– Ты считаешь, что это правильно? Ну ладно, так и сделаем. А может, раз Валя пока не хочет, пусть еще побудет здесь? Галя, я тебя уважаю и как человека, и как женщину, и как мать, понимаю, что ты соскучилась по ней, но я ведь тоже могу дать ей все необходимое. Я ей сейчас очень много внимания уделяю. Она ни в чем не нуждается. Ты подумай, может, ей будет лучше побыть здесь пока еще? ( Параллельно он прерывается на «родительские» замечания Вале минуты на две-три, тогда как в это время есть кому ( то есть Ире ) рассудить детские визги. Это Валя играла на пару с Владиком – сыном его гражданской жены. )

– Богдан, поговори, пожалуйста, со мной, не отвлекаясь. Я не считаю, что в таком возрасте ей нужны такие перегрузки, как сейчас во время поездок. Не хочу повторяться, но ребенок должен расти с матерью. Это мой последний аргумент, больше мне сказать нечего. Давай попрощаемся до пятницы.

– Галя, подожди. Ты же знаешь, что я уважаю твои права. Но ты сама говоришь, пусть она будет столько, сколько захочет! Подумай еще. Ты же молодец. Я имею на нее равные с тобой права. Раз она хочет остаться – пусть остается. Тем более ты сама говорила, что после пяти лет она сама будет решать, с кем быть.

– Я могу и ошибаться, но убеждать тебя мне больше не в чем. Давай вернемся к первоначальному варианту, чтобы либо обсудить вопрос о дозированных встречах с детским психотерапевтом, либо через суд.

– Давай! У тебя есть психиатр?

– Да, есть. Литвак.

– Литвак?! Литвак – м…к! Он внес достаточный вклад в мою личную жизнь, чтобы я убедился, что он не компетентен ни в чем. А на твоем месте я бы судами не угрожал… Потому что я и сам могу устроить тебе суд. И не такой, каким ты мне грозишь, а другой – мой суд.

– Я тебе не угрожала, так как мы в разных весовых категориях. Я просто сказала, что у меня нет других вариантов решения этого вопроса.

– Я могу затянуть тебе суд и на 5, и на 10 лет. Галя, какая ты дура! И жизнь тебя не учит ничему. Чем дальше, тем больше ты дуреешь. Так вот. Поостынь немного, а потом поговорим и обсудим! И на твоем бы месте я не угрожал и не выспрашивал адрес, чтобы самой приехать, – если Валя орать будет – х… ты ее заберешь! – ни один автобус никуда не двинется. Ты бы поостыла да подумала, как найти компромиссный выход, так как никто мне угрожать не будет и дозировать мое время с ней. Сколько надо, сколько захочет – столько и будет она в Новочеркасске. И единственный аргумент, который я могу понять, это то, что ты соскучилась. Будем думать вместе, как решить проблему. Я даже в этой ситуации пытаюсь тебя оберегать. А ты как была дурой – так и осталась. Ты слышала? Ты все поняла?

– Да. Я тебя поняла. Мне действительно надо остыть.

– Галя, ты знаешь, что я тебя уважаю. Не будь дурой.

Конечно, его монолог не был таким гладким и корректным. Он много чего себе в нем разрешил.

После этого разговора я полчаса рыдала в истерике. А потом – подумала и успокоилась. Во-первых, вспомнила чудный совет Карнеги и смирилась с худшим. Да, я и раньше представляла, что он может забрать Валю насовсем. И приготовилась идти на суд, на его суд, где он покажет мне все свое могущество, отсудит ребенка. А потом с каким лицом он будет смотреть в глаза и Вале, и всем своим друзьям? Представила эту ситуацию. Она показалась мне маловероятной. Скорее всего, он сейчас постарается просто шантажировать меня. Начиная с маленьких доз, он будет диктовать мне свои условия (чтобы я меньше работала и больше времени уделяла ребенку) и свое расписание моих с Валей встреч, так как почувствует мою слабость, и основное его преимущество в том, что он будет пользоваться слабостями ребенка: в этом возрасте все они тянутся за игрушками, хотят вседозволенности, внимания и развлечений. И каждый раз по приезде в Ростов он будет мне демонстрировать ее истерики и свою «добрую» волю. И мы по этому вопросу будем каждый раз скандалить. Поэтому для меня более разумно решить это один раз сейчас, чтобы не находиться под давлением все время. Тем более я выступаю в роли жертвы, и навряд ли он пойдет на то, чтобы безобразно выглядеть в глазах окружающих.

