— Сделаешь короткую стрижку по модели один-восемьдесят-два и доведёшь по схеме шестьдесят-четыре. А уж я проверю всё как следует. — Потом он сказал Барбаре: — И раз уж ты их так запустила, вполне могла бы подождать ещё шесть недель, и я бы сам тобой занялся. Что за дрянь у тебя вместо шампуня?

— Жидкость «Фэйри». Я всё ею мою.

— А… шутишь, конечно. Но шампунь ты покупаешь в супермаркетах, так?

— А где ещё я могу покупать шампунь?

Дасти в ужасе закатил глаза к потолку.

— Боже!.. — И тут же уставился на Анджелину. — Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

После этого он послал Анджелине воздушный поцелуй и предоставил Барбару ученику. Малышку Хадию Дасти просто не заметил.

В конце того, что показалось Барбаре настоящим адским испытанием, она вышла из-под рук ученика Дасти с пышной округлой стрижкой; её волосы кое-где отливали серебристой белизной, а кое-где — едва заметным осенним красным золотом. Ученик — который в итоге оказался никаким не Седриком, а совсем даже наоборот, молодой женщиной из Эссекса, очень милой, несмотря на четыре колечка в губах и татуировку на груди, — подробно объяснила Барбаре, как именно нужно ухаживать за волосами и что пользоваться нужно не жидкостью «Фэйри» или чем-то в этом роде, а только невероятно дорогим составом, который «сохраняет цвет, улучшает кожу, излечивает фолликулы» и вообще полностью изменяет жизнь.

Барбара с содроганием заплатила за флакон и с недоумением подумала, в самом ли деле женщины способны с лёгкостью выливать себе на голову такое дорогущее средство? А ведь придётся ей это делать…

Тем не менее утром, принимая душ, Барбара защитила новую безумно дорогую причёску от воды, надев на голову пластиковую шапочку. Она как раз натянула на себя просторные фланелевые брюки и футболку с капюшоном и собралась позавтракать печеньем с клубничной начинкой, когда услышала за дверью взволнованный голосок Хадии, и тут же девочка постучалась.

— Ты там, Барбара? Ты дома? — закричала Хадия. — Я привела папу, чтобы он посмотрел на твою новую причёску!

— Ох, нет-нет-нет! — прошептала Барбара.

Она была ещё не готова к тому, чтобы её кто-то увидел, и уж тем более Таймулла Ажар, чей голос она уже услышала, хотя и не могла разобрать слов. Она замерла, надеясь, что Хадия решит, что она уже ушла, но надежда на это была невелика. Было всего восемь утра, а Хадия отлично знала привычки Барбары, да даже если бы и не знала, всё равно ведь машина Барбары стояла прямо напротив окон квартиры Ажара. Так что не оставалось ничего другого, кроме как открыть дверь.

— Видишь? — восторженно запищала Хадия, хватая отца за руку. — Ты видишь, папа? Мы с мамулей вчера отвели Барбару к мамочкиному мастеру. Разве не здорово получилось? В Дорчестере все обращали на неё внимание!

Ажар сказал:

— Ах… Ну да. Вижу.

Барбара почему-то не услышала особого восторга в его тоне. Она откликнулась:

— Разница есть, да? Когда я увидела себя утром в зеркале, перепугалась до полусмерти.

— Ну, не так уж это и страшно, — серьёзно произнёс Ажар.

— Пожалуй. Ну да. Я хочу сказать, я сама себя не узнала.

