Впервые в жизни я могла посоветоваться относительно важного решения с обоими родителями. Впрочем, я знала, что они скажут мне, и не хотела разочаровывать всех нас троих, идя против здравого смысла и голоса рассудка. Я понимала, что веду себя трусливо. Но то, что произошло между Джеком и мной – что бы это ни было, – казалось все еще слишком новым и хрупким, чтобы принять такой удар. Как человек, наблюдающий за приближением торнадо, я до последней минуты не торопилась в убежище, надеясь, вопреки всему, что смертоносный смерч отклонится от курса и обойдет меня стороной.

Ясно было лишь одно: от кукольного домика следует избавиться. С того момента как в земле Маниго были обнаружены человеческие останки, вражда между Уильямом и его отцом обострилась. Нола оказалась в эпицентре их вражды. Они преследовали бедняжку в ее снах, используя ее в качестве канала для продолжения своих споров, разбрасывали по всей комнате ее постельное белье и другие вещи. Миссис Хулихан угрожала уйти, и Нола ходила с темными кругами под глазами. Я поняла: с меня довольно.

В то утро, когда Джек должен был вернуться в Чарльстон, меня разбудили раскаты грома. Генерал Ли испуганно юркнул под одеяло. Открыв глаза, я увидела вспышку молнии, а в ее свете человеческую фигуру рядом с моей кроватью.

Холодная рука коснулась моей руки. Я как ужаленная села в постели. Стены сотрясались от раскатов грома, вспышки молнии беспрестанно озаряли комнату, словно в драматическом финале старого кинофильма. Словно в замедленной съемке, фигура у кровати наклонилась ко мне. Я уперлась пятками в матрас, отталкиваясь прочь от нее, пока моя голова не уперлась в изголовье кровати, как будто пытаясь слиться с деревянной доской. Фигура наклонилась ближе, а в следующий миг комнату озарила очередная вспышка молнии. И тут я увидела перед собой пару широко открытых глаз. Причем глаз знакомых.

– Нола? – Я едва услышала свой собственный голос среди раскатов грома.

Ее рука сжала мою руку с удивительной силой. Когда же она заговорила, это не был ее голос, а нечто глубокое и темное, и не из этого мира. В свете молнии ее лицо было мертвенно-бледным, на месте глаз – как будто пустые глазницы.

– Мы сказали тебе, чтобы ты остановила ее. И теперь ты за это заплатишь. – Ее пальцы крепко сжали мне запястье, перекрывая кровообращение.

– Нола! – крикнула я, пытаясь вырвать ее из транса или какого-то другого состояния, в котором она сейчас пребывала.

– Ты не можешь ее спасти. Ты должна была послушаться нас.

Я с силой взмахнула другой рукой. При этом я задела тумбочку, и лампа на ней покачнулась.

– Нола, проснись! Это сон, проснись!

Мне тотчас стало холодно. Комнату наполнил всепроникающий свет, не имевший ничего общего с бушующей снаружи грозой, хотя верхняя люстра и лампы оставались темными.

– Нола. Проснись. Это просто сон.

Это была Бонни, ее голос был ласковым и мелодичным. Нола подняла голову, и в этом странном свете я увидела ее глаза. Она заморгала. Ее взгляд медленно переместился на меня, затем на руку, сжимавшую мое запястье. Она вскрикнула и закрыла лицо руками.

Свет потускнел, а затем исчез. Я вылезла из-под вороха простыней – хотя мне мешал Генерал Ли, пытавшийся сделать то же самое, – и нащупала выключатель на прикроватной лампе. Встав с кровати, я потянулась к плачущей Ноле и прижала ее к себе.

– Это все Уильям и его отец, – прошептала она сквозь рыдания. – Они были так злы. На тебя! Он хотел, чтобы я делала тебе больно, и я не могла остановиться… – договорить ей помешала икота.

– Кто, Нола? Кто хотел сделать мне больно?

– Отец… Гарольд. Уильям тоже был зол, но на что-то другое. Мне кажется, он был зол на мисс Джулию. Мол, из-за нее все зашло слишком далеко. Что это она во всем виновата.

Я погладила Нолу по спине, давая ей успокоиться.

– Все в порядке, Нола. Ты здесь ни при чем. Я знаю, ты никогда бы не сделала мне больно. – Я попыталась обратить наш разговор в шутку: – Если только я не заставлю тебя снова спеть песню «АББЫ» на публике.

Ее губы задрожали в подобии улыбки, и я поняла, что попала в цель. Я немного отстранила ее от себя и, положив руки ей на плечи, попыталась придумать, что мне делать дальше.

– Думаю, тебе не помешает немного поспать, но ты можешь остаться здесь, с Генералом Ли. Уже почти рассвело, поэтому я собираюсь встать и одеться. А когда я уйду на работу, если ты еще будешь спать, я попрошу мою мать побыть с тобой.

Нола сглотнула, ее плечи расслабились, на лице появилось облегчение.

– Я первым делом звоню Чэду. Попрошу, чтобы он приехал с кем-нибудь из друзей и перевез кукольный дом в квартиру твоего отца, пока мы не выясним, что с ним делать. Ты дашь ему свой ключ, когда он приедет сюда. У меня сегодня утром показ на острове Даниэль, но после него я сразу вернусь сюда. Где-то в половине двенадцатого. Если ты будешь к тому времени готова, мы сразу отправимся к мисс Джулии.

Нола нахмурила брови:

– Зачем?

– Чтобы сказать ей, что я поняла, что означают слова «останови ее», и выяснить, почему Джулия просит прощения. Пора угомонить наших призраков.

Нола кивнула, молча давая понять, что готова составить мне компанию. Я же не стала говорить о том, что я просто боялась выпустить ее из поля зрения, опасаясь, что Уильям и Гарольд не оставят ее в покое, пока мы не найдем ответы на все вопросы. Или что ее мать по-прежнему остается здесь по причинам, которые все еще ускользали от меня.

* * *

Мы с Нолой стояли у входной двери дома на Монтегю-стрит, глядя, как со старого карниза стекает вода, и прислушиваясь к шагам в глубине дома. Нола зябко потерла руки – несмотря на теплый день, они покрылись гусиной кожей.

– Странно, – сказала она.

– Что странно? – спросила я, игнорируя очевидные ответы – «этот дом» и «его призраки».

– У меня вечно возникает жуткое ощущение, когда я стою перед домом и в коридоре. Но никогда в музыкальной или в рождественской комнате, что тоже жутко, но по-другому.

– А по-моему, тут все понятно, – сказала я. – Джулия сказала мне, что ее отец не любил Рождество и никогда не войдет в эту комнату. А музыкальная комната… думаю, туда входит только Уильям, так как именно он любил играть на рояле. С другой стороны, Уильям ведь тоже не самый миролюбивый дух?

Нола покачала головой:

– Это да. Но я… чувствовала его в музыкальной комнате. Как будто он любит слушать. Мне, конечно, было не по себе, но ничего даже близко похожего на ту жуть, которую я чувствую в других частях дома. Как, например, сейчас, когда мне кажется, будто за нами следят.

Я кивнула, но не стала говорить ей, что, когда мы подходили к дому, я видела в башне человека, который – я была почти уверена – и был Гарольд, и что как только мы с ней вышли из машины, у меня по коже пробежали мурашки.