Звуки горна возвестили о необходимости произвести соответствующий маневр, и пехотинцы под четкие приказы своих командиров стали перестраиваться. Они отхлынули назад и, как только им удалось вытеснить из своих рядов орков, сбились в плотный квадрат, а первые ряды сомкнули щиты на манер гномьего воинства. Конечно, небольшие щиты пехотинцев не могли выполнить функцию больших и широких башенных щитов, но и их габаритов хватило для выполнения задуманного первым генералом маневра. Перестроившись, пехота позволила лучникам произвести третий залп по оркам. Сотни стрел ударили в плотное скопление орков, унося жизни многих врагов. Щиты имперцев защитили их от случайных попаданий стрел, пущенных своими же лучниками.

После залпа имперская пехота вновь схлестнулась с орками. В этот же момент в бой вступила конница. Отряды всадников с флангов вонзились в орочье воинство, разметая и подминая под себя противников. Длинные пики кололи, мечи рубили, а протазаны делали и то и другое.

Орки оказались зажаты с трех сторон. Стоило отдать им должное: сражались они все так же яростно и с не меньшей жаждой крови, нежели в первые мгновения битвы.

Часть конницы отделилась от общей массы, и несколько десятков всадников устремились к магическим таранам. Тащившие их буйволы заметно отстали от основного воинства орков, и все, что стояло между имперскими конниками и ними – лишь жалкая горстка гоблинов, которые попытались было оказать сопротивление, но очень быстро были истреблены мечами имперских всадников. Оставшиеся в живых гоблины ретировались с поля боя, не пожелав принимать дальнейшее участие в сражении, которое для них несомненно обернулось бы скорой гибелью.

Всадники окружили тараны. Имперские солдаты поочередно доставали из седельных сумок сосуды с маслом и швыряли их в громоздкие конструкции. Сосуды разбивались о них, и масло разливалось по их поверхности. Буйволы, тащившие вверенный им груз, продолжали тянуть его. Они никак не реагировали на имперских всадников, сновавших поблизости; похоже, им вообще не было никакого дела до того, что происходило вокруг.

Всадники достали из сумок небольшие кожаные мешочки. Лошади забеспокоились, затопали копытами…

Руфус и Ибериус, находившиеся чуть поодаль от сражающихся армий, затаив дыхание, наблюдали за происходящим на магической карте.

– Порошок точно сработает? – спросил Руфус у мага, не поворачивая к тому головы.

– Он же гномий. Не может не сработать!

Всадники по сигналу командира своего отряда одновременно кинули мешочки со взрывчатым порошком в облитые маслом тараны. В каждый из десяти. Мешочки ударились о тараны и вспыхнули огненными цветками, масло моментально воспламенилось. Но в следующее мгновение произошло то, чего никто не ожидал увидеть.

Магические тараны как по волшебству исчезли, не оставив по себе никакой памяти. Горящее масло опало вниз, поджигая зеленую траву.

– Какого черта?! – в один голос воскликнули первый генерал и стоявший рядом маг.

Орки, кажется, были удивлены не меньше людей. Некоторые из них бросили сражаться и, обернувшись, тупо уставились на то место, где еще пару секунд назад находились десять магических таранов.

Зеленая трава не стала гореть в отсутствие ветра, и пламя довольно быстро погасло. Однако перед этим успело перекинуться на шерсть одного из буйволов. Спокойные и невозмутимые до того животные крайне прытко стали разбегаться в разные стороны. Горящий буйвол побежал напрямик к сражавшимся армиям. Имперские солдаты и орки кинулись врассыпную, а тех, кто не успел или не пожелал этого сделать, раздавили огромные копыта перепуганного животного.

Продвижение буйвола остановила Страж-инквизитор, подоспевшая к бегущему животному и вонзившая моргенштерн в его шею. Из раны фонтаном хлынула кровь, и буйвол рухнул ничком.

Ибериус поспешил сотворить заклинание, потушив пламя, к этому моменту охватившее тело буйвола целиком.

– Что это все значит, Ибериус? – спросил Руфус, не в силах скрыть своей озабоченности.

Маг не успел ответить, ведь в следующий миг на поле боя разразился хаос.

Теор видел, как это произошло.

Он с отрядом гоблинов занял указанную ханом позицию к югу от места сражения. Империя не выставляла разведчиков, ибо все силы были брошены на поле боя, и его отряд до поры мог оставаться незамеченным.

Теор сразу же приметил хана среди сражающихся. Точнее, сам-то хан как раз не сражался. Он восседал верхом на огромном волке, превосходящем по размерам даже рош-волков, которых седлал отряд наемника, и даже самого крупного рош-волка, на спине которого восседал сам Теор.

С первого взгляда Теор понял, что хан – опасный противник. Он был на голову выше и шире в плечах любого из своих соплеменников, сражавшихся сейчас на Западной равнине, а в правой руке без труда держал внушительных размеров двуручный меч, словно тот весил не более кинжала. В левой же руке хан держал еще более смертоносное оружие – магию. Когтистые пальцы сжимали странный сферический предмет, поверхность которого испускала голубоватое свечение. Нетрудно было догадаться, что эта сфера была магическим артефактом – о чем говорило хотя бы то, что хан находился всего в десятке футов от сражавшихся, но при этом его никто не замечал.

Когда же хан, едва проведя рукой по сфере, заставил исчезнуть магические тараны, которые, судя по всему, являлись не более чем искусной иллюзией наподобие тех фантомов, что создавали слепые старцы в своем храме, в силе артефакта не осталось никаких сомнений.

Именно с помощью голубой сферы хан устроил обещанный им хаос, открыв сотни порталов, из которых на поле боя хлынули толпы орков, доведенные заклятием до кровавого безумия.

Дабы не вызывать подозрения раньше времени, Теор отдал приказ своему отряду атаковать имперскую армию и сам подстегнул пятками своего рош-волка, поудобнее перехватывая кривой ятаган.

На поле боя разразился настоящий хаос.

Повсюду стали открываться прямо в воздухе арки порталов, из которых хлынули сотни, если не тысячи орков. Орков, один лишь внешний вид которых заставлял кровь стыть в жилах. Их глаза были налиты кровью, а у некоторых кровь и вовсе сочилась из глаз или же брызгала из раскрывающихся в безумных криках и реве ртов, перемешиваясь с белой пеной слюны.

Если до этого поведение орков на поле боя казалось безумным, то орки, появившиеся из порталов, продемонстрировали, каким должно быть настоящее безумие. Они кидались на имперских солдат, не замечая ничего вокруг. Они прыгали на мечи, копья и стрелы без счета, пока кто-нибудь из них не добирался наконец до цели, отнимая жизнь у одного из солдат империи. И делали это орки с особой кровожадностью.

Первыми под удар попали лучники с копейщиками – именно перед ними открылись первые из порталов. Орки хлынули на плотный строй сомкнутых башенных щитов и выставленных копий, как водная масса на плотину. Тела их нанизывались на копья, а другие напирающие сзади орки продавливали их вперед, натыкаясь на копья следом за ними. Кривые ятаганы мелькали в воздухе, ударялись в щиты, рубили копья имперцев и головы самих же орков.