И выиграл я чистыми сто пятьдесят тысяч, мои двадцать пять процентов. Ну это еще после минуса десяти процентов организатору игр. На руки получил тридцать три тысячи с копейками, закупился в Москве вещами, остальное привез.

– Постой, ты выиграл сто пятьдесят тысяч, а тебе только тридцать три дали? Так это же грабеж! – эмоционально воскликнула Татьяна.

– Ну, такие условия работы, – уныло произнес Гена, которого самого жаба душила.

– На фиг, сам играй, без Виктора. Весь выигрыш твой будет! – эмоционально продолжила Татьяна.

– Так тут не хватает двух факторов для игры. Первый – управление Астором, который без разрешения Виктора помогать играть мне не будет, а игрок я никакой, сама знаешь. Второй фактор – без его разрешения меня в эти пенаты, где ведется крупная игра, просто не пустят. Так что у меня только один альтернативный вариант – вообще не играть, чтобы жаба не душила, – грустно поведал Гена.

– Хм, – задумалась Татьяна. – Повязал крепко нас Виктор. Ну ничего, мы что-нибудь придумаем, как его обойти.

Они еще долго думали и рассуждали, как без опеки Виктора заработать денег, используя суперсилу и суперразум.

– На рабочем месте мастера – будь ты хоть семь пядей во лбу – много денег не заработаешь! – воскликнул Гена.

– И у меня на работе тоже! – огорченно воскликнула Татьяна. – Я и так по полной на две ставки работаю.

– Я за выходные в Москве тридцать три тысячи заработал, а мог бы сто пятьдесят! – воскликнул Гена.

– Ты заработал тридцать три тысячи в Москве за выходные, – автоматически задумчиво повторила за ним Татьяна. – Это моя зарплата за девять лет, – так же тихо сказала она. – И за следующие выходные ты минимум заработаешь еще десять тысяч, это моя зарплата за три года, – продолжила она рассуждать.

И тут до нее дошло:

– Какого черта, Рожкин?! Ты охренел со своей жабой?! Увольняйся на хрен со свой работы и вали в Москву деньги зарабатывать на квартиру!!! Ты совсем сбрендил! Тебя наняли как актера низкого пошиба за такие деньги, а ты еще рассуждаешь, что мог бы больше получать! Да ни хрена бы не смог! Ты только мастером на заводе смог работать после института! Самая низкая инженерная должность – сам говорил!

– Таня, да успокойся ты, – перепугался Гена. – Да ладно, это я так, мысли вслух высказал!

– Засунь свои мысли в одно место! – рявкнула Татьяна. – Делай, что тебе Виктор говорит, и не фантазируй насчет своих способностей!

– Ладно, ладно, я же согласился в следующие выходные играть в Москве, – успокаивал он Татьяну.

– Так-то лучше, а то и меня чуть не сбил с панталыку, – успокаивалась Татьяна. – Давай выпьем чего-нибудь, мне успокоиться надо. Змей искуситель! – вновь повысила голос Татьяна.

– Сейчас достану, – Гена достал из холодильник початую бутылку водки, налил в рюмки по пятьдесят граммов, подал рюмку Татьяне.

– А закусить что не достал?! – еще не остыла Татьяна.

Гена метнулся к холодильнику, достал колбасу салями, красную икру, привезенные из Москвы, и банку с солеными огурцами и помидорами собственной засолки.

– Ну давай, за нас, – Татьяна чокнулась с Геной и выпила залпом водку, за ней выпил и Гена. Они закусили солеными помидорами, потом огурчиками, потом перешли к салями.

– Нарежь сала с луком, – попросила Татьяна, поморщившись, – это лучше, чем салями.

Гена тут же достал из холодильника сало собственной засолки – солил он его очень вкусно, – нарезал тонкими ломтиками, затем почистил луковицу, порезал ее тонкими ломтиками.

– А черный хлеб? – капризно спросила Татьяна

– Сейчас, – Гена метнулся к хлебнице, достал булку бородинского хлеба, порезал его и, чтобы не нарваться на следующий вопрос, сделал Татьяне бутерброд – черный хлеб, пластик сала, долька лука, долька соленого огурца и подал ей.

– Так-то лучше, Рожкин. Ты начинаешь исправляться, – улыбнулась она. – За наши успехи! – подняла она следующую рюмку. Они выпили, закусив бутербродами и соленьями. Водка разошлась теплом по жилам, настроение поднялось.

– Давай, Рожкин, еще по одной и завтра в школу не пойдем, – пошутила Татьяна.

– Давай. А и правда – на хрена нам нужна теперь работа? Деньги есть, можем пожить для себя, – согласился Гена, оттаивая от напряжения, созданного собственным эго.

– Подавай заявление об увольнении со своего завода. Месяц отработаешь, после этого будешь свободен, как птица. Кроме геморроя на наших работах ничего не заработаешь, – задумчиво произнесла Татьяна, держа в руках пустую рюмку и глядя куда-то вдаль.

– Хорошо, на эту каторгу я всегда успею вернуться, – согласился Гена, вертя в руках пустую рюмку и так же смотря куда-то вдаль.

– Как купим квартиру в Москве, и я уволюсь – устала уже. Хотя работа нравится. Но очень тяжелый труд у нас. Я так долго не вытяну, чувствую это. Сейчас, конечно, стало гораздо легче – Астор помог, так бы наверно уже бы с инсультом слегла. Но уже перегорела – не хочу больше надрываться тут. Учителя должны работать на одну ставку, и зарплата должна позволять жить при этом как среднему классу в Америке, – с досадой произнесла Татьяна.

– Конечно, Таня, давай увольняйся по окончании учебного года, а то опять втянешься, совесть не позволит бросить класс, – попросил Гена с мольбой в голосе.

– Хорошо, Рожкин, уволюсь после экзаменов, – пообещала Татьяна. – Теперь как-то нет стимула надрываться – ты лишил меня его. И я этому рада, как бы странно это не звучало, – задумчиво произнесла Татьяна. – Пошли спать, папа забрал детей – у них побудут пару дней. Сегодня у меня было слишком много впечатлений.

Глава 25. Виктор, январь 1988 года

Через два месяца Виктор отправил своего директора Кузьмича встретиться с Кузиным, директором Радиотехнического завода. У Кузьмича уже сформировались стальные мышцы и кожа, было что продемонстрировать коллеге.

–