Но это заметила Страж-инквизитор. И она улыбнулась. Не губами, и даже не глазами: на самом деле ни один мускул не дрогнул на ее лице. Но она улыбнулась душой, отмечая тот факт, что к вере, которую она сама почитала и защищала, потянулся еще кто-то, ранее не имевший отношения к церкви. Пусть даже и таким тривиальным способом, как повторение вслух ритуальной фразы воинов инквизиции.

Орки приближались…

Лучники стояли, выстроившись двумя шеренгами. Каждый из них в левой руке сжимал деревянный лук. Правой рукой в любой момент готов был потянуться к колчану и вынуть из него стрелу. Они все ждали сигнала. Но сигнал пока не звучал.

Среди лучников был один молодой человек, которому едва исполнилось семнадцать. Он был самым молодым из всех присутствующих сейчас на Западной равнине. Парень не заканчивал военную академию и, уж конечно, не был закаленным в бою ветераном. По сути то, что он сейчас стоял на этой равнине, было случайностью. Он был добровольцем, ополченцем в Канорине и служил в городских казармах. Когда же услышал о срочном наборе войска для похода на запад и о том, с какой целью этот поход предпринимается, то попросил о переводе. Ему, разумеется, отказали. Но один из сотников увидел, как парень обращается с луком, и охотно взял его в свой отряд, в котором как раз не хватало одного человека.

Молодой солдат знал, кто такие орки и чем их присутствие на землях Гелинора может обернуться для жителей империи. Его отец и дед погибли, сражаясь с орочьей ордой. Юноша не жаждал мести, но считал своим долгом помочь остановить новое вторжение орков. Пусть даже его вклад в общий успех будет незначительным, он все равно хотел участвовать. Но одно дело знать, кто такие орки, и совсем другое – их увидеть. Увидеть их войско впервые. Толпу воинственно настроенных варваров: страшных, кровожадных.

Юноша невольно попятился. Это было непреднамеренное, рефлексивное действие – ведь он не собирался сбегать с поля боя. Но в тот момент страх внутри его пересилил смелость и чувство долга. Молодой воин спиной уперся в чью-то твердо выставленную руку.

– Куда ты собрался, мальчик? – хрипловатым баритоном спросил седовласый солдат, лицо которого покрывали многочисленные боевые шрамы.

– Я просто… они такие… – замямлил юноша.

– Страшные? Жуткие? – уточнил ветеран. – Да, орки – они такие. А в бою они еще опаснее, чем выглядят, уж поверь. Но знаешь что – у тебя есть лук и стрелы, верно? А рядом с тобой стоят копейщики, готовые тебя прикрыть в случае чего. Ты хорошо стреляешь, мальчик?

– Хорошо, – без лишней скромности ответил юноша.

– Вот и славно. – Ветеран хлопнул его по плечу. – Чувствуй плечо товарища в строю и не забудь, возле какого бедра у тебя колчан, – и все будет славно, понял?

Юноша кивнул и вернулся на свое место в строю.

Слова ветерана не избавили его от страха, липкие и цепкие объятия которого все еще чувствовал молодой солдат. Но, по крайней мере, он теперь контролировал себя и больше не пятился.

Больше никогда в жизни не пятился.

Орки приближались…

– Лучникам – приготовиться. Стрелять по команде сотников, – отдал распоряжение первый генерал. Горнист воспроизвел его слова в виде условных сигналов.

– Да начнется бой, – сказал Руфус Сторм, ни к кому конкретно не обращаясь.

«Проклятье… я не хочу умирать!» – неожиданно для себя подумал маг Ибериус, разглядывая на своей карте магические тараны орков.

– Луки на изготовку! – скомандовали сотники, как только звуки горна стихли. – Стрелы наложи-и-ить! Тетиву натяну-уть! Гото-о-овсь! Пуска-ай!

Пять сотен рук разжали пальцы, пять сотен стрел взмыли в воздух, шурша оперением в полете, пять сотен стрел прочертили небо по дуге, пять сотен стрел вонзились в живое море орков… которое, даже не заметив этого, продолжало свое движение навстречу имперской армии. Некоторые орки продолжали бежать, несмотря на стрелы, торчащие из их туловищ, рук или ног. Другие же, которых стрелы заставили рухнуть на землю, были беспощадно затоптаны своими же сородичами, прежде бежавшими позади них.

Первый залп лучников выбил из толпы нападавших не меньше двух сотен орков и гоблинов.

Семнадцатилетний солдат взвизгнул, когда пущенная им стрела угодила огромному, сплошь состоящему из мускулов орку прямо в левый глаз. Никто из стоящих возле юноши солдат не проронил ни слова упрека, не взглянул на молодого товарища осуждающе. Все солдаты, от молодого новобранца до старого ветерана, знают, как могут захлестывать эмоции во время твоего первого настоящего сражения. Не зря ведь ни в одной из существующих в мире армий уставом не прописан запрет на выражение своих эмоций во время боя. Поэтому неудивительно, что единственной реакцией на по-юношески задорный возглас солдата была довольная ухмылка ветерана, который воспринял услышанное как благодарность за свои собственные наставления новичку…

Первый генерал Руфус видел, как после первого залпа лучников гоблины ответили своим залпом в сторону имперского войска. Долетели лишь две дюжины стрел, да и те были встречены щитами солдат. Один из гоблинов и вовсе попал в спину орку, бегущему впереди него. Орк круто развернулся и, вместо того чтобы вытащить стрелу, торчащую из лопатки, одним ударом ятагана снес гоблину голову. После этого его самого смела с пути и подмяла под себя живая масса орков, продолжающая движение.

– Хаос, – одним коротким словом прокомментировал увиденное Руфус.

– Стрелы наложи-и-ить! – командовали тем временем сотники.

Когда сотник отдал команду «Пускай!», пять сотен стрел вновь взвились в воздух. На этот раз орки таки восприняли угрозу летящих в них стрел всерьез. Часть стрел звякнули о выставленное для защиты оружие, часть воткнулась в траву, не найдя орков, растянувших свой неровный строй вширь. Некоторые орки и вовсе прикрылись от стрел схваченными за шею и поднятыми вверх гоблинами.

Второй залп лучников оставил после себя чуть больше сотни трупов.

Третьего залпа не последовало. Лавина орков на полном ходу врезалась в пехоту, перешедшую несколькими мгновениями ранее на быстрый шаг. Затрещали щиты, зазвенела сталь. Брызнула первая горячая кровь, окрашивая коричневые с зеленоватым тела и металлические доспехи. Орки бились как безумные, на их стороне были ярость и жажда крови. На стороне же имперцев были порядок и рассудительность.

Орки рубились, не беспокоясь о собственной защите, и этим с успехом пользовались имперские солдаты. Пехотинцы прикрывали друг друга и наносили удары по незащищенным местам на теле орков. Нападавшие падали один за другим, в то время как в имперском войске практически не было потерь. Особым рвением выделялись среди общей массы воины инквизиции. Солдаты церкви сражались самоотверженно, лишь немногим уступая в неистовстве оркам. Совсем скоро их белоснежные латы окрасились кроваво-красным, что сделало изображенные на нагрудниках кресты непропорциональными и словно бы размазанными по поверхности доспехов. Страж-инквизитор с такой силой обрушивала свой моргенштерн на орков, что некоторые из них отлетали в сторону подобно тряпичным куклам.