Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И больше не о чем беспокоиться?
– Не о чем.
Она отошла с легким сердцем, и Гримстер улыбнулся ей вслед. Лили лепила мир согласно своим желаниям и фантазиям.
Покидая гостиницу, он позвонил в Департамент. Сэр Джон уехал на выходные в Девон рыбачить. Коппельстоун был в Хай-Грейндже. Гримстер попросил передать сэру Джону, что доклад по бумагам Диллинга будет скоро представлен.
Гримстер отвез Лили в Лондон и оставил ее на квартире миссис Хэрроуэй, сказав, что вернется часа через два. Его очень позабавила ее фраза «значит, беспокоиться больше не о чем». Как и с Диллингом, она принимала все, что говорил Гримстер. В мужские дела она не лезла – только если ей не давали понять, что можно. Всю дорогу она болтала о пустяках. Ее слух был настроен только на то, что она желала слышать, глаза видели только то, что она хотела видеть, и если ее уюту что-то угрожало, Лили находила способ ничего не замечать.
Вернувшись в свою квартиру, Гримстер открыл чемоданчик Диллинга. Он просмотрел бумаги и мало что понял в приложенных чертежах. Зато пояснительная записка, подготовленная Диллингом, была вполне понятна. Диллинг изобрел новое пехотное оружие, на основе совместного использования локатора и лазера, которое позволило бы вести стрельбу ночью с той же простотой и точностью, как и днем. Это оружие ночью могло обнаружить и зафиксировать наличие живых и металлических целей, захватывать их, сопровождать в движении и автоматически определять расстояние, склонение и направление. Устройство получилось компактное – для ношения солдатом – и требовало от оператора минимальных умений. Гримстер не сомневался, что Департамент купит. Лили станет богатой.
После обеда Гримстер поговорил с глазу на глаз с миссис Хэрроуэй. Миссис Хэрроуэй, высокая, строгая, сидела в красном бархатном кресле и пила кофе. Она предложила чашку Гримстеру. Он отказался и положил на стол чемоданчик Диллинга, еще в песке.
Миссис Хэрроуэй взглянула на него укоризненно, словно протестуя против неуместности предмета среди богатой обстановки.
Гримстер сказал:
– Содержимое чемоданчика принадлежало Диллингу. Он хотел продать бумаги Департаменту, который пытался получить их бесплатно. Поместите чемоданчик в свой банк, сегодня до закрытия. Лили будет богата, и вы нужны ей как союзник.
Миссис Хэрроуэй кивнула. Этой женщине не требовалось много объяснять – сказывались опыт и интуиция.
– Помощь ей нужна только вначале, а потом все будет хорошо. Она сказала, что любит вас и что вы любите ее.
– И то и другое – неправда.
– Так я и полагала. Но вы чувствуете некоторые обязательства? – Миссис Хэрроуэй кивнула на чемоданчик.
– Да.
– Профессиональные?
– Совсем наоборот. Департамент мог заграбастать бумаги и объявить их бесполезными, а от Лили избавиться, чтобы спрятать свой обман. Так обычно и поступают при первой возможности.
– Мне муж часто говорил об этом. Давным-давно прошло время, когда наш мир был только запачкан по краям, мистер Гримстер. Теперь он весь насквозь серый.
– Я сделал копии с бумаг. В Департаменте я скажу, что оригиналы у вас и что Лили тоже у вас. Проблем не возникнет. Они упустили возможность.
– А это не повредит вашему профессиональному положению?
– Дальше уже некуда.
Она улыбнулась.
– Я не спрашиваю, что они вам сделали. Что-то личное и отвратительное.
– Для них это в порядке вещей.
– Хотите попрощаться с Лили?
– Надо.
– Я пришлю ее. Вряд ли стоит вываливать все напрямую. Ей повезло – она выросла на полуправде и родилась в розовых очках. – Миссис Хэрроуэй поднялась и в дверях остановилась. – Можно задать личный вопрос, мистер Гримстер?
– Если хотите.
– Вам много приходилось убивать?
Гримстер смахнул несколько песчинок с крышки чемоданчика.
– После первого перестаешь считать.
– Вы не боитесь смерти?
Гримстер улыбнулся:
– Я хотел бы жить долго.
– Вы знаете, что я посоветовала бы вам?
– Знаю, но, боюсь, не смогу последовать вашему совету.
Миссис Хэрроуэй пожала плечами и удалилась. Через несколько минут в комнату вошла Лили.
– Джонни, – сказала она и обняла его.
Чуть отстранив девушку, Гримстер произнес:
– Я должен уехать в Девон на несколько дней. Ты останешься с миссис Хэрроуэй.
