В этом я, конечно, сомневалась, но расстраивать ее своими предположениями не стала. А вот слова Торны плотно засели у меня в голове. «…Вы отобрали у меня то, что далось мне очень непросто…». Что она хотела этим сказать?

- Матушка, а разве Торна тяжело рожала Кэролайн? Или, возможно, у них с Риволденом не получалось зачать? – спросила я у Гортензии. – Вы помните, какие слова она произнесла?

- Ничего подобного я не знаю… - свекровь даже растерялась. – Мы некоторое время не общались после случая со служанкой, а потом, когда родилась Лаванда, я узнала, что Торна тоже произвела на свет девочку. Они прожили с Риволденом пять лет, прежде чем появилась Кэролайн.

Я ничего не сказала, но внутри меня снова зашевелилось странное чувство. Присутствие тайны не давало мне покоя, и я хотела разгадать все, что скрывали в себе неприступные стены замка Аргайл…

- Прошу прощения, дамы, но я вынужден прервать вашу занимательную беседу, - раздался голос герцога. – Мне бы хотелось навестить сестру. Насколько я понимаю ее недомогание не игра? Врач исключил отравление?

Со всеми этими событиями, я совершенно позабыла о беременной Элле. Пришло время рассказать Леону о настоящей причине ее недомогания, и я решительно сказала:

- Нам нужно поговорить. Это срочно.

Гортензия испуганно охнула и Леон прищурился.

- Есть что-то еще, чего я не знаю?

- Давайте пройдем в кабинет. Я бы не хотела, чтобы нас кто-то слышал, - предложила я и он кивнул:

- Ну что ж… Пойдемте в кабинет.

Стояла глубокая ночь, но спать не хотелось совершенно. Моя бедная психика перенесла столько всего за несколько часов, что я сомневалась смогу ли вообще уснуть.

Герцог устроился за столом и уставился на нас внимательным взглядом.

- Я готов выслушать вас, герцогиня. Любой кошмар из ваших уст.

Но оказалось, что он был не готов…

- Что?! – взревел Леон, как только я сказала о беременности Эллы. – Она ждет ребенка?!

- Тише, дорогой, я прошу тебя… - взмолилась Гортензия, пугаясь его гнева. – Леон, нужно успокоиться…

- Успокоиться?! – он с такой силой ударил по столу, что стоящие на нем предметы посыпались на пол. – Вы предлагаете мне успокоиться?! Ваша дочь навлекла позор на нашу голову! На мою голову! Я правитель этих земель! На нашу семью смотрят как на пример чести и благородства! О, боги! Я сверну ей шею! Прямо сейчас!

Герцог вышел из-за стола, и я бросилась к нему.

- Выслушай меня. Дай мне одну минуту.

Сначала я подумала, что он оттолкнет меня, но Леон остановился и еле, сдерживая ярость, сказал:

- Одна минута.

- Вы счастливы? – спросила я, глядя ему в глаза. – Вы счастливы со мной?

- Какое это имеет отношение к тому, что произошло? – ледяным тоном поинтересовался он.

- Самое прямое. Ответьте.

- Да, я счастлив с вами, - его ноздри затрепетали, а скулы напряглись. – Дальше.

- Тогда почему вы отказываете в счастье другим? Неужели Элла не имеет права жить с любимым человеком лишь потому, что она женщина? Потому, что ее судьбой распоряжаются все, кроме нее самой? – я старалась говорить спокойно, но внутри все клокотало от эмоций. – Вы можете себе представить нашу жизнь, если бы у меня не было чувств к вам? Холодные ночи, отвращение во взгляде, отчуждение, растущее с каждым днем – вот на что вы обрекаете свою сестру. Да, Элла поступила дурно, но она шла за любовью, понимаете? Скажу вам честно – я поступила бы так же. Урвать этот кусочек счастья, чтобы он грел меня теплом всю оставшуюся жизнь. Холодную и лишенную смысла. Не уподобляйтесь тем, кто ломает женщин, иначе как вы станете наслаждаться своим счастьем, зная, что уничтожили душу своей собственной сестры?

- Уходите, - герцог отвернулся от меня. – Я хочу побыть один.

Я больше не произнесла ни слова, и мы с Гортензией покинули кабинет.

- То, что ты сказала, Рианнон… - она всхлипнула и обняла меня прямо в коридоре. – У меня все перевернулось внутри. Какая же ты смелая и мудрая женщина! Надеюсь, Леон примет правильное решение. Я буду молиться об этом.

- Он поступит правильно, я в этом уверена, - ответила я, зная, что так и будет. – Идите спать, матушка. На вас и так много свалилось за этот вечер.

Мы попрощались и разошлись по комнатам.

Мисти спал, свернувшись на кровати пушистым клубочком, а я села в кресло у окна и, откинув голову на высокое сидение, засмотрелась на две луны, окруженные сказочным ореолом.

Уснула я под утро, когда на горизонте стало светлеть небо, а в парке запел соловей. Мне ничего не снилось, и было такое ощущение, что я провалилась в темную яму, наполненную ватой.

Но когда мое тело взмыло вверх, я испуганно вскрикнула и, распахнув глаза, увидела мужа. Он нес меня на руках к кровати, и я моментально расслабилась.

- Разве можно спать в такой неудобной позе? – Леон поцеловал меня в висок. – У тебя будет болеть все тело.

- Ничего, это не страшно, - я улыбнулась ему. – Главное, что ты пришел.

Герцог положил меня на кровать и прилег рядом.

- Я хочу завтра поговорить с этим молодым повесой. Пусть просит руки Эллы.

- Спасибо тебе! – я схватила его лицо двумя руками и принялась целовать, куда придется. – Ты самый лучший муж на свете!

- Вы всегда поражаете меня своими эмоциями и поступками! – засмеялся он, но тут же стал серьезным. – Но они должны понести наказание. Раз Элла так любит Клари, а вы выразили возмущение, что я готов сломать ее женскую душу, то думаю, будет честным, если они станут жить на достатки мужа. Я не стану брать их расходы на себя. Пусть она терпит лишения, как и положено верной жене. Ведь дело в любви, а не в деньгах. Так, Рианнон?

- Именно так, - я не собиралась сдаваться. – Но тогда у Эллы не будет повода винить нас в ее несчастливой жизни. Она выбрала свою судьбу сама.

- Посмотрим, как она запоет через год, - герцог усмехнулся. – Что ж, это и будет уроком.

- Но ты мог бы снова взять Клари на службу, - осторожно предложила я. – И тогда парень сможет сам обеспечивать свою семью.

- Я подумаю. – Леон принялся целовать мою шею. – Но потом, герцогиня… Потом…

Я распахнула глаза и испуганно огляделась. Который час? Неужели я умудрилась уснуть под крылышком у мужа?

- Дорогая, что случилось? – раздался сонный голос Леона, и я повернулась к нему. – Ты чем-то напугана?

Герцог лежал рядом и выглядел обычным мужчиной, правда, очень привлекательным. Его золотистые глаза, опушенные длинными темными ресницами, смотрели на меня лаская каждый сантиметр кожи. Их звериное очарование в этот момент исчезло, уступив место глубокой нежности.