Поднятые на воздух предметы, в полном беззвучии, рассыплются на разноцветные лоскутки, клочки, шматки, крохотные шарики, похожие на драже, – и всё это, медленно-медленно, словно в толще воды, станет оседать, оседать, оседать, словно пытаясь вернуться в жизнь.

Но, когда первые останки этих только что реальных предметов коснутся земли, фонтан огня, перерастая в гигантский огненный столп, перекроет собой барельеф городского ландшафта.

...Потом по ТV привычно солгут, что на складе, попирая нормы безопасности, нелегально хранились тонны китайской праздничной пиротехники; в газетах быстренько тиснут, что там были спрятаны мощные взрывчатые вещества и какие-то еще боеприпасы – на своем тернистом пути от одних борцов за мир во всём мире – к другим; жильцы ближайших домов заподозрят бытовую утечку газа – а также, в компанию к ней, искру от короткого замыкания, вызванного, возможно, отчаянной попыткой околевавшего воробья погреться в неположенном месте.

И всё это не будет для меня важным.

Важным останется вот что: я вспомню когда-нибудь, как смотрела на тот столп чистого пламени.

Стояла, смотрела.

Пламя достигало неба.

Это всегда самое важное для меня – пламя и небо.

на поленьях палисандра

под корою палисандра

чёрной кровью палисандра

пузырясь кипит смола

и танцует саламандра

– Огненная саламандра —

насмерть пляшет саламандра

сгорая дотла

изгибаясь-извиваясь

в цепи-мускулы сплетаясь

многоногого меандра

многорукая сестра

язычищам жадным рада

Дионисова менада

скачет, скачет саламандра

погибель костра

к небу волнами взлетая

дыры чёрные латая

вьётся-бьётся золотая

бумазея-кисея

в пеклище не соловея

пляшет словно Саломея

саламандра, саламандра

койотка, змея

но огонь в ночи не вечен

чёрной головнёю мечен

чёрным ветром изувечен

словно теслом топора

гаснет свет... но саламандра

Огненная саламандра

ускользает саламандра

из праха костра