Простой рабочий, не имевший практически никакой теоретической подготовки, никаких политических знаний, не обладавший ни организаторскими, ни пропагандистскими способностями, он был избран генеральным секретарем партии исключительно по протекции Коминтерна — в Москве хотели видеть во главе КПК представителя китайского пролетариата. И это сделали, хотя ни для кого не было секретом, что фактически всей текущей работой в ЦК и партии в целом руководил Чжоу Эньлай вместе с другими опытными партийными деятелями.

«Сян Чжунфа, — негодует Мао Мао, — никогда не соблюдал дисциплины, более того, даже взял себе в наложницы женщину из публичного дома».

И далее Мао Мао ссылается на воспоминания Чэнь Цзуньин, супруги Жэнь Биши: «Когда товарищ Чжоу Эньлай узнал об этом, он попросил мою мать пожить с этой женщиной, чтобы наблюдать за ними. Эньлай тогда решил переправить Сян Чжунфа в советский район, и поэтому поселил его наложницу в гостиницу, а самого Сян Чжунфа — у себя дома, предупредив, чтобы тот не выходил на улицу. Но Сян Чжунфа, воспользовавшись отсутствием Эньлая, однажды тайком отправился навестить свою подружку и остался у нее. На другой день он вызвал такси, был опознан шофером, который тут же сообщил все полиции, и Сян Чжунфа арестовали. Это случилось 22 июня 1931 года. А 24 июня Сян Чжунфа изменил».

О предательстве генсека Чжоу Эньлай узнал сразу. И несмотря на поздний час, в 11 часов вечера, срочно перебрался вместе с Дэн Инчао и Цай Чан во французский отель. А утром следующего дня сотрудники Особого отдела скрытно наблюдали за тем, как к дому, в котором еще вчера проживал Чжоу Эньлай, подъехали полицейские вместе с Сян Чжунфа, как тот вынул из кармана ключ от входной двери, открыл ее и вошел с полицейскими внутрь. Но дом был пуст, а предательство генсека стало фактом.

Трудно сказать, сколь значительный ущерб причинила бы эта измена партии, если бы не поспешность самого Чан Кайши. Об аресте Сян Чжунфа ему сообщили незамедлительно, еще до того, как следователи полиции начали его допрашивать. То ли Чан Кайши полагал, что генсек КПК — «крепкий орешек» и его не удастся расколоть, то ли опасался, что соратники попытаются освободить его, но как бы то ни было, генералиссимус поспешил отдать приказ незамедлительно расстрелять «коммунистического бандита». «Крепкий орешек» оказался трусом, но приказы Чан Кайши не обсуждались. Предателя расстреляли. Для КПК это был лучший исход измены.

На путь измены встал и Хэ Цзясин, который только-только возвратился вместе со своей женой из Советского Союза. 15 апреля 1928 года он выдал гоминьдановцам члена Политбюро ЦК КПК Ло Инуна, который на допросах не проронил ни слова и был расстрелян.

В августе 1929 года секретарь Военной комиссии ЦК Бай Синь переметнулся на сторону Чан Кайши и выдал пятерых своих товарищей: Пэн Бая, Ян Иня, Янь Чаньи, Син Шичжэня и Чжан Цзичуня, направлявшихся на заседание комиссии. Лишь одному из них удалось спастись.

Результатом измены Дай Бинши стал арест семерых ответственных сотрудников аппарата ЦК в Шанхае.

И это далеко не полный перечень предательств, с которыми Чжоу Эньлаю, как ответственному за всю текущую деятельность партии, пришлось столкнуться в его шанхайский период жизни.

…Летом 1931 года Чжоу Эньлай по решению ЦК КПК нелегально выехал из Шанхая в Центральный советский район. Загримировавшись под христианского священника-миссионера, он сумел успешно миновать многочисленные проверки и облавы, которые регулярно устраивались гоминьдановской полицией.

17 ноября 1931 года на I Всекитайском съезде представителей советских районов Китая его избирают в состав Центрального исполнительного комитета Китайской советской республики, а также вводят в состав Реввоенсовета республики. Осенью же 1932 года назначают политкомиссаром Красной армии вместо снятого с этой должности Мао Цзэдуна. На этом посту Чжоу Эньлай проявляет свои прекрасные качества организатора революционных вооруженных сил, много делает для того, чтобы мобилизовать население в поддержку правительства Центрального советского района, всячески противодействуя так называемым карательным походам чанкайшистских войск. Его самоотверженный и, главное, результативный труд не остается незамеченным. На состоявшемся в январе 1934 года II Всекитайском съезде представителей советских районов Чжоу Эньлая избирают заместителем председателя Реввоенсовета.

…В октябре 1934 года пять армейских группировок Красной армии общей численностью в 80 тысяч человек несколькими колоннами выступили из Жуйцзиня в южной части провинции Цзянси и из Чантина и Нинхуа в провинции Фуцзянь. Так начался Великий поход.

Формально главнокомандующим Красной армии считался Чжу Дэ, а его правой рукой — главным политкомиссаром — Чжоу Эньлай. Фактически же в военно-политическом руководстве революционных сил, покинувших Центральный советский район, шла ожесточенная борьба двух линий. Одну из них представляли сторонники Коминтерна, другую — возглавлял Мао Цзэдун. Отсутствие единой военно-политической установки самым губительным образом сказывалось на действиях Красной армии, на боевом и моральном состоянии войск.

«В начальный период Великого похода, — пишет в своих мемуарах Ли Вэйхань, — диспозиция всей Красной армии Центрального советского района была ошибочной, можно сказать, просто анекдотичной. Две нестроевые колонны в центре, одна колонна впереди, одна позади, на флангах располагалась главная оперативная сила — 1-я и 3-я армейские группы. 5-я армейская группа находилась в арьергарде и имела задачу прикрывать колонны. Кроме того, имелись еще 22-я дивизия и 9-я армейская группа, составленная из новобранцев. Они тоже находились в арьергарде. Им была поставлена задача сковывать противника. То есть армейские группы, представлявшие собой наши главные силы, должны были играть роль щита центральных нестроевых колонн. Такая диспозиция полностью связывала нас по рукам и ногам, повсюду мы находились в пассивном положении, и нас били».

Вскоре стало ясно, что над Красной армией нависла угроза полного уничтожения. И тогда в городе Липине 18 декабря было созвано заседание Политбюро ЦК. Председательствовал на нем Чжоу Эньлай, один из тех немногих, кто настоял на необходимости созыва этого заседания. Разгорелась острая дискуссия. В итоге сторонники Коминтерна остались в меньшинстве. Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Ло Фу, Ван Цзясян и многие другие, реально оценивавшие сложившуюся ситуацию деятели КПК, поддержали предложение Мао Цзэдуна отказаться от прежнего, северного, маршрута и взять курс на провинцию Гуйчжоу, то есть на юго-запад. Это был первый случай, когда Чжоу Эньлай открыто и решительно поддержал Мао Цзэдуна.

На расширенном заседании Политбюро ЦК, проходившем с 15 по 17 января 1935 года в Цзуньи, Чжоу Эньлай вновь занял сторону Мао Цзэдуна, однозначно осудив, как было сказано в решении заседания, «левоуклонистское ошибочное руководство со стороны Ван Мина в военных делах».

В Цзуньи были реорганизованы руководящие органы ЦК КПК. Мао Цзэдун был избран членом Постоянного комитета Политбюро ЦК. «Ответственность за военное руководство была возложена главным образом на Чжоу Эньлая и Чжу Дэ». Так говорилось в специальном решении заседания.