Но настоящее чудо заключалось в другом: два таких неразговорчивых существа, как Гэп и Юлфрик, вдруг преобразились в восторженных собеседников.

Правда один раз их приятная беседа была прервана. Любопытный оруженосец решил проверить, что будет, если покрутить диск в другую сторону. Белое сияние обода неожиданно стало чёрным, а гул сменился громким страшным рычанием. На Колесе возникли красные древние письмена:

«Заживо сдери с великана кожу! Ну же, ты хочешь...»

Гэп быстро начал вертеть диск в правильном направлении, изо всех сил стараясь не замечать красноватый пар, идущий от Колеса.

* * *

Юлфрик был настоящим затворником. Он почти ничего не сказал о причинах, побудивших его оставить свой народ и обосноваться в этих странных и, по общему мнению, ужасных лесах в тысячах миль от дома. Великан предпочитал говорить о настоящем, а не о прошлом, и Гэп, видя его уклончивость, не стал настаивать. Отшельник жил здесь в компании своих гончих, а его единственными визитёрами, не считая миссионера Куны два года назад, были изредка забредавшие в эту глушь «лесные странники».

Они, как понял взволнованный юноша, были похожи на легендарных баронов-охотников из Грендалина — самых любимых Гэпом героев легенд. Обычно — полги, изредка люди, тассы и даже хогеры, они отличались непревзойдённой выносливостью, более того, жестокостью и корыстью. Одновременно исследователи, солдаты и звероловы, бароны проникали в самую чащу диких лесов по рекам и там, где было необходимо, волоком тащили свои лодки к другим потокам, спали всегда под открытым небом, даже зимой. Какие отношения сложились у Юлфрика с этими людьми, он не сказал. Но если великан смог настоять на своём при встрече с ними, то он явно не так прост, как кажется.

Юноша почувствовал себя чрезвычайно маленьким и ничтожным. Он и вправду был очень маленьким. Сидя на краешке огромного стула, Гэп думал, как здорово, что во время разговора приходится смотреть на диск, а не в глаза великану.

— Те блюда, которые мы ели? — спросил оруженосец, прихлёбывая чай, неожиданно появившийся перед ними на низеньком столе. — Это Хилдеред?

Юноша уже давно хотел расспросить о невидимом слуге, открывшим им калитку и приготовившим еду, которая, возможна, спасла ему жизнь. Он почти вырвал Колесо из рук Юлфрика, желая побыстрее прочесть ответ.

«...Нет, это был завтрак. Мы не едим Хилдереда...»

Гэп посмотрел на великана, прищурив глаза. Он не понимал, то ли дело в переводе, то ли у гигера своеобразное чувство юмора.

«...Хилдеред всегда рядом, если нужен. Он вокруг нас, но его невозможно увидеть...»

Юноша так и не получил ответа на свой вопрос. Он хотел еще расспросить о Хилдереде, однако Юлфрик настоятельно попросил юношу рассказать о том, как он сюда попал.

Гэп подождал, пока великан начнёт крутить диск, но едва начал свой рассказ, как тут же замолчал. Что он может сказать?

До сих пор все его мысли были сосредоточены на одном: как выжить, как раздобыть света, тепла, воды, еды и не быть разорванным на части подземными созданиями хаоса. Только сейчас, сидя за толстыми каменными стенами в полном всяких безделушек доме великана, обсохший и накормленный, юноша вспомнил о своих спутниках и о цели похода.

Где они сейчас? Стали жертвами Ним Кэдог и её ужасных слуг? Или им каким-то чудом удалось спастись? Если так, то что произошло с ними потом? Ведь эти земли полны опасностей...

Сильное чувство одиночества обрушилось на Гэпа; всё пошло не так, едва он был оторван от отряда. Нежданные и нежеланные слёзы наполнили глаза. Оруженосец опустил голову вниз, делая вид, что устраивается поудобнее, прежде чем начать рассказ. Он ни за что не должен показать этому дикому лесному великану свою слабость.

Неожиданно голова закружилась. Юноше стало очень плохо, дрожь пронзила тело.

Жар, истощение и тяжёлая пища после столь долгого голодания доконали его, не говоря уж о невесёлых мыслях, касающихся бывших спутников. Великан удивлённо посмотрел на Гэпа, ожидая волнующую историю, но вместо этого увидел лишь маленького тщедушного человечка, покачнувшегося на стуле.

Бесполезно. Юному эскельцу сейчас было не до напускной храбрости. Мир перед его глазами завертелся быстрее, чем Колесо Мыслей, юноша завалился назад и потерял сознание.

* * *

Не зная того, Гэп проспал целых два дня. Всё это время он лежал свернувшись, никем не потревоженный, на том же самом кресле, во сне излечиваясь от слабости и истощения, а гигер ни разу не заглянул сюда. Юноша остался в комнате один и вскоре был забыт, как та летучая мышь.

Проснувшись, Гэп обнаружил, что чист, так чист как не был уже чёрт знает сколько времени. Даже одежда оказалась выстиранной, высушенной и вновь одетой на него во время сна, хотя пахла псиной, а местами к ней пристали собачьи волоски — по-видимому, Шлёпп ложился рядом.

На столе его поджидала миска с густым, пахнущим лекарством, мясным бульоном, таким горячим, что от него шёл пар.

«Хилдеред», — подумал юноша, перво-наперво хватая миску.

Когда он наконец встретился с Юлфриком снова, лесной великан поначалу уставился на него в полнейшем недоумении, словно не понимая, что этот маленький человек делает в его доме. Потом вроде вспомнил и некоторое время решал, как поступить с юношей.

В итоге они снова устроились рядом с Колесом Мыслей, и Гэпу пришлось вернуться к рассказу о своих приключениях. Всё в юноше жаждало забыть о происшедшем, он хотел только одного — каким-то образом вернуться домой. Бесчисленные мили, отделяющие его от родных краев, заставляли почувствовать себя глубоко несчастным, а рассказ мог только ещё больше ухудшить настроение.

И все же Гэп чувствовал, что обязан этому странному существу, спасшему ему жизнь. Да и выбора, похоже, не наблюдалось. Неуступчивый великан не станет терпеть слабость. Долги необходимо возвращать, и юноше, подобно странствующим менестрелям, придётся отрабатывать ужин.

«Только нельзя ему рассказывать про поход, — повторял Гэп сам себе, когда великан начал крутить диск — Иначе Финвольд убьёт меня, если он ещё жив».

Рассказ начался, и оруженосец тотчас понял, как трудно будет объяснить свое появление здесь, не упоминая о походе. Он не раз пытался обойти эту тему, но не мог придумать правдоподобной причины, побудившей его путешествовать в одиночестве по диким краям. В результате, после долгих колебаний и нескольких неудачных вступлений, из-за которых Юлфрик хмурился и начинал нетерпеливо трясти Колесо, Гэп решил рассказать всю правду. Кроме того, юношу нисколько не радовала необходимость врать тому, кто спас ему жизнь.

Но когда он начал рассказывать, то правда показалась совершенно нелепой. Какие-то знамения, жрецы, пеладаны, повелитель рогров, о котором великан никогда не слышал... А цель похода? Убить то, что давно мертво! Вот случай с Ним Кэдог звучал правдиво, да только становилось непонятно, как юноша ухитрился добраться сюда, в чащу Фрон-Вуду. Как объяснить, если Гэп сам не знал, что произошло?