В беседе с корреспондентом ТАСС В. Н. Роговым он заявил тогда, что абсолютно убежден в необходимости иметь в такой полуфеодальной стране, как Китай, с его преобладающим крестьянским населением и глубоко укоренившимися многовековыми традициями абсолютной власти Сына Неба, такого общенационального лидера, которого бы народ воспринимал как предопределенного Небом. Таким вождем, по мнению Чжоу Эньлая, мог стать лишь Мао Цзэдун, выходец из крестьянской семьи, проведший большую часть своей жизни в сельской местности, никогда не бывавший за границей, одним словом — типичный представитель подавляющей массы населения страны. Чжоу Эньлай тогда самокритично заметил, что «выходец из классово чуждой среды, каковым был он сам», не может и не должен претендовать на роль лидера КПК и всего Китая. И он никогда не претендовал. Более того, чтобы у мнительного Мао Цзэдуна не оставалось даже малейших сомнений в отсутствии у его «канцлера» каких-либо притязаний на первое место, Чжоу Эньлай искусно избегал быть вторым и всегда оказывался третьим, пропуская вперед то одного, то другого. Быть третьим вполне устраивало его.

…На первом, состоявшемся сразу же после провозглашения КНР заседании Центрального народного правительства Чжоу Эньлай был назначен его главой — премьером Государственного административного совета (впоследствии — просто Государственного совета) КНР и одновременно министром иностранных дел.

С этого момента и вплоть до его кончины 8 января 1976 года Чжоу Эньлай в течение 37 лет оставался бессменным главой правительства КНР, с именем и непосредственным участием которого были связаны все важнейшие события во внутренней и внешней деятельности Китайской Народной Республики.

14 февраля 1950 года Чжоу Эньлай от имени КНР подписал в Москве Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи с Советским Союзом, по условиям которого Китаю была предоставлена необходимая финансовая, экономическая, научно-техническая и военная помощь.

На VIII съезде КПК в сентябре 1956 года он отметил в своем докладе, что в период первой китайской пятилетки Советский Союз предоставил кредиты на льготных условиях, помог в проектировании 205 промышленных объектов, поставив для них большую часть оборудования и направив в Китай целую армию специалистов. «Мы хотим воспользоваться этим случаем, — заявил он с трибуны съезда, — чтобы выразить свою глубокую благодарность Советскому Союзу… за эту сердечную братскую помощь».

Чжоу Эньлай одним из первых отреагировал на проявлявшиеся уже тогда в высказываниях и действиях Мао Цзэдуна антисоветские нотки. «Сейчас все еще находятся люди, — заявил он в отчетном докладе о работе правительства на сессии ВСНП 26 июня 1957 года, — которые пытаются отрицать огромное значение искренней помощи Советского Союза нашей стране. Совершенно ясно, что это рассчитано на то, чтобы спровоцировать ухудшение китайско-советской дружбы, подорвать международное сплочение и, следовательно, сорвать дело строительства социализма в нашей стране».

Когда же весной 1960 года Н. С. Хрущев принял импульсивное решение, отнюдь не диктовавшееся объективной обстановкой, об отзыве из Китая советских специалистов, Чжоу Эньлай организовал теплые проводы отъезжавших на Родину советских друзей и их семей, дабы таким образом смягчить то негативное впечатление, которое столь неожиданное волевое решение Москвы произвело на дружественно настроенное к советским людям китайское население. По личному указанию Чжоу Эньлая китайская пропаганда широко разъясняла простым китайцам, что советские специалисты покидают КНР в связи с возникшей в СССР острой потребностью в высоко квалифицированных кадрах для решения насущных задач социалистического строительства.

В современной историографии Чжоу Эньлай зачастую называется инициатором известных «пяти принципов мирного сосуществования», хотя сам он неоднократно подчеркивал факт совместного выдвижения этих принципов Китаем, Индией и Бирмой. В середине 50-х годов эти принципы мирного сосуществования стали важнейшим инструментом смягчения международной напряженности между Востоком и Западом.

Премьер Китая придавал первостепенное значение личным контактам между руководителями различных государств, обменам парламентскими делегациями, взаимным визитам представителей деловых, культурных и спортивных кругов. И сам он много ездил за границу. В ноябре 1956 — феврале 1957 года он побывал во Вьетнаме, Камбодже, Бирме, Индии, Пакистане, Афганистане, Непале и Цейлоне. А в декабре 1963 — феврале 1964 года — в десяти странах Африки. Он участвовал во многих международных конференциях и совещаниях.

Все это способствовало повышению международного авторитета КНР, а самого Чжоу Эньлая выдвинуло в число политических деятелей мирового уровня. Его позиции внутри страны, в руководстве партии и государства становились незыблемыми. И с этим не мог не считаться Мао Цзэдун.

Запас прочности авторитета и влияния помог Чжоу Эньлаю выстоять в годы развязанной Мао Цзэдуном «великой пролетарской культурной революции» — в «десятилетие великого хаоса».

«…Я многого не понимаю, г-н Дэн. И первое, чего я не понимаю, касается Чжоу Эньлая. Как вы объясните, что единственным человеком, которого не смела «культурная революция», был Чжоу Эньлай? Как объясняется то, что, будучи человеком благородным, как мы все знаем, он никогда не пытался помешать тем гнусностям, которые творились у него на глазах, например возмутительному аресту Лю Шаоци?»

На эти вопросы Орианы Фаллачи, корреспондентки итальянской газеты «Коррьере делла сера», заданные в августе 1980 года, Дэн Сяопин ответил так: «Для начала скажем, что представлял собой Чжоу Эньлай. Это был человек, который всю жизнь работал как лошадь и никогда не жаловался. Бывали дни, когда он работал по 12 или даже по 16 часов в сутки. Это утверждает человек, который хорошо знал его: мы одновременно вступили в революцию, я и Чжоу Эньлай, и во Франции, где мы находились вместе в 20-е годы, я считал его как бы старшим братом.

Кроме того, это был человек, которого уважали все, как друзья, так и враги, как товарищи, так и народ. Этим, по крайней мере частично, объясняется, почему в то время, как другие были сметены «культурной революцией», Чжоу Эньлай остался на своем посту премьера. Скажем мимоходом, что для многих это было большим счастьем.

Во время «культурной революции» Чжоу Эньлай всегда оказывал сдерживающее влияние, он был буфером, смягчавшим слишком сильные удары, и таким образом он спас многих. Однако сам в течение ряда лет был в очень тяжелом положении. Он часто говорил то, что не хотел бы говорить, делал то, что не хотел бы делать. Но ему все прощали все. Одним словом, он часто действовал против своей воли. Когда Лю Шаоци был исключен из партии и брошен в тюрьму, доклад о так называемых преступлениях Лю Шаоци был зачитан Чжоу Эньлаем.

— Чжоу Эньлаем? — удивленно переспрашивает Ориана Фаллачи.

— Да, Чжоу Эньлаем. Доклад, конечно, был написан другими, но его зачитал Чжоу Эньлай. Он не мог поступить иначе: его обязали зачитать доклад».

…В августе 1966 года в Пекине и других городах Китая появились дацзыбао, в которых хунвэйбины критиковали Председателя КНР Лю Шаоци.