– Зомби.

– В точности. Самое совершенное создание нашей культуры – враги, которых абсолютно морально убить, потому что они и так мертвы. Да ты просто делаешь им одолжение, круша их черепа. Мы, как род, настолько готовы вспыхнуть, что Им понадобилась самая слабая искра. На самом деле это произошло быстрее, чем я ожидал, но…

Он пожал плечами и зажег трубку, как если бы хотел сказать: «Ну, нельзя всегда быть правым».

– Хорошо, – сказал я, – вам понадобилось много времени, чтобы рассказать то, что я по большей части знаю. Мы облажались. Я имею в виду, чтобы было ясно: мы болеем за бомбу, верно? Есть только один способ остановить эту паранойю – взорвать все это дерьмо в живом эфире, пока толпа снаружи рукоплещет.

Маркони затянулся и опять поглядел в окно.

– Я имею в виду, – добавил я, – мы не можем дать этому вырваться наружу, верно? Тому факту, что зомби невозможно определить, пока они не укусят твой мозг? Этот факт должен умереть вместе с карантином, иначе линчуют всю толпу снаружи. Они хотят быть уверенными, что никто не вырвется, даже если умрут невиновные. Я имею в виду, все это хреново, но мы можем сделать только одно – ошибиться в сторону перебора. Верно?

– Седативные средства кончаются, – сказал Маркони. – Один из моих инфицированных пациентов очнулся.

– Боже, – сказал я. – Неужели? Вы?..

– Я говорил с ним все утро. И он все еще привязан к кровати. Я спокойно объяснил ему ситуацию, и он попросил оставить ремни. Он сказал, что это единственное разумное решение. Что бы ты сделал?

– Я… Не знаю. Но вы не можете оставить его как…

– Ты прав. Не могу.

– Я имею в виду, это только вопрос времени, верно? Пока монстр в нем не выйдет наружу и не убьет не знаю сколько людей.

Маркони внимательно посмотрел на меня.

Оуэн опять забарабанил в дверь.

– Мы идем, – сказал Маркони.

2 часа 30 минут до бомбардировки Неназываемого

– То есть ты точно знаешь? – сказал Джон Ковбою-Обтягивающим-джинсам, он же Джимми Дюпре. – Что они собираются бомбить?

Джимми кивнул:

– А ты тот самый, который спрашивал о невинных людях внутри карантина.

– У меня там друг.

– Нет, его уже нет. А эта штука, бомба, – убийство из сострадания. И ничего больше. Тебе нужно это понять.

Джон кивнул, поглядев через ветровое стекло на ограду.

– Не знаю, слышал ли ты выстрелы прошлой ночью, – сказал Дюпре, – но был прорыв из карантина. Банда этих зомби нашла старый служебный туннель, который правительство, в своей бесконечной мудрости, не сумело найти на чертежах. Несколько дюжин попытались вырваться. Похоже, какие-то ополченцы пытались удержать позицию и их разорвали на куски. Даже не знаю, сколько зомби вырвалось на волю, но за ночь мне пришлось избавляться от тридцати трупов. И будет больше, много больше, если с карантином ничего не сделать. Это как мешок с живыми змеями в детской. Ну, наконец просочилось кое-что от федералов, засевших на периметре. Бомбу сбросят в полдень. А мы просто никого не выпустим оттуда, пока весь этот чертов кошмар не кончится. И если полдень придет и ничего не произойдет, мы окружим карантин и будем стрелять через изгородь до тех пор, пока на той стороне не останется никого, кто мог бы дышать.

2 часа 25 минут до бомбардировки Неназываемого

Я не мог не заметить, что Оуэн приказал красным развести огонь. Выглядело так, словно они нашли где-то деревянные поддоны. И это дерьмо действительно горело.

– Ты знаешь что? – сказал я Оуэну. – Я так и не присел и не написал прощальное письмо моей девушке. Маркони занял все мое время. И все, что он сделал – дал мне рецепт чили. Хочешь его?

