— Вы вовсе не старый и… — я запнулась и, кажется, покраснела.

— Всего доброго, Бет, — с усмешкой поклонился мне доктор, прежде чем исчезнуть в портале.

А у меня остались пригласительные на летучий корабль.

Пригласительные, подписанные экзаменационные листы — с сыром мне сегодня подфартило. Еще и единорог облизал — то, что нужно перед встречей с Оливером. Только переодеться и причесаться все же не помешает.

Ни вылизанное дивным созданием лицо, ни аккуратная прическа, ни подобранное под цвет глаз нежно-голубое платье не заставили ректора задержать на мне взгляд. Когда я вошла в кабинет, он лишь на миг поднял голову, сказал «Добрый день» и вновь уткнулся в разложенные на столе бумаги.

Казалось, я здесь не нужна, но милорд Райхон, не отвлекаясь от чтения, махнул рукой на кресло, веля присесть.

— Простите, это срочно. По нашему делу.

Хотелось узнать больше, но отвлекать Оливера вопросами я не стала. Ждала, когда он сам заговорит со мной, а в ожидании любовалась его сосредоточенным лицом, изящным изгибом бровей, смолью волос, сегодня заплетенных в тугую как хлыст косу.

Мужчина-мечта, прекрасная и далекая.

— Я собираю чрезвычайную комиссию, — пояснил он. — Предписание министерства, да и сами мы, как уже понятно, не справимся. Вот, изучаю личные дела кандидатов. Нужно отобрать хотя бы четверых. Трое уже есть, осталось…

— Кто? — выпалила я, не сдержавшись.

Оливер подал мне листок с записанными в столбик именами.

— Леди Райс? — с удивлением прочла я первое.

— Ваша наставница — не простая акушерка. Она член учредительного совета и имеет определенное влияние. Заручиться ее поддержкой нам нелишне. А еще… Два года назад: колесный пароход, взрыв котла, тут, в двух милях вверх по реке — не помните? Муж леди Райс лишился обеих ног. Сын погиб.

— Какое отношение… — начала я и осеклась: сама поняла. Тот, в чьих силах изменить реальность, вряд ли сменил бы ее на ту, где страдают близкие ему люди.

— Я говорил, нельзя ни в ком быть уверенным, — Оливер отвел глаза. — А так хотя бы что-то…

— Профессор Аделаида Милс, — прочла я следующее имя.

Вторая в перечне — и снова моя знакомая.

— Она наш лучший специалист по драконам, — пояснил ректор.

— Должна быть первой подозреваемой, — сказала я, хотя виновность мисс Милс меня огорчила бы. Из-за Саймона.

— Я думал об этом, — согласился с моей логикой Оливер. — Но ее судьбу не назовешь счастливой. В один год потеряла и жениха, и родителей, осталась без денег, без поддержки и, что немаловажно в нашем обществе, с ребенком и без мужа. Сейчас мисс Милс кажется успешной ученой дамой, но я знаком с ней еще со времен своего студенчества и знаю, что жизнь ее устроилась не мгновенно.

Верю. И теперь понимаю, отчего у главного драконоведа академии такой драконий характер.

Далее в списке шел профессор Элиот Брок. Тоже в каком-то роде мой знакомец — никак себя не проявивший претендент на роль главного злодея в недописанной мной книге.

— Бывший декан некромантов? — уточнила я. — Его ведь уволили. Кажется, была какая-то неприятная история.

— Элизабет, — ректор укоризненно покачал головой, — где вы наслушались этих сплетен? Мистер Брок ушел с кафедры из-за проблем со здоровьем. Сейчас работает в исследовательском корпусе… если самочувствие позволяет. В прошлом, помимо некромантии, изучал историю магии, имеет ученую степень в этой области.

— Что с ним? В смысле…

— Опухоль мозга. Заклинания, с которыми работают мастера смерти, часто приводят к негативным последствиям, потому сейчас некромантам рекомендуют проходить обследование раз в полгода. Но Брок — упрямец старой школы. Боли мучали его не один год, а к целителям он обратился лишь прошлой весной. Слишком поздно. Даже Грин не берется оперировать.

Ясно. Профессор Брок вне подозрений. А доктор, выходит, не кривил душой, говоря, что видит предел своих возможностей.

— Вот такая у нас собирается комиссия, — подвел итог Оливер. — Председатель — я. Осталось найти еще одного члена.

— Возьмите Грина, — предложила я. — Он тоже разбирается в истории магии и драконах, как главный целитель знаком практически со всеми в академии, ну и… он вообще умный…

— Это вам единорог нашептал?

Я досадливо цыкнула. Естественно, меня же охраняют, и милорду Райхону известен каждый мой шаг.

— Сама поняла, когда познакомилась с доктором поближе.

— Поближе, — ректор нахмурился. — Вы уже забыли, к чему приводит ваше близкое общение с Грином? Я надеялся, хотя бы он об этом помнит.

— Он помнит. Как и я. Но присутствие единорога нейтрализует негатив. А еще единороги чувствительны к злым намерениям, а наш реагирует на доктора спокойно, почти дружелюбно. Значит, Грин к искажению реальности непричастен. Кстати, я думала, что мы могли бы…

— Вычислить преступника с помощью эноре кэллапиа? — разгадал мой замысел Оливер. — Не выйдет, к сожалению. Единороги оценивают зло по-своему. Кухарка, зарезавшая к обеду курицу, для них тоже убийца. Алхимиков, работающих с ядами, и некромантов за редким исключением они терпеть не могут. К магам моей специализации относятся настороженно. Не любят женщин, ведущих слишком свободный образ жизни… Множество факторов влияет на их реакцию. Да и как вы представляете себе проверку? Водить людей в посольство для освидетельствования? Хотя было бы неплохо. Потому что я совершенно не знаю, что делать. Только не говорите никому, хорошо? — он улыбнулся устало. — Сейчас придет инспектор, а позже хочу, не откладывая, собрать комиссию. Что скажете о профессоре Гриффите?

Вопрос прозвучал безо всякого перехода, и я недоуменно нахмурилась в ответ.

— Я не могу последовать вашему совету и пригласить Грина, — разъяснил Оливер. — Доктор не является сотрудником академии, как и лечебница не является ее подразделением. Некоторые целители совмещают преподавание и работу по специальности, но не Грин. Поэтому я остановился на мистере Теодоре Гриффите. Вы с ним знакомы?

— Правовед? — припомнила я смутно. — Он читал у нас несколько лекций. Такой…

Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть «уродливый». По воспоминаниям Элси, у профессора Гриффита был жуткий в пол-лица шрам от ожога и стеклянный глаз.

— Несчастный случай три года назад, — сказал ректор, хмурясь так, что брови сошлись у переносицы. — Помогал сыну с заданием по алхимии, но что-то напутал с реактивами. Сын лишился двух пальцев на руке и оглох на одно ухо.

— Не комиссия, а клуб неудачников, — резюмировала я.

— Я в этом клубе председательствую, — напомнил милорд Райхон. — А вы сейчас напишете заявление с просьбой принять вас на должность младшего архивного работника и будете официально приписаны к комиссии как протоколист.