— Я считаю, что Барбара выглядит прекрасно! — сообщила отцу Хадия. — И мамочка тоже так думает. Мамочка сказала, что с такой причёской кажется, как будто у Барбары лицо светится, и глаза просто отлично выглядят! Мамочка говорит, что у Барбары прекрасные глаза, и она должна их показывать. А Дасти говорил, что Барбара слишком отпускает чёлку, а так делать нельзя, что чёлка или совсем не нужна, или она должна быть короткой, а Барбара вместо того…

— Khushi[1], — перебил её Ажар, вполне, впрочем, добродушно. — Вы с мамой неплохо постарались. А теперь, поскольку Барбара завтракает, нам с тобой лучше уйти. — Он окинул Барбару долгим хмурым взглядом. — Вам, в общем, идёт, — сказал он, а потом положил ладонь на плечо дочери и решительно развернул её к дому.

Барбара проводила их взглядом. Хадия подпрыгивала и непрерывно болтала на ходу. Ажар всегда был довольно серьёзным, даже мрачноватым парнем, насколько его знала Барбара, но сейчас ей показалось, что за его серьёзностью скрывается нечто большее, чем обычно. Она не знала, что это такое, хотя с учётом того, что Анджелина сейчас не работала, его уныние могло быть связано с тем, что именно ему, а не его подруге, придётся оплачивать их дорогую экскурсию в Дорчестер. Анджелина решила там повеселиться на славу, начав с шампанского, которое она выпила за расцветшую красоту Барбары, как она сказала.

Барбара задумчиво закрыла дверь. Если из-за неё Ажар оказался в затруднительном положении, ей следует что-то предпринять, но ей ничего не приходило в голову, кроме как предложить ему несколько фунтов стерлингов… которые он, конечно же, не возьмёт.

Наконец собравшись, Барбара начала мысленно готовиться к тому, что её ожидало. Хотя официально у неё был свободный день, ей всё равно необходимо было появиться в Новом Скотленд-Ярде. И ей предстояло выслушать множество шуток от коллег, как только они увидят её волосы.

В другой ситуации она бы постаралась отложить встречу с неизбежным, потому что имела право на выходной. Но Линли необходимы были сведения, которые проще было раздобыть в Ярде, чем где-либо ещё, так что Барбаре не оставалось ничего другого, кроме как направиться в корпус «Виктория», стараясь при этом держаться как можно более незаметно.

У неё теперь было имя — Вивьен Талли, — но только и всего. Конечно, она постаралась узнать побольше, будучи в том дорогом доме, и быстрый просмотр ячеек с почтой кое-что ей дал. Вивьен Талли проживала в квартире номер шесть, и, взбежав вверх по лестнице, Барбара нашла эту квартиру на четвёртом этаже. Вообще-то квартира оказалась единственной на этом этаже. Но, постучав в дверь, Барбара только то и выяснила, что у Вивьен Талли есть уборщица, которая также открывает дверь, если кто-то появляется в то время, когда она наводит в квартире порядок. Вежливый вопрос Барбары, пожелавшей узнать, дома ли сейчас мисс Талли, дал ей возможность понять, что уборщица почти не говорит по-английски. Похоже, она была родом откуда-то из Прибалтики. Но имя Вивьен Талли женщина поняла и с помощью мимики, журнала, взятого со столика для почты и жестов в сторону больших напольных часов принялась объяснять Барбаре, что Вивьен Талли то ли танцует в Королевском балете, то ли пошла посмотреть балет с некоей особой по имени Бьянка, то ли она вместе со своей подругой Бьянкой отправилась на урок балетного танца. В любом случае вывод был один: Вивьен Талли дома нет и вряд ли она вернётся раньше чем через два часа. А то, что Барбара отправилась наводить красоту, привело к тому, что Вивьен Талли осталась всё тем же чистым листом, на котором необходимо было наконец-то что-то написать.

Посещение Ярда должно было исправить положение, и заодно Барбара могла разузнать что-то о Яне Крессуэлле, Бернарде Файрклоге и той женщине из Аргентины, о которой упоминал Линли: об Алатее Васкес дель Торрес. Поэтому Барбара села в машину и поехала к Вестминстеру, от всей души надеясь, что, бродя по коридорам Нового Скотленд-Ярда, столкнётся с минимальным количеством своих коллег.