– Хоть какая-то перемена после сельской местности. Но, Джонни, я буду скучать, не уезжай надолго. – Через его плечо Лили увидела чемоданчик Диллинга на столе. – Это он, да?
– Да. Миссис Хэрроуэй позаботится о нем, пока я улажу дела с Департаментом.
Лили подошла и положила руку на чемодан.
– Точно, как я помню. Дорогая вещь?
– Достаточно.
– Знаешь, Джонни… тогда… когда мы в первый раз… Я ведь не из-за этого. – Лили покосилась на чемоданчик. – Все было взаправду. Ты ведь знаешь? Я хочу сказать, ты тоже это чувствовал?
Гримстер улыбнулся, взял ее за плечи и поцеловал.
– Разумеется. Ты вовсе не такая.
– Что бы там ни примешивалось, любовь главней всего. – Лили улыбнулась и торопливо продолжила: – «Люби меня ради любви, / И сколько б еще ни любил, / Пусть вечною будет любовь». Элизабет Баррет Браунинг, 1806–1861. И это правда, Джонни, чистая правда. Все остальное не важно. Только одно… любить ради любви. Разве это не прекрасно?
Гримстер выслушал ее и поцеловал на прощание. Выйдя на улицу, он уже точно знал, что она будет делать после его ухода. Вернется в комнату и, глядя на чемоданчик, будет грезить наяву… видеть розовые сны. Миссис Хэрроуэй права. Лили повезло.
Из квартиры он отправился в Департамент. У кабинета сэра Джона он оставил секретарше конверт с непроявленной пленкой – у себя в квартире он переснял все бумаги Диллинга – и письмо, где объяснял, что оригиналы находятся у миссис Хэрроуэй, которая и будет вести переговоры от имени Лили. Потом Гримстер пошел в свой кабинет, взял четыре фальшивых паспорта, которые когда-то изготовил для профессиональных нужд в частном порядке. Из сейфа он вынул заначку денег и пистолет. В банках за границей у него денег предостаточно. Потом он позвонил в Хай-Грейндж и поговорил с Крэнстоном – объяснил, что должен задержаться в Лондоне до завтрашнего утра, так что появится в Хай-Грейндже только после обеда.
Было четыре часа. Гримстер сел за стол и начал вязать муху на лосося – она называлась Королевский Соверен, с милостивого одобрения Королевы, – сверяясь по рыболовному журналу на столе. Но руки и глаза работали машинально. С Лили он попрощался, пленка и письмо ждут преемника сэра Джона – скорее всего Коппельстоуна, который, несмотря на отвращение к Департаменту и некоторые профессиональные минусы, был не лишен амбиций; Гримстер был свободен и думал только о своих планах. Гаррисон в львином загоне не послушал искреннего предупреждения, потому что не поверил. Чтобы убить такого человека, как сэр Джон, необходимо не попадать в ситуацию, где можно пропустить хоть тень предупреждения. Они с сэром Джоном мыслили одинаково, инстинкты вели их сходными запутанными тропами. Гримстер знал, что сэр Джон постоянно будет ждать малейших знаков, малейших изменений поведения с его стороны. Малейший знак, вроде легчайшего движения травинки, – сэр Джон отнесется к нему со всем вниманием. Сэр Джон не допустит ни малейшего риска. Не должен допустить и Гримстер. Даже то, что сэр Джон уехал на осеннюю рыбалку в Девон, а не ждет в Лондоне доклада по делу Диллинга – может, это не значит ничего, а может, он решил провести встречу на своей территории. А есть ли место лучше Хай-Грейнджа? Наматывая аккуратные золотые витки на муху, Гримстер понимал, что сам должен выбирать место. Все в Хай-Грейндже ждут его завтра после обеда. Но он поедет ночью. Сэр Джон не останавливается в Хай-Грейндже, а всегда снимает комнату в «Лисе и гончих», дальше по реке, и его утренние привычки практически неизменны. Он поднимется рано, проедет по Барнстейпл-роуд до стоянки у железнодорожного переезда, оставит машину, дойдет до реки и час будет рыбачить. Затем вернется к машине, поедет в Хай-Грейндж, где позавтракает, а потом час будет заниматься делами. Когда завтра в половине восьмого сэр Джон подъедет к стоянке у железной дороги, Гримстер будет его поджидать. Если повезет, тело не обнаружат пару часов – больше ему и не нужно. Как у всех его коллег, у Гримстера были контакты и маршруты, неизвестные Департаменту – в случае провала одного из известных адресов или контактов, опасно не иметь своих собственных. Через шесть часов он покинет страну. А дальше – сложная задача выживания; нужно слиться с фоном, когда пятна леопарда становятся игрой света и теней в лесу…