Из-за помех в эфире Ворон не расслышал названную Овчинниковым фамилию. Но он понял главное: погибший – машинист маневрового тепловоза. И если он мертв, то, очевидно, его тепловоз захватили террористы. Захватили, чтобы отогнать цистерну с окислителем в нужное место. Куда? На отдаленный путь или...

– ...Но сегодня он должен работать на станции Чернуха. Это соседняя станция на северной ветке.

«Северная ветка», – эхом отдались в мозгу Ворона последние слова Овчинникова. Северная ветка – это нижегородское направление. А Нижний Новгород – город с миллионным населением и крупнейшим железнодорожным вокзалом. Вокзалом, где никто не проводил эвакуацию, где никто не ждет удара террористов!

– Ант, они отправили цистерну по северной ветке!!!

– Что?! – переспросил Овчинников.

Ворон несколько раз глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки и унять бешено колотящееся в груди сердце. Простейшая дыхательная гимнастика, но она всегда помогала ему в стрессовых ситуациях. Помогла и сейчас: сердцебиение утихло, волнение исчезло. И Ворон уже без дрожи в голосе произнес:

– Убив машиниста и захватив маневровый тепловоз, террористы вывезли цистерну со станции. И сейчас по северной ветке буксируют ее в Нижний Новгород, чтобы взорвать на нижегородском вокзале. А преследуемый вами поезд – это подстава, отвлекающий маневр террористов. Гамадов понял, что до Москвы ему не добраться, и нацелился на другой объект.

Ворон закончил говорить и перешел на прием. Но в ответ раздавались лишь шорохи и треск. На этот раз пауза длилась дольше. У него даже вспотела рука, держащая рацию. Ворон с ужасом подумал, что тепловоз со штурмовой группой Овчинникова вышел из зоны уверенного приема и Антон попросту не услышал его сообщение. Но именно в этот момент в динамике вновь зазвучал голос Овчинникова:

– Я уже докладывал генералу твои соображения... террористы могли отцепить цистерну со взрывчаткой от поезда. Он их разделяет, но... операции оставил без изменений. Там задействованы... У нас просто нет свободных бойцов, которых... тебе на помощь. Но...

Не услышав окончания фразы, Ворон снова попытался связаться с Овчинниковым, однако это ни к чему не привело. Он вызывал друга еще несколько раз, но каждый раз слышал в ответ все те же шорохи и треск. Постоянно прерываемая шумами связь окончательно оборвалась. Ворон понял, что произошло именно то, чего он опасался – тепловоз вышел из зоны приема. Друзья отъехали слишком далеко, и он не может с ними связаться. Он вновь остался один против банды взбесившихся маньяков, планирующих убийство тысяч людей. Но, по крайней мере, теперь у него есть оружие. Оружие и машина, которую он оставил в квартале от вокзала. И, значит, его пока рано сбрасывать со счетов.

Развернувшись, Ворон кратчайшим путем бросился обратно к вокзалу.

* * *

В отличие от опустевшего и погрузившегося в тишину вокзала в Арзамасе главный железнодорожный вокзал Нижнего Новгорода гудел, как растревоженный улей. Ритмично стучали колесами заходящие на станцию поезда. Лязгали переводящиеся по командам диспетчеров путевые стрелки. Сигнализируя о движении, подавали гудки маневровые тепловозы, отводящие на запасные пути товарные поезда, чтобы освободить основные для прибывающих пассажирских. Пищали рации путевых обходчиков, смазчиков и составителей поездов. Надрывали голосовые связки железнодорожные диспетчеры и дежурные вокзальных справочных, нагрузка которых неожиданно резко возросла. По помещениям вокзала, перрону, железнодорожным платформам слонялись прибывшие и ожидающие отправления пассажиры. Процеживая профессиональными взглядами толпу, патрулировали территорию милицейские наряды и оперативники в штатском. А поезда все продолжали прибывать...

В 12.45 с западного направления прибыл очередной состав. Миновав входной семафор, локомотив провез по станции три однотипных, выкрашенных светоотражающей серебристой краской вагона-рефрижератора и остановился на основном дальнем пути. Три пути перед прибывшим составом и два после него оставались пусты. Еще дальше начинались сплошные вереницы разнокалиберных товарных вагонов, собранных со всей станции. На четвертом пути, если считать от принятого состава, стоял прибывший рано утром на вокзал и давно высадивший всех людей пассажирский поезд. Остановив состав, ни машинист, ни его помощник из кабины локомотива не вышли, а остались внутри, что было довольно странно для уставшей за время перегона локомотивной бригады. На вторую странность необычного поезда обратил внимание машинист проходящего мимо маневрового тепловоза, с удивлением для себя отметив, что, вопреки указанию начальника станции, диспетчеры отчего-то не поставили прибывший рефрижераторный состав на запасные пути ко всем остальным товарным поездам, а отвели ему основной путь, хотя и дальний. Долго не раздумывая, машинист тут же решил, что девчонки-диспетчеры попросту забыли про указание своего непосредственного начальника, и – ошибся.

Прибывший на станцию состав направлял не рядовой диспетчер, а сам начальник дежурной смены, сделавший это по личному указанию начальника вокзала. Вторым полученным начальником диспетчерской смены указанием было распоряжение поставить принятый состав отдельно от всех остальных поездов.

Странным было и то, что за его прибытием пристально наблюдали сам начальник железнодорожного вокзала, военный комендант станции и ответственный сотрудник нижегородского управления ФСБ. Причем старший смены диспетчеров мог только догадываться, что состав особенный, раз его прибытие проходит под столь пристальным вниманием. Начальник вокзала был в курсе того, что прибывший состав является литерным поездом № 005, который должен быть отправлен в первую очередь. Военному коменданту было известно, что литерный поезд 005 осуществляет спецперевозку Министерства обороны. И лишь ответственный работник управления ФСБ знал, что на поезде находятся две пятисоткилотонные термоядерные боеголовки, следующие под специальной охраной на сборочное предприятие в город Саров.

Под светоотражающей краской вагонов-рефрижераторов скрывалась многослойная броня, обеспечивающая защиту груза и личного состава охраны от пуль всех типов стрелкового оружия, осколков и даже бронебойных снарядов малого калибра. Для ведения ответного огня служили закрытые бронешторками многочисленные бойницы в бортах и люки на крыше и в днище вагонов. Наблюдение за окружающей обстановкой велось с помощью вмонтированных в стены и крышу искусно замаскированных видеокамер, обеспечивающих круговой обзор. Изображение с камер передавалось в головной штабной вагон на экраны мониторов, за которыми постоянно наблюдал оператор дежурной смены. В штабном вагоне также располагалась станция космической связи, с помощью которой начальник поезда или оперуполномоченный военной контрразведки всегда могли связаться с командованием, доложить о возникновении нештатных ситуаций, а в случае нападения на состав немедленно вызвать подкрепление. До прибытия тревожной группы сдерживать нападавших и защищать перевозимый груз предстояло взводу охраны, располагающемуся в последнем, третьем вагоне. Сам груз, термоядерные боеголовки, помещенные в специальные транспортные контейнеры, перевозился в специально оборудованном для этого втором, центральном, вагоне.