Так единственный раз в жизни Чжоу Эньлай как следует пробрал меня, и я отказался от намерения оставить службу».

И еще одна встреча с Чжоу Эньлаем запомнилась Го Можо на всю жизнь: его выступление по случаю второй годовщины со дня смерти выдающегося китайского писателя Лу Синя.

«Речь Чжоу Эньлая, — вспоминал Го Можо, — была блестящей. Основное внимание он уделил боевому духу творчества Лу Синя. Великий писатель жил в революционную эпоху. После поражения революции, когда реакция неистовствовала, Лу Синь продолжал твердо стоять на своих позициях, вести непримиримую борьбу с темными силами, чтобы приблизить час победы. Лу Синь — самый стойкий боец, самый любимый учитель. Мы должны учиться у него мужеству, особенно сейчас, когда нам предстоит бороться против капитулянтов, против пассивного ведения войны, против «пятой колонны», против «индивидуалистического ухода от мира». В бурю познаешь стойкость дерева. Сегодня каждый обязан стать таким же стойким, каким был Лу Синь».

А заключает свои воспоминания о Чжоу Эньлае Го Можо такими словами: «Я всегда с глубоким уважением относился к Чжоу Эньлаю. Любое дело он обдумывал до конца, во всех мельчайших подробностях. Он обладал железной логикой. Любой вопрос решал с быстротой молнии, каждому начатому делу отдавался целиком. Он был неутомим, мог не спать по нескольку суток. Смотришь на него, кажется, устал, а он все продолжает работать. Он напоминал заведенную часовую пружину, во всех его действиях чувствовался строгий ритм и постоянное напряжение».

В августе 1939 года, будучи в Яньани, Чжоу Эньлай при падении с лошади сломал руку. Лечиться пришлось в Москве. 8 октября из Москвы в Яньань пришло письмо от Дэн Инчао. «14 сентября, — писала супруга Чжоу Эньлая, — его положили в Кремлевскую больницу на лечение, а 19 сентября была сделана операция. В ходе операции у него вырезали высовывающуюся небольшую часть кости. Через неделю все благополучно зажило. 25 сентября были сняты швы, рана заживает. В результате применения лечебных процедур: массаж, электролечение, ванны, двигательная терапия — мышцы стали подвижнее, дрожание руки стало меньше. Однако действие руки полностью восстановлено не будет».

В марте 1940 года Чжоу Эньлай возвратился в Яньань, откуда вылетел в Чунцин и приступил к работе в представительстве КПК.

С июня 1943 по ноябрь 1944 года он находился в Яньани, куда его вызвал Мао Цзэдун для участия в «движении за упорядочение стиля». Ему пришлось писать пространное объяснение «самокритику» в связи с участием в VI съезде КПК, состоявшемся в пригороде Москвы в 1928 году.

В своем объяснении-самокритике Чжоу Эньлай дал негативную оценку отдельным сторонам политики Коминтерна в отношении Китая и КПК. А к «основным недостаткам» VI съезда КПК отнес «активное участие» в нем представителей Коминтерна и отсутствие на нем Мао Цзэдуна и Лю Шаоци. Упомянул и о том, что руководители Коминтерна в 1940 году заявляли ему, что «все еще опасаются, как бы мы не отошли слишком далеко от рабочего класса».

Чжоу Эньлай не скупился на самокритику. Так, выступая в партийной школе при ЦК КПК в Яньани, он, по существу, впервые ознакомил широкий партийный актив с предысторией созыва VI московского съезда КПК и обсуждавшимися на нем вопросами, подробно рассказал о деятельности Коминтерна, его задачах и целях, детально проанализировал теоретические проблемы китайской революции. Аудитория слушала его, как зачарованная.

Но такая самокритика явно не устраивала Мао Цзэдуна. И ему ничего не оставалось, как дать указание оставить Чжоу Эньлая в покое. «Товарищ Чжоу Эньлай, — пояснил он, — слишком много занимается самокритикой».

В апреле 1945 года на VII съезде КПК Чжоу Эньлай в очередной раз был избран в Политбюро и Секретариат ЦК КПК.

28 августа 1945 года вместе с Мао Цзэдуном он вел в Чунцине переговоры с Чан Кайши и 10 октября от имени KПK подписал мирное соглашение с гоминьданом.

1 января 1946 года в качестве официального представителя КПК Чжоу Эньлай принял участие в трехсторонних переговорах между КПК, гоминьданом и представителями США о прекращении военных конфликтов и восстановлении путей сообщения в Китае. Затем возглавил делегацию КПК на созванной в Чунцине 1-й сессии. Политического консультативного совета представителей различных политических партий и общественных организаций Китая.

25 марта 1949 года вместе с центральными учреждениями КПК Чжоу Эньлай прибыл в Пекин. В качестве главы делегации КПК принял участие в мирных переговорах с делегацией гоминьдана о прекращении гражданской войны.

21 сентября 1949 года в Пекине на учредительной сессии Народного политического консультативного совета Китая, на тот момент — органа высшей власти, он выступил с докладом по проекту «Общей программы НПКСК», временной конституции, и фактически руководил работой сессии.

А 1 октября 1949 года стоял на трибуне Тяньаньмэнь рядом с Мао Цзэдуном и слушал, как тот провозглашает создание Китайской Народной Республики. Почему Мао Цзэдун, а не он?

…К моменту провозглашения КНР ни у одного из высших руководителей КПК не было такого впечатляющего послужного списка, как у Чжоу Эньлая. Он активно участвовал в создании КПК и формировании ее вооруженных сил, в национальной революции 1925–1927 годов и организации партийного подполья в чанкайшистском тылу, в строительстве советских районов и антияпонской войне. И везде его роль была не менее, а точнее — более яркой, чем роль того же Мао Цзэдуна. При этом везде и всегда его украшали скромность и простота.

Вот как высказалась о Чжоу Эньлае соратница и вдова Сунь Ятсена Сун Цинлин: «Настоящий коммунист и как человек, и как политический деятель, премьер Чжоу жил скромно и просто, был всегда доступен, всегда среди масс трудящихся, как один из них… благородный, неутомимый, бесстрашный, с горячим сердцем борец и труженик, который был любим народом за то, что любил народ, и был способен побеждать всех врагов и объединять всех, кого только можно объединить во имя движения вперед».

Член делегации КПК на 7-м конгрессе Коминтерна Го Шаотан, знавший Чжоу Эньлая еще с 1928 года, выделяет его удивительную способность убеждать спорящих в необходимости достижения разумного компромисса. «После завершения работы VI съезда КПК, — подтверждает свои слова Го Шаотан, — Чжоу Эньлай успешно и довольно быстро примирил враждовавшие между собой группировки китайских студентов, обучавшихся в Университете имени Сунь Ятсена в Москве».

А вот что пишет о Чжоу Эньлае в своих воспоминаниях М. С. Капица: «Чжоу Эньлай был красивым человеком; лицо приветливое, с густыми бровями и ямочками на щеках, рост средний. Живой, моторный, он часто смеялся, был приятным собеседником. Ему чужды были важная поза, высокомерие. Он был ровен со всеми. За столом мог залпом выпить одну-две рюмочки маотая, ел с аппетитом…

Чжоу Эньлай, хотя и был более образован, чем Мао Цзэдун, судьбой предназначался на роль канцлера при императоре и за рамки этой роли никогда не выходил. Часто действовал как амортизатор при столкновениях в китайском руководстве».

Но почему так несправедливо распорядилась судьба? Ответ на этот вполне закономерный вопрос дал еще в 1938 году сам Чжоу Эньлай.