— А раньше тебе нравился универ…

Кэролайн энергично помотала головой — светлые волосы взлетели и улеглись на место в прежнем идеальном порядке, словно наэлектризованные нейлоновые нити, за исключением пары непокорных прядей.

— Да он мне и сейчас нравится. Только достает иногда. Учеба, учеба, учеба…— Она пожала плечами, на миг задумалась, потом хитро улыбнулась.— А бывает, хочется себя побаловать.

— Понятно. Вот и завела себе… его.

Кэролайн повернулась и смерила брата совершенно чужим взглядом. Брайан вдруг увидел себя ее глазами: уродец, плаксивый и требовательный неудачник, за которым тянется измочаленная жизнь, как слизистый след за улиткой.

За педофила меня приняли — там, в парке.

Кибби съежился. Из разверзшихся пор хлынул ледяной вонючий пот.

Но Кэролайн… Она уж так не считает! Кэр, сестренка…

Раньше они были так близки — брат и сестра. По-своему, не напоказ. Порой пугались накала эмоций, порой шарахались друг от друга… Очень по-шотландски.

Кэр, сестренка…

Брайану Кибби оставалось только сидеть и таращиться на сестру, которая отвернулась к телевизору. На экране американские войска готовились к штурму Фалуджи — подарок к президентским выборам. Диктор вскользь упомянул, что в результате боевых действий коалиционных сил погибло более ста тысяч мирных иракцев. Кибби нестерпимо захотелось обсудить это с сестрой. Раньше он избегал разговоров о политике, считал это пустой тратой времени: люди, дескать, должны радоваться тому, что имеют, а не роптать на государство. Однако он ошибался. А она была права. И сейчас ему хотелось сказать ей об этом.

Но связь между ними нарушилась, мостик обвалился, подточенный ненавистью к Скиннеру — ненавистью, которая жила и крепла сама по себе, независимо от разума, определяя каждую гримасу, каждый жест, каждое слово. Бороться с ней было бесполезно. Кибби открыл рот, словно марионетка, и ненависть захрипела изнутри:

— Он же злодей!.. Злодей!..

Кэролайн обернулась, посмотрела на брата, медленно покачала головой.

Ну все, крыша поехала.

Мы столько всего пережили. Вся наша семья. И вот результат… Блин, скорей бы свалить из этого дурдома, из этого плавильного котла страха и скорби! Порвать липкие нити, убежать без оглядки! Можно себе представить, что Дэнни про них думает… Да и про меня… Нам повезло, что он такой чуткий, понимающий. Переживает за нас…

— Брайан, у тебя заскок,— ровным тоном сообщила Кэролайн.— Дэнни только и делает, что пытается тебе помочь. Он за тебя на работе хлопотал, чтобы место сохранили, потому что понимает, как это важно — не только тебе, но и всей семье. Потому что он такой человек. Добрый, порядочный человек.

— Да ты не знаешь ничего! Ты не знаешь, какой он человек!— заверещал Брайан.

Лицо Кэролайн превратилось в злую пародию на само себя. Кибби много раз видел ее в ярости, от детских истерик до подростковых бунтов, но никогда еще красивая и спокойная сестра не выглядела столь уродливо.

— Я не могу это слушать, Брайан! Не могу видеть твоей глупой, жалкой ревности к Дэнни!

— Он не тот, за кого себя выдает!— заорал Кибби, воздев очи горе, словно призывая небеса в свидетели.

Но небеса остались равнодушными. Кэролайн начала ковырять заусенцы, потом одернула себя. Дурная привычка.

— Брайан, я Дэнни отлично знаю. Да, он любит иногда оттянуться, хорошо провести время. И он популярен, поэтому многие ему завидуют…

У Кибби вдруг заколотилось сердце. Поры выплеснули новую порцию зловонного пота. По комнате поплыл застарелый гадкий перегар. Скиннер, похоже, снова атаковал.

— Кэр, он тебя просто использует. Просто использует… Глаза сестры гневно сверкнули.

— Знаешь, Брайан, это не первый мой роман. Я кое-что понимаю. Ты собираешься меня учить?— Кэролайн не стала развивать мысль о некомпетентности брата в области романтических отношений, и так ясно.— И не вздумай сегодня сцену устроить,— предупредила она, понизив голос до угрожающего рычания.— Если тебе на меня наплевать, то хоть о матери подумай.

— Да не мне! Это ему на всех напле…

— Заткнись уже!— зашипела Кэролайн, услышав скрежет ключа.

Джойс Кибби ввалилась в коридор, плюхнула на пол набитые сумки — и улыбнулась при виде детей, мирно смотрящих телевизор. Прямо как в старые добрые времена.

Дэнни Скиннер не заставил себя ждать. Он заявился с букетом цветов и бутылкой отличного вина, купленной у «Валвона и Кролла». Букет был торжественно вручен Джойс, отчего у той брызнули слезы и едва не наступил оргазм.

Это был третий по счету визит Скиннера к Кибби. Первые два были слишком короткими, чтобы толком осмотреться, однако сейчас, слава богу, ничего не мешало. Скиннер спокойно и внимательно изучал обстановку. Старая, но ухоженная мебель подтверждала его догадку о прижимистости семейства Кибби: хозяева, похоже, не любили бездумной роскоши и беспечных вечеринок. В гостиной господствовала массивная стенка о трех секциях, делавшая комнату слишком тесной.

Озираясь по сторонам, Скиннер постепенно понимал, что оказался в жилище призраков, самым главным из которых был отнюдь не покойный глава семьи, чьи многочисленные изображения давно выцвели вследствие дурного качества старой фотобумаги. Главным призраком было прошлое благополучие. Скиннер с трепетом разглядывал карточки прежнего Кибби — здорового, худенького, энергичного и ненавистного.

Неужели он и вправду так выглядел?

Скиннер искоса посмотрел на растолстевшего мрачного врага, который как раз вошел, шумно отдуваясь, в комнату и сделал такую мину, словно собирался уличить гостя в покраже столового серебра. Никакого сходства с живым парнишкой на фотографии!.. Скиннер выдавил скудную улыбочку.

Стол был накрыт в соседней комнате. В центре красовалась бутылка вина. Смущенно улыбаясь, Джойс поставила рядом с ней вторую, принесенную Скиннером. Кибби, душа которого болталась, как на качелях, между яростью и отупением, сперва нахмурился, негодуя по поводу такой расточительности, а потом ухмыльнулся, предвкушая обильный опохмел.

— Не следовало бы, наверное,— пробормотала Джойс, взглянув на фотографию мужа,— но в конце концов… как там говорят, Брайан? Спиртное в малых дозах безвредно в любых количествах, да? Особенно с хорошей закуской…

— А что, хороший первый тост!— одобрил Скиннер.

— И мне наливай,— медленно, с нажимом проговорил Кибби.

— Брайан…— ахнула Джойс.

— Один бокал не повредит. У меня же новая печень, во!

И Кибби, к восхищению Скиннера, внезапно задрал свитер, обнажив чудовищный шрам, змеей повторяющий изгибы жировых складок.

— Брайан!— Джойс в ужасе выкатила глаза.

Кибби нехотя опустил свитер. Кэролайн сидела как на иголках, Скиннер успокаивающе гладил ее по руке. Джойс судорожно наполнила бокалы, едва не расплескав вино.