Самой свежей новостью было взятие города Холм силами Западного фронта. Начальник западного направления, заслуженно гордившийся образцово проведенной операцией, докладывая о действиях наших войск, даже перешел на торжественный тон, невольно подражая голосу Левитана:

– Успешная операция по освобождению города позволила решить сразу несколько задач. Во-первых, захватив его, мы перерезали коммуникации шестнадцатой армии. Во-вторых, опасаясь новых налетов партизан, фашистское командование снимает с фронта часть войск, чтобы пополнить гарнизоны всех крупных населенных пунктов. Ну и третье, мы ясно дали понять противнику, что хотим замкнуть кольцо окружения вокруг Демянска. Чтобы не допустить этого, немцы скоро перебросят к городу свои последние резервы, тем самым облегчив нам проведение основной наступательной операции. В частности, по поступившим к нам сведениям, в район Демянска решено перевести 5-ю егерскую дивизию, которая находится на пути во Францию, где она должна была остаться на отдыхе ближайшие три месяца.

Не менее обнадеживающими были и новости из-под Курска, и об этом Шапошников докладывал лично. Он старался говорить ровно, но в его голосе то и дело проскакивали торжествующие нотки, что, впрочем, было понятно.

– Неудачей закончилась попытка противника прорвать кольцо окружения. По показаниям пленных, Гудериан прилетел в Курск сразу же, как только получил известия о начале советского наступления. Вопреки приказу своего командования, он собрал все боеспособные части, имевшиеся в наличии, чтобы попытаться прорвать нашу оборону. Однако его действия, не согласованные с руководством, вызвали недовольство Гитлера. Это, в частности, объясняется следующей причиной. Непосредственно накануне наступления нашей разведке удалось дезинформировать противника и уверить его в том, что Гудериан специально направляется на станцию Дно для встречи с нашим агентом. Поэтому явное невыполнение приказа командования было расценено Гитлером как подтверждение факта измены. Гудериана немедленно вызвали в Берлин и в тот же день казнили.

– Серьезно? – усмехнулся Сталин, почти не сердясь на то, что эту приятную новость немного придержали, чтобы выложить ее на вечернем совещании. – Все-таки подлец Гудериан получил по заслугам.

– Кроме него, еще полетели головы в разведке и контрразведке, хотя Канарис и Мюллер все же сумели выкрутиться, подставив своих подчиненных. Был смещен со своего поста и в тот же день приговорен к смерти начальник контрразведки Шелленберг. Его место теперь занял Вилли Леман, возглавлявший до этого подотдел 4-E-1 гестапо, занимающийся общими вопросами контрразведки. Он, кстати говоря, лично вел расследование об измене Гудериана. За это ему присвоили звание штурмбанфюрера СС, а Гитлер лично вручил Леману Железный крест.

Большинству присутствующих это имя ничего не говорило, равно как и его псевдоним, под которым он числился в советской разведке – «Брайтенбах», но Берия, который сегодня тоже присутствовал на заседании, торжествовал. Именно его усилиями была восстановлена постоянная связь со столь ценным агентом, и теперь, с новым назначением, новоиспеченный штурмбанфюрер принесет не меньше пользы, чем целая армия.

Сталин также не скрывал свой радости. Пустой трубкой, которую он по привычке носил с собой, хотя уже почти не курил, Верховный поправил себе усы и с довольным видом улыбнулся Берии:

– Отметьте, чтобы наградили командира разведгруппы, которая так удачно сработала, и, конечно, нашего агента, передающего ценную информацию.

Взяв со стола зеленую папку, в которой ему обычно приносили представления к званиям и наградам, Верховный пролистал бумаги, лежавшие в ней, и укоризненно посмотрел на Шапошникова.

– Где списки награжденных за операцию на Курской дуге?

– Очень много отличившихся, товарищ Сталин, – нашелся маршал, не понимавший, как можно быстро подготовить столько наградных листов, – со всех фронтов идут представления. Но скоро все сделаем, а в первую очередь на разведчиков. Они у нас молодцы.

Между тем начальник этих лихих молодцов, генерал Панфилов, однофамилец знаменитого комдива, пораженно слушал похвалу в адрес своих людей, подложивших фашистам такую свинью. Хотя он только недавно сменил Голикова на должности начальника разведуправления, но прекрасно понимал, что к чему. Все подобные сведения должны приходить в первую очередь к нему, а раз их почему-то не предоставили, значит, вмешалась госбезопасность. Панфилов уже привстал, чтобы с гневом обрушить критику в адрес коварных Берии с Меркуловым, но Сталин, положив руку на плечо генералу, удержал его на месте.

– После отзыва Гудериана с фронта, – продолжил доклад уже начальник оперативного управления, – противнику уже было поздно предпринимать какие-либо меры. Благодаря своевременным действиям командования фронта, на месте предполагаемого прорыва успели занять оборону два противотанковых дивизиона, сдерживавшие натиск до подхода резервов. В артдивизионе, оказавшемся на направлении основного удара, после боя осталось только одно орудие, но свою задачу он выполнил, остановив вражеские танки.

Сталин потянулся к карандашу, и генерал прервал доклад, дожидаясь, пока вождь сделает пометку в блокноте. Так как он стоял за спиной Сталина, то бросив мимолетный взгляд, генерал смог прочитать, что написал Верховный: «Курск, немцы и кино».

– Так как Гитлер продолжал упрямиться и не разрешал своим войскам оставлять город, то германское командование приняло решение снабжать окруженную группировку по воздуху. Для этого помимо фронтовой авиации дополнительно привлекут несколько авиагрупп транспортной авиации. Насколько нам известно, в их составе будет KGrzbV 500, в настоящее время занимающаяся снабжением Роммеля в Африке.

* * *

Рассмотрев поочередно положение дел на всех фронтах, под конец затронули также и итоги японского налета на Перл-Харбор:

– Сравнив сообщения, опубликованные в североамериканской и японской прессе, можно прийти к выводу, что флот, базирующийся в Перл-Харборе, потерпел сокрушительное поражение. Уничтожены или надолго выведены из строя два авианосца и как минимум четыре линкора.

– Полагаю, почти все самолеты на острове также уничтожены, – полувопросительно-полуутвердительно произнес Сталин. – И теперь база тихоокеанского флота практически беззащитна перед авиацией противника.

– Здесь очень трудно выяснить точные цифры, но, скорее всего, неповрежденными остались не больше двадцати-тридцати машин, – согласился Шапошников. – Пока имперские войска не предпринимали попыток высадиться на Оаху, но, заняв соседние острова, они получили возможность постепенно накапливать свои силы. Очень скоро японские транспортные суда вернутся с подкреплением, а вот американцам проводить свои конвои по Тихому океану без авиационного прикрытия будет очень трудно. К тому же вывод из строя Панамского канала лишил Америку возможности быстро перебрасывать корабли с Атлантики.

О том, что взрыв Гатунского водослива это дело рук советских диверсантов, в Ставке почти никто не знал, и Верховный, у которого за последние дни настроение значительно улучшилось, не удержался от ехидного сарказма: