отпечаток на ее психику. Сейчас она нуждается во мне так же, как я нуждаюсь в ней. Так что, очень тебя прошу, забудь про свое «просто инструменты». Я – воспитатель и защитник. Да, еще и Корректор. Но одно другому никак не мешает.

– Хорошо, Дзи, как скажешь, – вздохнула девушка. – Детям ты друг и защитник. Но мы с Саматтой – что тебе нужно от нас?

– Сама знаешь. Мне нужен кто-то, кто приглядывал бы за детьми. Уже в ближайшем будущем мне придется часто и надолго отлучаться, так что роль заботливых родителей придется брать на себя вам двоим. Это базовый уровень наших с вами отношений. Но если у вас появится желание… Понимаете, Демиурги очень редко вмешиваются в дела общества самостоятельно. Общество – тонкая и сложная система связей и взаимоотношений. Паутина, которая легко рвется от наших прикосновений. От столкновения с нами ломаются человеческие судьбы, идут вразнос системы сдержек и противовесов, перестают функционировать механизмы общественной саморегуляции… Мы – как элефанты, пытающиеся вправить вывихнутую ногу муравью. А мы стремимся исправить ситуацию, отнюдь не усугубить ее, и нам нужны помощники. У каждого оперирующего в обществе Демиурга есть опорная сеть влияния, составленная из друзей. Она есть у Камилла, она есть… имелась у Майи. И она нужна мне. Цу, вы с Мати можете стать важными звеньями моей сети, если захотите.

– Ну ничего себе! – ошарашенно проговорила девушка. – Что, опять шпионские игры?

– Нет, разумеется. Цу, мне не нужны шпионы. Я и сам прекрасно добываю нужную информацию. И я неплохо самостоятельно ликвидирую угрозы своим планам. Нет, мне нужны помощники, чтобы аккуратно, исподволь лечить нанесенные обществу раны. Убедить общественного деятеля, сыграть в игру намеков и недомолвок с политиком, вовремя подсказать идею публицисту или ученому… Если вы хотите – подчеркиваю, только если вы действительно хотите! – вы можете присоединиться ко мне. Если нет… мы останемся в рамках отношений, формируемых подписанными контрактами. Или просто расстанемся. Выбор за вами.

– Да, Демиург Джао, – задумчиво проговорил Саматта, – мыслишь ты масштабно. Только вот есть одна проблема. Мне страшно не нравится, когда мной манипулируют. Я как-то привык жить своим умом.

– В глубине души надеешься, что я сниму с тебя эту необходимость? – фыркнул Дзинтон. – Вот уж чего не дождешься! Ребята, вам обоим поставлено условие: если вы работаете со мной, вы учитесь. Неважно чему, но учитесь. Сеть влияния – не тайная организация с жестко оформленной иерархией, не толпа моих рабов, бездумно выполняющих приказы. Это сообщество единомышленников, одинаково воспринимающих некоторые вещи и согласных помогать мне в движении к моей цели. Добровольный клуб по интересам с небольшими бонусами для членов, не более того. Но у вас – своя жизнь, которую я никак не регулирую. Вы сами ищете смысл существования, сами ставите себе цели и сами их достигаете. Я лишь изредка обращаю ваше внимание на детали, помогаю советами, да еще иногда защищаю от физических угроз. Вы вольны в любой момент послать меня подальше. Именно потому я обеспечиваю вам финансовую независимость и настаиваю на вашей ментальной самостоятельности. Кстати, Мати, ты не запамятовал, что так и не сообщил мне, чему намерен учиться?

Капитан хмыкнул.

– Как-то в голову ничего не лезет, – сообщил он.

– Постарайся, чтобы влезло. Как я уже сказал, мне не нужны живые трупы. А тот, кто не использует свои мозги по назначению, мертв, пусть даже и не понимая того. Ладно, лекция окончена. Я вас оставлю пока, мне нужно немного подирижировать кошачьим концертом. На ваши пелефоны сброшены некоторые необходимые материалы – помимо романа, там есть еще несколько текстов, включая хронологию Катастрофы. Карты открыты, так что решайте сами, стоит ли иметь со мной дело.

Он поднялся на ноги и спустился из беседки по старым каменным ступеням. Уже ступив на дорожку, он обернулся и посмотрел на молча наблюдающих за ним Цукку с Саматтой.

– Мати, мы еще мало знаем друг друга, – негромко сказал он. – Мне нечем тебя удержать, кроме как формальным контрактом. Но ты, Цу – когда станешь принимать окончательное решение, помни – я твой друг. И, надеюсь, мы останемся друзьями независимо ни от чего. Я хочу, чтобы вы остались – оба. Если вы уйдете, мне будет очень вас не хватать. И детям – тоже.

Он повернулся и стремительно зашагал между деревьями.

Когда Дзинтон скрылся за стволами, Цукка и Саматта переглянулись.

– Ну и дела… – пробормотала девушка. – И что ты думаешь?

– Ничего не думаю, – признался бывший капитан. – Просто в голове не помещается. Думать надо. Ты считаешь, он не врет насчет своего возраста? Миллион лет – уму непостижимо!

– Не знаю, – вздохнула Цукка. – Не думаю, что он врет. Зачем бы ему? Меня бы и тысяча лет впечатлила. Но с ним чувствуешь себя… свободно. Не надо думать об условностях – о возрасте, о положении, как с другими старшими. С ним просто общаешься, как с братом-ровесником. Будь он человеком, я бы, наверное, в него влюбилась по уши.

– Да и я бы за таким командиром под пули пошел, – кивнул Саматта. – Но он не человек.

– Да, он не человек. Как-то страшно становится, когда задумываешься, кто он такой на самом деле. Подумать только – они умеют создавать новые Вселенные!

– Вселенные далеко и нам недоступны. А вот ты обратила внимание, что легендарный Майно – тоже Демиург?

– Ой, точно! Я как-то мимо ушей пропустила.

– Вот тот-то и оно. Цу, я не знаю, что ты решишь, но я остаюсь. С Дзинтоном или без него, а уйти от вмешательства Демиургов нам не удастся. Но с Дзинтоном я смогу хоть как-то повлиять на происходящее, а если уйду… знаешь, если под подушку спрятаться, бука под кроватью никуда не денется.

– Бука! – звонко расхохоталась Цукка. – Ой, Мати, ты меня уморишь. Тебе бы в писатели пойти с твоим образным мышлением.

– Ну а ты? – странно закаменев, спросил бывший капитан. – Ты останешься?

– Конечно, – просто ответила девушка. – Как я могу бросить Кару после того, что с ней сделали? Мать я ей заменить вряд ли смогу, но на старшую сестру, надеюсь, потяну. Эй, ты чего?

– Я… рад, – задушенным голосом произнес Саматта. – Правда, рад. Спасибо, Цу.

Он осторожно взял в руки девичью ладонь и слегка сжал ее. Потом, словно обжегшись, отстранился, встал и почти выбежал из беседки.

Пунцовая от смущения Цукка с раскрытым ртом смотрела ему вслед. Ну и дела! Неужели он испытывает к ней какие-то чувства? Она тряхнула головой, отгоняя непрошенную мысль, и попыталась вспомнить, где лежит пелефон. Наверное, в ее комнате. Надо