— Хорошо, что ты со мной пошел, — сказал Хаббазу. — Будь я один, этот бродяга мог бы напасть на меня, потому что я невелик и похож на легкую добычу. — В темноте блеснуло лезвие кинжала. — Однако змея тоже невелика ростом и на первый взгляд — легкая добыча. Только у змеи есть зубы. У меня тоже.

— Видел я твои зубы, — хмыкнул Шарур. — Имхурсаги тоже видели. — Он махнул рукой вперед, но в этом уже не было необходимости. Перед ними из мрака вырисовывалась громада храма Энгибила. — Мы почти пришли.

— Вижу, — едва слышно произнес Хаббазу. Теперь он и вовсе превратился в плохо различимую тень, так что его можно было принять за призрак, сопровождающий Шарура. У вора были свои таланты.

Шарур глянул вверх, на покои бога на вершине храма. Ни одна дверь, ни одно окно не светились. Энгибила не было дома. Шарур хотел поделиться наблюдением с вором, но не успел. Хаббазу махнул рукой и беззвучно исчез в темноте перед входом.

Факелы горели только возле главных дверей. Там расхаживали два стражника. Шарур не понимал, как Хаббазу надеялся пройти здесь незамеченным. Но Хаббазу, видимо, это не беспокоило.

Стражники молчали. Что бы и как бы не делал Хаббазу, пока все шло нормально. Шарур стоял в глубокой тени и ждал. Он понятия не имел, сколько времени потребуется вору, чтобы войти в храм, найти чашу и сбежать. Он так и не был уверен до конца, что вору это удастся, не нарвется ли он на жрецов или на самого бога. Хотя вряд ли Хаббазу пошел на дело, если бы сомневался в успехе.

Шарур ждал и посматривал на небо. Над ним неторопливо текла своим извечным путем звездная река. Звезды, которую все в Междуречье называли звездой Энгибила, видно не было. Шарур посчитал это хорошим предзнаменованием: бог не мог глянуть вниз со своей небесной смотровой площадки и увидеть Хаббазу, крадущегося к храму.

Если бы стражники, охранявшие храм, охраняли караван, они бы время от времени проверяли самые темные места неподалеку от входа. А эти и в голову не брали. Они просто расхаживали взад-вперед. Скорее всего, они просто не верили, что кому-то могло прийти в голову красться мимо них. Наверное, будь Шарур одним из них, он бы тоже не поверил.

Он зевнул. Все-таки время было ночное, а ночью люди спят. Шарур бы тоже сейчас с удовольствием поспал, повернулся бы к стене и заснул…

Он снова зевнул. Звезды плыли по небу. Он посмотрел на восток и не заметил никаких признаков восхода. Да и рано еще… или не рано?

И тут призрак деда гаркнул ему в ухо:

— Будь готов, парень! Вор идет!

— С чашкой? — прошептал Шарур. Волнение прокатилось по всему его телу и разом смыло все признаки сонливости, как весенние разливы Ярмука и Диялы размывали берега каналов.

— Что? Чашка? Какая чашка? Нет, у него никакой чашки. За ним гонятся. Ему повезет, если сможет уйти.

— Ты же не хотел иметь с ним дела, — сказал Шарур. — Вот уж не думал, что ты пойдешь с ним в храм.

— Да, не хотел, — ответил призрак. — И в храм бы не пошел ни за что, если бы не ты. Ты же часть моей плоти, хоть сейчас у меня ее и нет. Но когда-то была. А тебе так хотелось осуществить ваш безумный замысел, что мне ничего не оставалось, кроме как постараться помочь.

— Я тебе очень благодарен, призрак моего деда, — сказал Шарур.

— Рано благодарить, — раздраженно отозвался призрак. — Дело еще не сделано. У меня-то плоти нет, мне ничего не стоит проникнуть туда и выйти обратно, но твой вор — живой человек. Он так не может.

— Что с ним сделают, если поймают? — спросил Шарур.

— Может, просто убьют, — казалось, призрак деда Шарура пожал плечами. — Может, будут пытать, а потом все равно убьют. Или отдадут Энгибилу, чтобы он его судил. Да тебе-то что с того? Дом Эрешгуна не должен пострадать.

Шарур содрогнулся. Того, что Энгибил смог бы вытянуть из Хаббазу, могло оказаться вполне достаточно для войны между Гибилом и Зуабом, а уж дом Эрешгуна точно пострадает. Причем, это второе следствие беспокоило Шарура гораздо больше, чем первое. Он же был гибилец, вот только собственный дом он ставил впереди города, а город —впереди бога.

Послышался глухой стук, а затем звук бегущих ног, направлявшихся куда-то в сторону от того места, где он стоял. Со стены храма разнесся крик: «Вот он идет! За ним, дураки!» Стражники бросились в погоню. Один споткнулся и упал, зазвенели доспехи. Другой тоже спотыкался, но не падал, зато изрыгал ужасные проклятия. Остальные стражи храма суетились у ворот.

— Доброй ночи, господин купеческий сын. — Шепот раздался прямо возле локтя Шарура. От неожиданности он подпрыгнул и развернулся. Рядом с ним стоял Хаббазу.

— Как ты сюда попал? — сдавленным шепотом спросил Шарур. — Я же слышал, ты побежал туда… — он неопределенно махнул рукой в темноту.

Хаббазу беззвучно рассмеялся.

— Ты слышал шаги. Жрецы и стражники тоже слышали. Только это не мои шаги. Тебе же приходилось на ярмарках видеть чревовещателей, они тоже умели передавать звук на расстояние. Вот и здесь так же.

— И как ты это делаешь? — спросил Шарур.

— Знаешь, сын главного торговца, сейчас не время размышлять о таких вещах, — ответил Хаббазу. — А здесь точно не место, чтобы рассуждать на отвлеченные темы.

— Он прав, — согласился призрак деда Шарура.

Шарур и сам это понимал. Тихо, как только мог, он вышел из тени и направился по улице Кузнецов к дому. Шарур очень старался идти тихо, но вор, казалось, вообще не производил никаких звуков.

Злодей, таившийся в тени и размышлявший, не напасть ли ему на двоих прохожих, куда-то подевался. Может, ушел, может, узнал их и решил, что расклад сил не в его пользу. В любом случае, Шарур не переживал из-за его отсутствия.

Только оказавшись в безопасности в отцовском доме Шарур вздохнул с облегчением. Он не стал будить рабов, незачем им знать, что хозяин куда-то ходил ночью. Он сам принес пиво и чашки.

Только после того, как они с Хаббазу выпили, он решил спросить:

— Ну и что там было, в храме, мастер-вор?