– Она хорошая женщина, – отвечает Диана, глядя на Конти, который кивает. – Но она стареет, сейчас стала религиозной, не сказать, что очень, но намного религиознее, чем ранее. И, мне кажется, она сама будет рада покинуть двор и счастливо доживать свои дни в монастыре. Ты как думаешь?

– Мне кажется, что к этому стремятся все старухи, – нерешительно произношу я.

Не могу себе представить маркизу в ее элегантных туалетах, безупречных платьях где-то в унылом монастыре. Хотя, быть может, она так же элегантно обставит келью, как свои покои в Версале, привнесет свет в келью обоями с цветочным рисунком, а часовню выкрасит в цвет мяты?

– Отлично сказано, мадам, отлично сказано, – соглашается Конти. – Как заметила мадам де Лорагэ, рыбка уже готова плыть в монастырь. И там, вне всякого сомнения, она обретет счастье и успокоение. А сейчас, перед уходом, я хочу обсудить еще один вопрос. Вот имя одной турчанки, которая предлагает множество наслаждений, и это не турецкие сладости. Она обучает женщин. И результаты восхитительны. Сам я не пробовал, но многие в Париже пробовали. Король привык быть в руках… профессионалок. И его вкусы стали намного утонченными, нежели в былые годы.

Я недоуменно смотрю на него, а потом… Ой! Неожиданно меня осеняет, о чем он говорит. Я хихикаю, Конти поджимает губы. Он встает, роняет на стол маленькую записку.

«Мадам Султана, – написано там витиеватым почерком, – улица Пюи де Л’Эрмит, 75».

– Я удаляюсь, – кланяется Конти на прощание. – Дверь открыта, надеюсь, у вас верные друзья, – он с сомнением смотрит на Диану, – чтобы гарантировать вам безопасность.

– Я буду Мелани!

– А я Филиппиной! Нет, подожди – Филибертой!

– А быть может, Эглантиной!

– Нет-нет, Эглантина звучит как «скарлатина». Боюсь любых болезней, а при скарлатине горло становится ярко-пурпурным: только представь себе зимнее платье такого насыщенного, темно-пурпурного цвета.

Мы с тетушкой в экипаже направляемся к мадам Султане и выбираем себе вымышленные имена для этого тайного визита. Целое приключение! Диана уверяет, что ей даже любопытно: говорит, что слышала об этом заведении от супруга, но сама там никогда не бывала.

– А какое смешное имя – представь, если бы тебя звали Султаной! Звучит совсем неуважительно, но, наверное, турок не за что уважать, ведь они варвары.

– Диковинное имя, – соглашаюсь я.

– Когда мы с супругом были в Саксонии, встретили женщину по имени Фатима!

– О, Фатти! – Мы заливаемся смехом.

Мадам Султана приветствует нас и украдкой заглядывает в ожидающий нас экипаж, богато украшенный геральдическими символами супруга Дианы. Наверное, следовало оставить экипаж за углом.

– Мне уже давно покровительствуют дамы при дворе, мадам, – говорит она, приветствуя Диану, которая только хихикает, отвлекаясь на пару бархатных наручников на боковом столике.

– Скажите, кто? – интересуюсь я, но женщина только кланяется – как мужчина! – и качает головой.

– Нам вас рекомендовал человек, занимающий очень высокое положение в этом королевстве, – говорю я, чтобы произвести на Султану впечатление важностью своего визита.

Она загадочно улыбается, наклоняет голову.

– Одно из самых высоких.

К большому разочарованию, она совершенно не поражена.

– Скажем прямо, это принц де Конти, – наконец произношу я.

Диана кладет тонкий эластичный кожаный хлыст, слишком маленький для лошади, и накрывает ладонью свою руку.

– Марианна, мы должны быть осмотрительнее.

– А вы, мадам, должно быть, Марианна де Майи де Куаслен? Месье принц де Конти предупредил о вашем приходе.

– Да, – несколько скованно отвечаю я, не зная, стоит признаваться или нет. Уже слишком поздно представляться просто «Мелани».

– Рада знакомству, очень рада. Прошу сюда, мадам де Куаслен. Вам тоже нужен урок, мадам?

– О нет, Диана… я хочу сказать, Филиберта, слишком стара для таких уроков, – отвечаю я Султане, а Диана роняет небольшую цепочку, с обоих концов которой свисают странные серебряные шарики.

– А вы, наверное, мадам герцогиня де Лорагэ? Какая честь с вами познакомиться. – При этом мадам делает глубокий реверанс. – Ваш супруг, мадам, один из моих самых лучших посетителей. Я высоко ценю его – даже после того неприятного инцидента с венгерскими близнецами…

– Ах да, это был несчастный случай, – соглашается Диана, – но он уверял, что они быстро поправились.

– А что произошло? – спрашиваю я с интересом.

– В этом деле осмотрительность ценнее золота, – отвечает Султана своим спокойным, приводящим в ярость голосом, и я решаю, что она совсем не турчанка; ее манера растягивать слова напоминает мне одну мою служанку из Пикардии[20].

Я следую за ней по коридору, увешанному бархатом, и мы не успеваем далеко отойти, как я слышу жужжащий голос Дианы:

– Ах, дорогой мой Эйен! Не ожидала вас здесь встретить! А это кто? Ваш друг? Граф дю Барри?