нее на руке был браслет с подвесками, а от парня-полицейского я узнала, что у нее рыжие волосы. Я должна пойти в морг хотя бы для собственного спокойствия.

– Представь, что аналогичных браслетов было больше двух.

– Возможно, – вздохнула Флоранс.

– Ты всерьез думаешь, что это Розали?

– Уже не знаю, что и думать. Если это Розали, тогда непонятно, почему никто о ней не слышал.

Флоранс кивнула. Мысль продолжала крутиться, и вдруг ее осенило.

– Боже, какая же я дура! Розали наверняка сменила имя. Почему я раньше не подумала об этом? Очевидная вещь. Мне надо было просто спрашивать о француженке, не делая упор на имя.

– Не изводи себя. На Мальте было полным-полно французов и француженок. Расширение рамок поисков тебе все равно не помогло бы.

На следующий день Джек вместе с Флоранс пошел в морг. Кам позвонил туда заранее и предупредил о ее приходе, сказав, что погибшая могла быть родственницей мисс Боден.

Флоранс вошла в вестибюль со стенами ядовито-зеленого цвета. У стойки регистратора она спросила, где находится морг. Женщина за столом указала на лестницу, по которой нужно было спуститься и затем повернуть направо. Держась за руки, они с Джеком спустились в подвал и нашли дверь. Объявление на двери предлагало войти и занять места. Флоранс нажала ручку. Они вошли. Комната, как и вестибюль с коридорами, была выкрашена в тот же жутко-зеленый цвет. Еще одно объявление сообщало телефонный номер распорядителя похорон. Чуть ниже была приклеена небольшая фотография церкви. Флоранс нажала кнопку звонка на стене и села на жесткий металлический стул. Ее сердце гулко колотилось. Она пыталась представить, чтó увидит, когда откроется последняя дверь. Будет ли это тело Розали?

Через несколько минут к ним вышел почти лысый мужчина средних лет:

– Мисс Боден?

– Да.

– Прошу за мной.

Джек пошел вместе с ней. Служащий морга привел их в комнатку и снова попросил подождать. Флоранс охватило чувство обреченности. Нескончаемое ожидание только усугубляло это чувство. Вдобавок в подвале больницы было холодно, как в леднике. Опять ядовитая зелень стен и крест на одной из них. Больше смотреть было не на что.

Вернулся служащий, держа в руках что-то завернутое в белую ткань. Он осторожно развернул ткань и…

Флоранс смотрела на браслет, и у нее сжималось горло. Боже! Она узнала все подвески: лошадку, кролика, миниатюрную Эйфелеву башню, козу и остальные. Флоранс кивнула служащему, показала ему свой браслет и сказала:

– Я хочу увидеть ее тело. По-моему, я должна это сделать.

– Если вас пугает состояние тела, то могу сказать, что оно в довольно приличном состоянии. Мы считаем, погибшая оказалась в сухом замкнутом пространстве. Тело присыпало сухой пылью и мелкими обломками. Там образовался воздушный пузырь, но доступа воздуха извне не было.

– Смерть наступила мгновенно? – спросила Флоранс.

– Трудно сказать. Она могла умереть от ран или от удушья. Когда здание обрушилось, эта женщина оказалась в подобии каменного склепа. Я предполагал проникновение насекомых, но, похоже, их не было.

Флоранс и Джека провели в комнату, где на тележке лежало тело, накрытое белой простыней. В морге ощущался тошнотворный сладковатый запах. Флоранс зажала нос. Браслет, несомненно, принадлежал Розали. А тело под простыней – это тело Розали? Когда служащий морга откинул простыню, сердце Флоранс забилось еще неистовее. Лицо погибшей частично разложилось. Кожа приобрела пурпурный оттенок. Глаза были открыты. Флоранс едва удержалась, чтобы не застонать. Полицейский был прав: волосы хорошо сохранились. Ярко-рыжие волосы, покрытые густым слоем пыли. Точь-в-точь как у несчастной Розали.

Флоранс попятилась назад. В это мгновение она потеряла надежду. Ее плечи опустились. На тележке лежала ее тетя, погибшая, когда в дом попала бомба. В какой-то момент своей жизни на Мальте Розали поменяла имя. Возможно, вышла замуж, хотя ни в одной церкви Флоранс не обнаружила записей о венчании. Интересно, заметил ли кто-нибудь смерть и исчезновение этой женщины? Хватит называть погибшую «этой женщиной». Перед ней была Розали. Это единственное логичное объяснение. Но мертвые не выдают своих секретов и, уж конечно, не называют имен.

Флоранс вышла из комнаты и оцепенело опустилась на стул. Она пыталась объяснить служащему, что понятия не имеет, какое имя взяла ее тетя. Персонал морга это не очень и волновало; их дело – зафиксировать смерть неизвестной женщины, погибшей в конце войны от попадания бомбы в дом, который находился рядом с разрушенным оперным театром.

Ночью Флоранс не спалось. Она лежала в темноте спальни, а перед глазами мелькало тело погибшей тети. Было еще что-то; что-то не вписывающееся в общую мрачную картину, но она не могла понять, что именно. Джек забормотал во сне и протянул руку, чтобы обнять Флоранс, но она выскользнула из его объятий. Потом встала и прошла в другую спальню.

Флоранс села на стул, продолжая думать о Розали, о ее жизни на Мальте. Какая ужасная гибель! И самое печальное, что Клодетта так и не увидит свою младшую сестру. Розали мертва. Вскоре и Клодетта уйдет из жизни. Должно же найтись судно, которое отправится в Англию раньше срока. Обязательно должно найтись! Ей нужно поскорее вернуться и ухаживать за матерью, нужно сообщить Клодетте печальную новость и выдержать нелегкий разговор с Элен. Дальше думать о Розали просто бессмысленно.

Глава 47

РИВА

Мальта, 1942 год

Рива не знала, сколько времени она и мать с тремя детьми находятся в этом каменном мешке. Она начала терять надежду. Она перестала просить Бога и пытаться договориться с ним. Перестала уповать на чудо и не представляла, сколько еще они продержатся без воды. В темном пространстве было душно, тесно и пахло страхом. Чем раньше наступит смерть, тем лучше. У Ривы жгло глаза, болела голова, а желудок донимал позывами на рвоту. Единственное, на что у нее хватало сил, – это шептать молитвы. Течение времени потеряло всякий смысл. Ей отчаянно хотелось оказаться в объятиях Бобби. Но увидит ли она его снова? Не станет ли заваленная часть убежища их могилой?

В темноте она услышала звук, похожий на царапанье, затем что-то громко треснуло. Рива ойкнула. Сейчас произойдет обвал, и их погребет заживо. Она метнулась к стене, зажала уши, приготовившись к неизбежному, но ничего не случилось. После недолгого перерыва царапающие звуки возобновились. И только тогда у нее мелькнула надежда, и она на четвереньках подползла к завалу и закричала:

– Сюда! Мы здесь!

Она прислушалась и, ничего не услышав в ответ, продолжила кричать, пока не охрипла. Ответа по-прежнему не было.

Но затем – слава богу! – до Ривы донесся приглушенный голос. Она не слушала слов, но человек или люди,