В современном русском языке для такой ситуации есть специальный термин — крыша.

Жуков одна из страшнейших фигур русской истории. И лучше всего ее суть передает портрет работы Константина Васильева. Изображенное на нем запредельное существо не имеет ничего общего с миром людей, потому что пришло из какого-то другого. Это не человек, это языческий бог войны с волчьим оскалом ни синем лице. Шинель словно отлита из стали, холодным тусклым золотом светятся тарелки орденов, за спиной пляшут багрово— золотистые языки подземного огня и жутко белеет скелет какого-то здания.

Россия, которой не было. С.559

А. Бушков.

Для того, чтобы причислить Жукова к лику святых, требуется соблюсти некоторые формальности. Жуков должен удовлетворять определенным требованиям. Прежде всего, творил ли он чудеса?

Тут мы положим руку на сердце и ответим: творил. Чего-чего, а чудес он натворил в изобилии с избытком и перебором.

Вот одно чудо из многих. Совершено 14 сентября 1954 года в 9 часов 53 минуты на Тоцком полигоне Южно-Уральского военного округа. В память об этом событии в районе совершенного чуда установлена мемориальная доска с надписью: «В сентябре 1954 г. на территории полигона проводились тактические учения войск под руководством Маршала Советского Союза Г. К. Жукова».

На любом крупном полигоне учения проводятся практически непрерывно, но только в память об одних учениях установлена мемориальная доска.

Через три дня после учений, 17 сентября 1954 года, газета «Правда» опубликовала сообщение ТАСС об этом чуде: «В соответствии с планами научно-исследовательских и экспериментальных работ в последние дни в Советском Союзе было проведено испытание одного из видов атомного оружия. Целью испытаний было изучение действия атомного взрыва. При испытании получены ценные результаты, которые помогут советским ученым и инженерам успешно решить задачи по защите от атомного нападения.»

В сообщении ТАСС не было сказано, чем эти испытания отличались от всех предыдущих, в чью голову ударила гениальная мысль, кто этот эксперимент организовал, и кто его проведением руководил. Теперь мы это знаем: «Изучение местности и другие подготовительные работы начались еще зимой и в полную силу развернулись весной и летом. Большую роль в этом сыграл Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Он, возвратившись в Москву после смерти Сталина, занимал тогда пост первого заместителя министра обороны СССР.» («Красная Звезда» 29 сентября 1989.)

Испытания были весьма необычными. Приоритет Советского Союза в данной области научных изысканий неоспорим. Никто в мире до такого не додумался, никто в мире подобными свершениями гордиться не может. Да и в нашей стране не во всякую голову приходят такие идеи. Ни после Жукова, ни до него ничего равного и близкого не бывало.

Маршал бронетанковых войск Олег Лосик, Герой Советского Союза, профессор, председатель клуба кавалеров ордена Жукова, объявив своего кумира «великим полководцем», продолжает: «Он совершил по существу переворот в оперативной и боевой подготовке. Под его руководством в сентябре 1954 года на Тоцком полигоне впервые были проведены войсковые исследовательские учения с практическим применением ядерного оружия. („Красная звезда“ 28 декабря 1996)

Было вот что: бомбардировщик бросил бомбу с высоты 13 километров. Тротиловый эквивалент — 40 килотонн, т. е. мощь взрывав в Хиросиме и Нагасаки, сложенная вместе. Взрыв — воздушный, на высоте 350 метров.

А для чего?

Идея была вот какая. Первая мировая война была позиционной. Такой она была не потому, что так кому-то нравилось или кто-то так решил. Нет, просто ни одна армия мира не могла прорвать оборону противника. Было одно исключение из правила — Брусиловский прорыв. Но это, повторяю, исключение.

Во Второй мировой войне стратегический фронт противника научились проламывать. Но это оставалось самой сложной задачей для любого командующего. За прорыв приходилось платить огромным расходом боеприпасов, титаническими потерями боевой техники и солдатской крови. И не всегда прорыв завершался успехом. Пример: бесполезные и бестолковые попытки Жукова прорвать фронт под Сычевкой с января по декабрь 1942 года.

