. Причем сослан он был вместе с сыном. Поскольку о данной возможности я был осведомлен, то думал, куда пристроить союзника, который еще может пригодиться. Изначально хотел его к Фердинанду сплавить. Но царь Федор Алексеевич неожиданно уперся. Типа, Пустозерск Матвееву светит, и нечего тут. Видимо, Милославские подсуетились, желая убрать конкурента.

Пришлось чуть ли не похищать Матвеева. Устраивать ему побег, несмотря на опасения испортить отношения с новым русским царем. Федор, правда, довольно быстро отошел. Видимо, Курляндия казалась ему достаточно далекой, для того чтобы быть использованной в качестве места ссылки. Ну а я помог давнему союзнику. Ничего не могу сказать, Артамон Сергеевич, конечно, жук еще тот, но частенько меня поддерживал. Не без дохода для своего кармана, но тем не менее.

Плюс, что немаловажно, сын Матвеева был весьма перспективным молодым человеком. И учитывая его невеликий возраст (12 лет) я пристроил Андрея в школу при нашей Академии. Такие связи всегда пригодятся. Пацан и в реальной истории вырос в неплохого дипломата. И оставил занятные мемуары о дворе Людовика XIV. Так что просто необходимо было дать ему еще более качественное образование. И желательно привить нужные ценности.

Я вообще серьезно относился к семейным проблемам своих знакомых. Слишком хорошо знал, какое значение имеют уют и благоприятная атмосфера для политической и научной деятельности. Гук расцвел после женитьбы и рождения сына. И (к своему удивлению) я узнал, что Ньютон тоже женился. Я-то полагал, что окольцевать его – задача почти невероятная. Исаак отбрыкивался от всех кандидаток и сообщал, что он слишком занят наукой. И вот на тебе! Остепенился!