и я, из-за того, что их сюда пригласили. Я повернулся, чтобы поприветствовать их.

Черт. Я поработал челюстью, потирая ее после удара, который только что получил в лицо. Ронни неожиданно лающе рассмеялся.

Я снова обратил свое внимание на Майлза, который ухмыльнулся. Мы всегда избегали удары в лицо на тренировках, потому что договорились, что никто из нас не хотел ходить с синяками на наших красивых лицах и, скорее всего, отпугивать любого, мимо кого мы прошли бы. Очевидно, сегодня это правило было отменено.

— Я вижу, что ты был пьян. Ты отвлекся, и твои рефлексы жалкие, — насмехался он, все еще с той ухмылкой, которую я собирался убрать. — Как только приходят твои маленькие подружки, ты начинаешь задыхаться от них.

Ублюдок.

— О, ты сама напросился.

Он улыбнулся, как будто только и ждал, чтобы я попробовал.

Мы еще довольно долго ходили взад-вперед. Его огромные размеры слегка отбросили меня назад, когда мы закружились друг вокруг друга. Я получил несколько ударов по нему, но он был лучше и нанес довольно много ударов по моему теперь ноющему телу. Ему удалось загнать меня в угол, и я поднял руку, отбивая удар.

Подняв веревки, я выпрыгнул наружу и схватил бутылку с водой, которую ранее отбросил в сторону. Допив то, что оставалось, чтобы утолить жажду, я увидел, как Техас выскочил на ринг и начал спарринговать с Майлзом.

Ни один из них не баловался. Я плюхнулся задницей на маты, когда Холлис присоединился ко мне, а Ронни прислонился к стене. Вы бы никогда не поймали этого одержимого мудака, сидящего на чем-то таком простом, как пол. Он, вероятно, предположил бы, что это заразно, и микробы, которых там даже не было, выскочили бы наружу и напали на него.

Несколько часов спустя Майлз также загнал Техаса и Холлиса в партер. Я принялся за боксерскую грушу, пока они танцевали друг вокруг друга на ринге. Ронни просто наблюдал за происходящим с ухмылкой, игравшей на его губах.

Учитывая то, что он и Майлз сказали ранее, у меня в голове крутились разные мысли, но не было определенного пути для продвижения вперед или чего-либо, что могло бы все это объяснить. Это был просто чертовски запутанный клубок, который мой разум безуспешно пытался распутать. Я был слишком измотан для этого.

Я заметил боль во всем теле, когда мы как одно целое вышли из главного спортзала, минуя группу подростков, которые выглядели так, словно им было весело потягивать стероиды. Черт, они были огромными.

Я держал пари, что это было следующее поколение бойцов, которых тренировали Мик и его команда. Некоторые из них захихикали, когда мы проходили мимо, увидев наши волочащиеся ноги и боль, отчетливо видневшуюся на наших телах. Я не винил их; я знал, что, вероятно, выглядел так же плохо, как чувствую себя внутри.

— Свернете шеи! — голос Мика прогремел по фойе спортзала.

Подростки отпрянули назад и замолчали.

— Ты уйдешь в худшей форме, чем эти люди. Иди туда! — он указал на арену, которую мы только что покинули.

Я ухмыльнулся. Чертов дикарь.

Глава 31

Милла

— Я не пыталась покончить с собой, — заявила я, заглушая тихие голоса вокруг меня.

Я просто хотела, чтобы жизнь, какой я ее знала, остановилась хотя бы на мгновение. Я решила не озвучивать эту часть вслух.

— Милла!

Я узнала этот голос, Джулия Росси. Я держала глаза закрытыми, не желая подтверждать, кто еще, как я предполагала, был в комнате, мой отец. Дин Росси. У меня не было сил сейчас отвлекаться от его обычной рутины любящего отца. Он был чудовищем, но всегда был лучшим родителем из этой пары.

Мое сердце болело, как никогда раньше. Я хотела, чтобы он обнял меня, как много раз до этого. Я хотела опереться на него, побыть дочерью и позволить взрослому позаботиться обо мне, хотя бы на крошечное мгновение.

— Джулия, — прошипел папа. — Дай ей немного передохнуть. Ей не нужно, чтобы мы теснили ее, когда она только очнулась.

Мама фыркнула, и я почувствовала, как изменился воздух, когда она попятилась от меня.

Мгновение спустя они вышли из комнаты, и я погрузилась в тишину. Внутрь проникал лишь негромкий шум, но он был приглушен закрытой дверью.

Некоторое время спустя дверь снова открылась. Я открыла глаза, когда вошла медсестра с доброй улыбкой на лице. Я посмотрела ей за спину. Дверь автоматически закрылась, и я вздохнула с облегчением. Родителей не было.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила медсестра, проверяя капельницу с физиологическим раствором, подключенную к моей руке, и просматривая мою карту.

— Прекрасно, — пробормотала я, не желая разговаривать.

— Ты знаешь, как ты сюда попала?

Я покачала головой.

С тех пор как я проснулась, пыталась собрать воедино все, что случилось, чтобы я оказалась на кровати в отдельной палате нашей местной больницы. Это было не идеально, но, очевидно, я хорошо провела время. Хотя это была ложь, я ни в малейшей степени не чувствовала себя хорошо. Я не могла вспомнить, было ли остальное время, о котором я забыла, наполовину приличным или просто ужасным.

— Они госпитализировали тебя с передозировкой экстази. Тебя привезли на машине скорой помощи. Кто-то позвонил туда и оказал тебе необходимую помощь, — услужливо подсказала она, в ее тоне не было осуждения, за что я была благодарна.

Ах да, те маленькие фиолетовые таблетки. Все это было забавой и играми, пока не перестало казаться. Черт возьми. Я вспомнила небесно-голубые глаза, которые были устремлены на меня, танцы, музыку, а потом ничего. Пустота.

Я попыталась заговорить, но в горле у меня было как в наждачной бумаге. Медсестра протянула мне немного воды, которую я медленно отпила и поблагодарила ее взглядом.

— Когда я смогу уехать?

Мне нужно было выбраться отсюда. Я чувствовала себя как рыба в миске, и я знала, что это продолжалось бы, когда люди бы приходили, высказывали свои суждения и свое мнение. Нет, спасибо.

Я хотела, чтобы музыка звучала у