Пришлось свыкнуться и со смертью, чтобы закалить себя. Прежде убийство совершалось, только если отряд имел несчастье столкнуться с реальной угрозой для жизни. А сейчас они просто убивали, без сожаления, без оправдания, пользуясь своей силой и превосходством. Убивали ради мяса. Часто жертвами становились совсем маленькие животные, впервые увидавшие свет, Или больные и старые. Все они беспощадно шли под нож — сострадание было здесь непозволительной роскошью. Это только добыча, мясо, которому суждено стать пищей.

И хотя оруженосец пробыл с Юлфриком совсем немного дней, они показались ему бесконечно долгими. Время наполнилось иным смыслом: важно было выжить сегодня, а что случится завтра, не имело особого значения. Вскоре Гэп открыл для себя и другую сторону такого существования — необходимость ежечасно бороться за выживание наполнила его новой силой. Они жили в полном смысле этого слова, а былое время казалось проведённым во сне. Годы охотника могут оказаться очень короткими, но разве это важно?

Все чувства Гэпа пришли в норму и даже обострились. Реакция стала быстрее, а слабость и истощение вовсе ушли. Тело лучилось необыкновенной силой и энергией, когда он шёл на охоту с великаном и его сворой гончих.

Даже очки, казалось, запотевали не так часто.

Лишь к одному оруженосец так и не мог привыкнуть — к Хилдереду. Юлфрик ничего не рассказал о невидимом обитателе дома. Кто-то готовил еду, мыл тарелки, складывал разбросанные вещи. Великан явно к такому привык. Однако всё было сделано как-то небрежно, без должного уважения и подобострастия, ожидаемого от слуги. Если сделано — хорошо; если нет... что ж, разве можно требовать исполнительности от добровольного помощника, которому, как понял Гэп, ничего не платили? К тому же невидимого.

Только один раз юноша мельком заметил это существо. Однажды утром он вылез из своего «хлева», чтобы сходить за кружкой холодной воды, и, войдя в столовую, увидел — так он решил — Хилдереда. В бледном свете занимающегося дня Гэп краешком глаза заметил маленькую спящую фигурку, которая парила над столом.

Оруженосец испугался и никогда больше не входил сюда один. На вопрос юноши великан лишь ответил, что Хилдеред — нисс. Такого слова в эскельском языке не было. Юлфрик не стал рассказывать подробнее, а Колесо Мыслей сочло это объяснение полным. В результате Гэп решил, что ниссы сродни гардвордам и годбондам, которые обитали в его краях.

В некоторых домах Нордвоза, по слухам, обитали гардворды. Увидеть их было практически невозможно, и потому описаний не существовало. Говорили, что они — духи, охраняющие дом, но гораздо больше размером, чем виденный оруженосцем парящий гомункулус. Гардворды были огромными, тучными и голыми; говорили даже, что размером с дом, чему Гэп не особо верил. В отличие от нисса, они ожидали платы за свои труды. Если же платы не получали, то могли бродить по дому, топая и хлопая дверьми, или же наутро проснувшийся хозяин обнаружил бы, что кладовая пуста, а кошка исчезла.

С другой стороны, гардворды были более злобными, точнее сказать, вредными, чем маленький миролюбивый Хилдеред. А уж годбонды, трое из которых — по словам хвастливых пеладанов, а те всегда хвастают — жили в Винтус-холле, ещё хуже. Они были бесплотным, и потому урезонить их никогда не получалось. Годбонды не нуждались в плате, зато не любили гостей и швыряли в них всё, что заблагорассудиться. Они даже могли убить неизвестных им посетителей.

Мысль о могущественном духе-хульдре — все подобные существа были хульдрами, — живущем в том же доме и вольном делать всё, что захочет, немного нервировала Гэпа. Юноша не мог взять в толк, почему гигер так спокоен.

Но что взять с Юлфрика...

* * *

Как-то раз лесной великан позвал Гэпа и показал на дверь, которую юноша прежде не замечал. У гигера был заговорщицкий вид: «Хочу тебе показать нечто особенное, мальчик...»

Оруженосец с опаской посмотрел на Юлфрика, но всё же позволил подвести себя по небольшому тёмному коридору вниз к двери. Здесь всё было более ветхое, чем в остальном доме, и пахло дрожжами.

Юлфрику пришлось дважды с силой надавить на дверь, прежде чем она открылась. Пригнувшись, великан вошёл внутрь.

Гэп, постояв секунду, последовал за ним. Света совсем не было, а запах стал заметно резче. Тем не менее юноша покорно спустился по скрипучим ступенькам.

Юлфрик высек искру и поджёг масляную лампу, стоящую на полке. Гэп в изумлении огляделся. Она попал в огромный погреб с длинными стеллажами, заполненными бутылками, кувшинами, амфорами и небольшими бочонками. Все ёмкости были плотно закупорены, но, как с лёгкостью догадался Гэп, вмещали крепкий алкогольный напиток. В руках юноши оказалось Колесо Мыслей.

«...Мой винный погреб...» — с гордостью объявил Юлфрик.

Оруженосец не отводил изумлённого взгляда. Однако больший интерес у него вызвал сильный запах креозота.[9] Еще здесь пахло дрожжами, канализацией и старыми носками, но аромат смол всё перекрывал. Повсюду на полках стояли огарки свеч из пчелиного воска — результат неумелых попыток рассеять или хотя бы смягчить неприятный запах. Лесные пчёлы строят отчасти смолянистые соты, и потому любые свечи из их воска будут обязательно пахнуть креозотом.

«...Здесь, мой маленький друг, я храню моё величайшее сокровище. В погребе я делаю, процеживаю, разливаю по бутылкам и храню Сколлдхе-Ингри — вино из черноягод. Никому не рассказывай, ладно, мой друг. Этот секрет знают только я, Хилдеред и ты...»

Гэп в сомнении оглянулся: кому он может рассказать? Но всё же кивнул.

«...Хорошо... — Юлфрик улыбнулся. — Даже Финвольд не был сюда допущен...»

Гигер подошёл к ближайшему стеллажу, вынул оттуда самую маленькую бутылочку и сдул с неё пыль. Поднеся привязанную бумажку к свету, посмотрел на дату розлива. Удовлетворённо улыбнувшись — вино выдержанное, великан поманил юношу за собой, дружески подмигнув.

Он отнёс бутылочку на небольшой стол, рядом с которым стояли две табуретки, забыв стряхнуть длинную паутину, тянущуюся следом, словно пуповина. Несколько мохнатых пауков упали со стеллажа, приземлившись с глухим звуком на каменный пол, и поспешно скрылись в темноте. Юлфрик поставил бутылку и принялся рыться в старом ящике с инструментами в поисках каких-нибудь ёмкостей для питья.

Тут внимание Гэпа привлёк тихий звук, с которым ещё одна бутылка покинула свой стеллаж. С любопытством и тревогой смотрел он на проход между полками — бутылка теперь зависла в воздухе. Что-то её встряхнуло, потом раздался осторожный хлопок вынимаемой пробки. Бутылка наклонилась и медленно и неуклонно стала опустошаться. Юноша тихо позвал Юлфрика, ожидая, что ценное вино сейчас прольётся на пол, но, к его изумлению, не упало ни капли. Оно просто исчезло.

Великан был всецело занят поиском сосудов. Гэп уже хотел подойти и привлечь его внимание, когда услышал тихое: «Ш-ш-ш» оттуда, где зависла бутылка.