Как вдох без выдоха.

И снова жить, и снова ждать,

Держать удар и сбить не дать,

И, став спокойным,

Не стать покойным.

И снова день, и ночь, и день,

По капле слез точить камень,

А слез не хватит,

То кровью капать.

И ритм ломать, и рифм не ждать,

Держать удар и сбить не дать,

Плевать на бремя,

Играть на время.

И будет день, и ночь, и день,

И песнь, и свет, и свет, и тень,

И пьедесталом,

Тот камень алый.

В мешок экскурсии войдут

И там живым меня найдут.

Окаменею —

Я ждать умею.

Отчего-то не верится, что картину могут загубить, что ее закроют. Предадут забвению. Отчего-то не верится. А ведь может быть.

18.02.84 г

Да тут еще оказалось, что 15-го Велихов приходил на «Чучело» и его не пустили. Лера говорит, что он не на шутку рассердился и теперь не хочет с кино никакого дела иметь. (Неужели такое может быть? Так может поступить Церковер, но не Велихов[116].)

Вызывал Сизов. Мудак и тщедушный подонок американский журналист написал кислую, но политическую статейку о «Чучеле». Переврал мои слова. Якобы я сказал так: «Дети не символ общества, а само общество, которое состоит из шпионов, сумасшедших, политиков, террористов и борющихся за свою власть». – Идиот и пошляк. Так у него в головенке трансформировалась идея о гармонии детства, где одна из его черт – политик. Клише восприятия или профессия фискала – не важно. Важно, что каким-то образом это – обвинение картине.

Сизов хочет, чтобы я пошел к Гришину[117]. Это его хитрость. Тогда я буду не его, Сизова, распоряжения по переделке не выполнять, а самого Гришина. Просят сократить (решительно) костер и директора школы. (И этого нельзя делать, да и на этом они не остановятся.)

Как надоело все это! Как все это пошло, мелко. Какая антисанитарная игра!

19.02.84 г

Внутри массовой культуры работает механизм «эхо» – все немедленно тиражируется.

Алла Пугачева не может успеть, например, оторваться от репертуара ресторана. Они не «потом» ее исполняют, а «тут же». Она поет свои вещи «после» ресторана, после радио и ТВ. Так толпа сжирает кумира.

Механизм «эхо» – это механизм и иных реалий: так сообщаются новости, так освещаются события. Блок новостей – что-то вроде жвачки. Жвачку выплевывают, сколько бы ни жевали. Новости одноо́бразны, не однообра́зны, а именно одноо́бразны. Это клише – потому новостей, собственно, нет. При этом рождение нового образа тут же рождает блок – тираж – клише. И снова все сливается, льется, загустевает и останавливается. Найденное мною в «Спор-клубе» (честный разговор) тут же было тиражировано другими передачами, затоптано набежавшей толпой, смято, сметено и не может более существовать.

Неформализованные связи немедленно формализуются, и новый канал связи немедленно забивается все тем же мусором, все теми же отходами. Все та же тара. Упаковка. Это тоже продукт «эхо».

Как нужно нашей стране, нашему государству, всей нашей теории и практике признание реальности массовой культуры! Как невозможно никакое культурное строительство без этого! А самое страшное – невозможно плавать по земле и бегать по воде. Невозможно воспитывать в масштабе школы, страны. Невозможно оценивать и… проводить политику.

Изучение механизмов массовой культуры могло бы дать очень многое. Можно было бы двинуть вперед общественные науки. Они же сейчас на уровне «мутаты» – не больше.

«Деятельность» Федоровой Т. (зам. руководителя метрополитена), поднявшей «волну» против фильма «Чучело», назвавшей картину «идеологической диверсией», и написавший несколько статей американский корреспондент – величины одного происхождения: слабоумие тенденциозности.

Господи! Как же важен сегодня тот «полный взгляд на вещи», о котором хлопотал Н.В. Гоголь!

Массовая культура – это не то, что надо поносить и разоблачать. Это та печальная реальность, которую надо изучать, считаться с ней, как с фактом, и бороться, как со сложным, реальным и опасным явлением.

Слабоумие, которое поразило планетарное сознание, еще не родившееся, данное только в материи духовной жизни, как памятники литературы и искусства, как история земли и т. д. Надо бы в школах преподавать общую историю, общую географию и историю общей культуры.

…Если я завтра пойду к Велихову, то надо сузить задачу до подписания письма Ф. Ермашу и на студию.

Программа разговора[118]

1. Заявка. 2. Докладная записка, расшифровывающая заявку. (Миф о Персее, миф о Фаэтоне.) 3. Проект письма Ермашу (о своеобразии работы и необходимости найти форму и разделить обязанности). 4. Встреча с М.С. Горбачевым.

Средства на большой экран, переведение изображения на пленку, разрешение на поездку для сбора материала и средств. Для этого фильма поездка на Каннский фестиваль с «Чучелом». (Был бы необходимый авторитет.)

Итак, с М.С. Горбачевым:

1. Запуск картины – перспектива работы, установление контактов, объединение контактов вокруг большой программы телемостов и их организации внутри постановки фильма. 2. Группа, имеющая право на поиск, и установление контактов, переговоров и командировок. Оперативные средства и разрешения на эти контакты (постоянный контроль). 3. Это поручение Международному отделу ЦК КПСС и МИДу.

Срочно встретиться с Вульманом и Хайтом, что еще надо.

Или сейчас надо только срочно запуститься с фильмом и потом решать все вопросы?

Проект нужно подготовить с точки зрения: 1) организационной, 2) юридической, 3) финансовой, 4) правовой, 5) календарной, 6) международной. (Финансы, люди, осуществление связей и контактов, сценарий, подбор материала, техники и производство.)

Эту работу берется сделать киногруппа с необходимыми консультантами и техническими возможностями.

Счастье напуганного ребенка, прижатого матерью к груди, – не просто неописуемое счастье (мгновенное и абсолютное), это начало веры в мир и гуманность его… Эта же вера царит в зрительном зале Детского театра. Страх перед чудовищем или злым волком огромен, но это уже не страх перед живым волком, это иное. Само место в театре гуманизирует человека. Место в зрительном зале – это позиция победы над злом…

Произведение может и не быть гуманным, но это требует уже определенного интеллекта для осознания… Ребенок тут воспринимает, гуманизируя произведение, в этом его «непонимание». (Поэтому в понятие «вредного» для ребенка произведения входит иное, нежели его прагматическое содержание – самое вредное, скучное, отталкивающее от зрелища, назидательное, отталкивающее от мысли и цели назидания тогда, когда не подтверждается эмоцией… Это очень неточно…)

Одно верно: начало познания гуманного идет от материнской