Он не ответил. Стояло замечательное утро, хотя по небу и летело немного облаков. На самом деле я даже слышал птичье чириканье. Какое дело птицам до апокалипсиса? Не большее, чем нам до вымирания некоторых видов птиц на Амазонке. А это, вероятно, сегодня утром случилось по меньшей мере дважды.

Все красные уже проснулись и стояли вокруг меня. Я посмотрел назад, на вход в больницу, и увидел небольшие кучки зеленых, стоявших там. Взглянув на крышу, заметил всех остальных, выстроившихся вдоль края и глядевших вниз.

– Мистер Барбер, – сказал Маркони за моей спиной, – я не знаю, слышите ли вы шум с другой стороны изгороди, но, похоже, у нас возникли гораздо большие проблемы.

– При всем уважении, док, – сказал Оуэн, – я не чертов идиот. Эти люди готовы взбунтоваться, потому что благодаря ночному прорыву им кажется, что карантин недостаточно изолирован. Угадайте, кого мы должны за это благодарить.

– Паника не уляжется, если вы убьете Дэвида. На самом деле убийство только подтвердит их самые худшие страхи.

– ВНИМАНИЕ.

Все повернулись на грохочущий голос, ударивший из системы громкой связи.

– ПОЖАЛУЙСТА ОТОЙДИТЕ ОТ ИЗГОРОДИ КАРАНТИНА НА ТЫСЯЧУ ФУТОВ. РАДИ ВАШЕЙ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ОТОЙДИТЕ ОТ ПЕРИМЕТРА КАРАНТИНА ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ НА ТЫСЯЧУ ФУТОВ.

2 часа 20 минут до бомбардировки Неназываемого

Джон услышал, как динамики системы громкой связи по ту сторону изгороди что-то объявили, хотя из кабины тягача он не смог разобрать, что именно. Наверно, предупреждение толпе – держитесь подальше от ворот. Он повел эвакуатор через толпу, аккуратно сшибив вывеску: «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ ПО ПРИКАЗУ БИЭПИ – ВЫСОКАЯ ОПАСНОСТЬ ЗАРАЖЕНИЯ – НАРУШИТЕЛИ БУДУТ РАССТРЕЛЯНЫ НА МЕСТЕ». За ней находились бетонные надолбы фута четыре в высоту. За ними джипы без экипажей с заряженными автоматами, которые, как предположил Джон, застрелят любого, кто коснется изгороди. А за ними сама изгородь. Насколько он понимал, Дэвид мог находиться не больше чем в пятидесяти футах по другую сторону проволочной сетки. Дешевые кусачки проделают в ней дыру за две минуты. Но он мог быть и в середине Земли, с таким же успехом. Надо выпить. Через два часа с минутами армия уничтожит это место, иначе весь город озвереет. Два с чем-то часа, чтобы сделать… что?

К его удивлению толпа действительно подалась назад, и до него дошло, что военные пытаются убрать зевак из радиуса взрыва того, что они собираются сбросить на карантин. Он спросил себя, не слишком ли близко и не достанет ли его то, что упадет с неба. Он поставил тягач на ручник.

Система громкой связи повторила сообщение. Джон зажег одну из двух оставшихся сигарет. Повертел рычажки на приборной доске и услышал за собой жужжание; через кабину поползла тень. Ого, он вроде понял, как работает механизм этой чертовой рампы. Было бы классно, если бы он сделал это до того, как был вынужден украсть эвакуатор, но в той ситуации ничего другого ему в голову не пришло. Как всегда – немного не в курсе, слишком медленно соображал. История всей его гребаной жизни.

И тут Джон понял, что ему надо, по меньшей мере, вывести эвакуатор из зоны взрыва, и что оставить его здесь было бы свинским поступком с его стороны, учитывая, что тягач ему больше не нужен. Джон вышел из кабины и вскарабкался на наклонный кузов, освободил кабель, державший Кэдди, и сел за руль. Он повернул ключ зажигания и разбудил медведя, жившего под капотом. Затем задом выехал из кузова эвакуатора, оказавшись на улице. «Криденс» громко уверили его, что восходит несчастливая луна.