не разговаривают, если б у младшего соученика хватало на это терпения. Но всё же он нет-нет, да и бросал в сторону шисюна Хэна язвительные реплики, ожидая бог знает какой реакции. Линьсюань старался реагировать спокойно, не ведясь на подначки и провокации, и вообще при редких встречал следовал всем правилам местного этикета. А если шиди Доу желает демонстрировать свою невоспитанность на глазах у учеников, то это его проблемы, верно?

Ученики показали себя неплохо, хотя критических замечаний досталось и им. Но Доу Сюй, надо отдать ему должное, был достаточно справедлив, чтобы не срывать на учениках неприязнь к учителю. А потому к себе Линьсюань возвращался вполне довольным жизнью.

— Шиди Хэн!

— Шицзе* Лю, — Линьсюань наклонил голову, приветствуя Лю Цзиньлянь.

— Ты сейчас к главе Ши?

— Нет, к себе, а что?

— О, а я полагала, что глава вызовет шиди к себе.

— Зачем?

— Ты не знаешь? К главе Ши прибыли посланцы из клана Чжун.

— И какое это имеет ко мне отношение?

— Не знаю, — Цзиньлянь пожала плечами. — Но, говорят, посланцы были злы на шиди Хэна и требовали от главы объяснить его действия.

Действия? Это как-то связано с визитом в Даньлю? Попрощавшись с явно изнывавшей от любопытства шицзе, Линьсюань свернул на дорожку, ведущую к дому главы ордена.

Лю Цзиньлянь оказалась права — гости, два заклинателя, действительно принадлежали к клану Чжун, судя по серо-синим одеяниям. Когда Линьсюань подошёл к домику, они как раз прощались с Чжаньцюном. Вид у обоих был недовольный, но вежливый, что думает глава, сказать было трудно. Линьсюань приостановился, прикидывая, будет ли его вмешательство уместным, или лучше дождаться, пока гости уйдут. Тем временем его заметили.

— А это, надо полагать, и есть мастер Хэн? — осведомился тот из них, что выглядел постарше.

— Да, это он, — подтвердил Чжаньцюн. Пришлось кланяться и получать поклоны в ответ — соответствующие правилам приличия, пусть и исполняемые с кислыми минами.

— Воистину, достойно сожаления, что столь прославленный мастер столь мало придаёт значения законам, — заявил старший. — Или, быть может, мастер Хэн считает, будто они писаны не для него?

— Мастер Ань, со всем уважением — позвольте мне наставить моего подчинённого самому, — не дав Линьсюаню и рта раскрыть, сказал Чжаньцюн. — Шиди, ты как раз вовремя. Заходи, обсудим твоё наказание.

— Рассчитываем на вас, глава Ши, — кивнул мастер Ань, и гости, пройдя мимо Линьсюаня, с достоинством направились к воротам. Линьсюань молча вошёл в распахнутую перед ним дверь, которая тут же закрылась за его спиной.

— Хочешь чаю? — спросил Чжаньцюн тоном, не оставляющим сомнения, что обещанное наказание так и останется исключительно на словах.

— Что они хотели от шисюна?

— Чжуны недовольны тем, как ты самоуправно утроил ночную охоту в их владениях.

— Ночную охоту? Они имели в виду того призрака из Даньлю?

— Ну да.

— И что в этом плохого?

— В ночная охота сама по себе ничем не плоха, но ты нарушил границы. Чжуны не из тех, кто позволяет посторонним сладко спать на краю своей постели.

— А ничего, что они сами и не подумали на этого призрака охотиться? Или он им был дорог как память?

— Я не знаю, был ли он им дорог или дёшев, но шиди, ты же не приходишь в чужой лес, чтобы стрелять там чужих оленей. Во всяком случае, пока не получишь приглашения от хозяев.

— Олени не едят людей.

— Это их земля, это их люди. На своей земле Чжуны могут делать что хотят, так же как мы на своей. Да ты садись, не стой.

— Ничего себе! — Линьсюань уже давно ставшим привычным жестом подобрал подол и сел на подушку. — Значит, Чжуны сами своих людей не защищают и другим не дают?

Чжаньцюн промолчал, лишь одарил Линьсюаня сожалеющим взглядом — так смотрят на ребёнка, который ещё слишком мал, чтобы понять очевидные для взрослого вещи.

— И что ты им сказал?

— Пообещал разобраться. Я напишу главе Чжун письмо с извинениями, пошлю подарки. Полагаю, на этом инцидент будет исчерпан. Если, конечно, не история не повторится.

А ведь Чжаньцюну наверняка и перед этими посланцами пришлось извиняться и оправдываться. Линьсюань зло фыркнул, но кипящее возмущение несколько пошло на убыль. Какими бы самодурами ни были Чжуны, они — соседи, с ними предстоит иметь дело ещё не раз. Причём иметь именно Чжаньцюну, отвечающему за всех своих подчинённых. Это Линьсюаню хорошо, сделал доброе дело и ходи гоголем. А разгребать за ним и улаживать дела со склочными собственниками приходится товарищу.

— Я доставил шисюну хлопот, — заклинатель поклонился. — Прощу прощения, это не повторится.

— О, перестань. Я знаю, что тобой руководило человеколюбие. Лучше скажи, как твои ученики? Смогут показать себя на летнем собрании?

— Думаю, что да. Шисюн, ко мне в руки недавно попала змеиная жемчужина. Если я внесу её в хранилище ордена, возможно, это компенсирует вред, который я причинил?

— Змеиная жемчужина? — поразился Чжаньцюн. — Откуда?..

— Подарок. От… создательницы.

— Ладно, это не важно, — Чжаньцюн махнул рукой. — Шиди, это слишком дорогой дар, я не могу его принять.

— Почему? К тому же это дар не тебе, а всему ордену.

— У меня нет ничего равноценного, чем можно было бы тебя отдарить.

— А зачем нужно отдаривать? Это я должен восполнить ущерб, в который обойдётся задабривание клана Чжун.

— Не настолько уж и велик этот ущерб…

— Шисюн, так ведь и я не последнее отдаю.

Чжаньцюн вздохнул и покачал головой с таким видом, словно ему не предлагали драгоценность, а, наоборот, отнимали.

— Ты ведь понимаешь, насколько она может помочь твоему самосовершенствованию? Её ведь не обязательно даже использовать, просто держать рядом — уже большое подспорье.

— Ну, если так подумать, почему этим подспорьем должен пользоваться я один? Пусть находится в хранилище, тогда её можно будет использовать для пользы всех.

Линьсюань не лукавил — он и правда не видел особого смысла оставлять жемчужину у себя. Конечно, заманчиво становиться всё сильнее и сильнее, но это можно делать и естественным путём, медитируя и упражняясь, пусть и не так быстро. Для ночных охот худо-бедно хватало и того уровня, что был у него сейчас, становиться чемпионом и прославлять своё имя по всей Поднебесной он не планировал, а достижение бессмертия, главная цель всех совершенствующихся и главный фетиш, казалось чем-то далёким и малореальным. Возможно, потому что он так и не смог толком в него поверить. А может, ему просто не хватало честолюбия.

Так что, когда он только взял жемчужину в руки, его первым порывом было подарить её Сун Жулань. В память о встрече, да и вообще… Но Линьсюань не