Но вот после Второй мировой войны в руки советских маршалов попало ядерное оружие. И решили: если надо, проломаем фронт ядерным ударом, в пролом введем войска и пойдем гулять по вражьим тылам!

Только надо попробовать на учениях. Так и порешили.

К слову будет сказано: тот, кто готовится к войне оборонительной, тому такие учения вовсе не нужны. Если бы советское руководство было обеспокоено угрозой вражеского вторжения, то следовало объявить: мы такие слабые, такие пугливые, потому бьем один раз, но по голове. И мало не покажется ни Парижу, ни Лондону, ни Бонну, ни Нью-Йорку, ни Вашингтону.

При такой стратегической концепции не надо проводить учений. Достаточно взорвать бомбу в пустыне и прикинуть, что будет, если ее бросить на небоскребы.

Но нам не надо было разрушать вражеские города. Надо было их захватывать, а для этого необходимо проламывать фронт противника. И проводить соответствующие учения.

Итак, на Тоцком полигоне возвели оборону условного противника и оборону наших войск. «Красная звезда» (31 мая 1996) рассказывает: «Бомба была сброшена над районом, где в оборонительных сооружениях находились животные. В отношении личного состава как обороняющейся, так и наступающей сторон были приняты все известные в то время меры безопасности. Учение дало богатейший научный материал.

Его итоги были тщательно проанализированы и обобщены. На их основе была разработана теория новых видов боевых действий — наступления и обороны в условиях применения ядерного оружия, уточнены имевшиеся и созданы новые учебники и справочники.»

Тут мы подошли к главному: кроме подопытных животных были на тех учениях еще и люди. Там были войска. Одни дивизии оборонялись в условиях реального применения ядерного оружия, другие наступали. Общее число участников — 45000 душ. 45000 молодых здоровых мужиков. Есть сведения, что только наступающих было 45000. Еще и обороняющихся 15000. Сведения о том, что общее количество участников было 60000 встречаются неоднократно. Пример: газета «Час» 27 января 2001. Официальные источники молчат. Сам я склоняюсь ко второй цифре, но пока он не подтверждена официально, остановимся на первой.

Обороняющимся предстояло в окопах, траншеях и блиндажах пережить ядерный взрыв в непосредственной от себя близости. Кроме того — «быть в готовности закрыть брешь в обороне „синих“, образовавшуюся в результате ядерного удара, нанесенного „красными“. („Красная Звезда“ 9 июля 1992). А наступающим предстояло через эпицентр взрыва пройти сквозь оборону условного противника, как по проспекту.

Ход учений описан так. «Стоявшая вокруг тишина поражала. Светило солнце, чуть шевелились листья кустарника. А где-то высоко в небе уже шел самолет-носитель с атомной бомбой… У каждого были свои, индивидуальные ощущения, но сумма их укладывается в два слова: „Сильно качнуло“… И вот наконец — сигнал к атаке. Первое, что бросилось в глаза после пребывания под землей, — это огромное, в полнеба облако, его снизу как бы подталкивало вверх гудящее багровое пламя, оно менялось в цвете, становилось малиновым, менее ярким и все клубилось, поднималось выше, увлекая за собой, засасывая с земли столб пыли и всего, что там еще было. Поражало и другое: изменилась до неузнаваемости впереди лежащая местность… Земля была ровная, усыпанная камешками, будто вспаханная. Кое-где оплавлена. Местами курилась. Никакой растительности или чего-либо другого… И вот неожиданность: рентгенометр почти не реагирует на излучение. Командир танкового взвода с тревогой доносит по радио: прибор неисправен. Та же история с другими приборами… По пути поближе к эпицентру взрыва видели несколько танков, среди которых были и тяжелые. Некоторые из них оплавились и как бы просели в землю, другие отброшены с места на десятки метров, лежали вверх гусеницами. Попадались просто бугры. Какие объекты там похоронены взрывом — нельзя было даже догадаться. Потом видели обугленную овцу, которую извлекли из земли саперы…» («Красная звезда» 29 сентября 1989)