Поэтому мне надо серьезно приготовиться к тому, чтобы выиграть этот процесс. Так как тогда жертвой будет он. От меня потребуются огромные усилия, чтобы создать Вале здоровую альтернативу ее теперешним интересам. А ведь нужно еще работать, так как я только-только начинаю сама сводить концы с концами и еще не научилась жить счастливо.

Звонить я ему теперь не буду. Пусть сам беспокоится о моем настроении. А когда он позвонит, скажу: «Богдан, ты меня очень сильно напугал перспективой никогда не увидеть Валю или видеть по часам, которые ты мне сам отведешь. Я не хочу в каждый ее отъезд находиться в подвешенном состоянии. Если ты намерен лишить меня ребенка через суд – действуй, ей не так больно будет, да и для меня сразу все определится».

22.02.2001

Проконсультировалась у юриста. По законодательству отец имеет на ребенка равные с матерью права. Из судебной практики: с матерью оставляют в 70 % случаев, а с отцом – 30 %. Основной критерий – материальное обеспечение родителей. Описанная судебная волокита внушает ужас.

Проглотив комок в горле, позвонила Богдану. Разговаривал он со мной, как тогда, когда мы были женаты: ласково, спокойно, но как с больной.

Я сказала, что готова обсудить вчерашний вопрос. Что он хочет? Он ответил, что имеет равные со мною права на ребенка и хочет видеть ее чаще, чем два раза в три месяца. Я согласилась с равенством прав и попросила позвать Валю к телефону. Звал он долго. Она подошла и начала рассказывать про игрушки, кроватку и обезьянку. Мы здорово поговорили, а потом я сказала, что у меня есть моя большая кровать, а маленькая ждет ее, что я купила ей раскраску, чтобы вместе раскрашивать. Скоро ли она приедет? Валя заинтересовалась и ответила, что скоро. ( Я пытаюсь с ним конкурировать в части подкупа дочки. )

После этого Богдан объяснил, что долго уговаривал ее подойти к трубке, так как она, не понимая, что телефон от меня далеко, боялась, что ее сейчас увезут ко мне.

Это очень яркая иллюстрация родительского эгоизма. Моего. Мы напугали Валю своими криками, дележами и выяснениями отношений.

После разговора с Богданом у меня осталось впечатление, что сейчас он не издевался надо мной, а старался именно помочь выйти из ситуации. ( Глупое впечатление. ) И я пришла к выводу, что пока еще очень плохо разбираюсь в людях.

18.03.2001. К борьбе подключаются родственники Богдана. Подкуп дочки

Из-за аврала в агентстве вынуждена была работать до 22:00 и в субботу, и в воскресенье. В это время приехала мама Богдана с его братом, его женой и племянниками в Ростов. Захотели погулять с Валей, которая в это время была с няней. Валя, как увидела бабушку, набычилась и не хотела никуда идти, точно так же, как в моем присутствии иногда к Богдану. Но потом подошла жена брата, которую Валя любит. И они повезли кормить ее в кафе и гулять по магазинам. После чего сначала мама Богдана с братом, а потом и он сам звонили мне на работу с просьбой, чтобы я разрешила поехать Вале в Новочеркасск, так как она очень просится. Я попросила подъехать к моей работе, чтобы самой поговорить с Валей, иначе я ничего сказать не могу.